Вашингтон Ирвинг - Альгамбра

Однако между тяжеловесных сочинений отцов-иезуитов, осмотрительно оставленных в покое, нашлись любопытные испанские трактаты — и, кстати же, немало обернутых в пергамент древних летописей, до которых я большой охотник.

В этой старой библиотеке я провел за книгами немало часов, неспешных и бестревожных; ключи от дверей и книжных шкафов были любезно доверены мне, и никто не мешал мне рыться в книгах в свое удовольствие, что не так-то обьино в этих святилищах науки, где чересчур часто дразнят страждущего изыскателя одним лишь зрелищем запечатанных кладезей познаний.

Таким вот образом я и почерпнул кой-какие факты об исторических лицах, связанных с Альгамброй, и привожу их здесь в надежде, что они заинтересуют читателя.

Гранадские мавры считали Альгамбру чудом искусства и от века наделяли царя—основателя ее чародейским даром, ну, хотя бы алхимическим ведовством, которое помогло ему раздобыть золото, нужное для построения крепости. Окинем взором историю его правления — и поймем тайну его богатства. В арабской летописи он известен как Мухаммед Ибн аль-Ахмар, однако ж имя его обычно пишется просто Алъгамар, и даровано оно ему было, как говорят, потому, что он был краснолицый [54] «И потому, что был он багроволицый, называли его мавры Абенальгамаром, что означает — багровый… и поскольку мавры называли его Бенальгамар, что значит — багровый, он сделал багровые знаки, и такие были потом у всех гранадских владык…» Бледа. ( Бледа Хаиме (1550—1622) — испанский историк.) Летопись царствования Альфонса XI, ч. I, гл, 44 (исп.). .

Род его был знатный и богатый — Бени Насар [55] Бени Насар — подлинное имя: Бану-Насар, этноним одного из арабских племен. из колена Насридов, родился он в Архоне в 592 год хиджры (1195 г. от Р.Х.). Звездочеты, как это заведено на Востоке, составили гороскоп новорожденного, гороскоп весьма благоприятный; и дервиш тоже предсказал ему блистательное будущее. Расходов не жалели, лишь бы сбылось предреченное. Он еще не достиг совершеннолетия, когда битва на Тулузской равнине (1212) сотрясла мавританское государство и проложила рубеж между испанскими и африканскими мусульманами. В Испании правоверные скоро начали враждовать, и различные вожди состязались между собой за первенство на полуострове. Альгамар стал военачальником у Бени Насара и во главе его войска сокрушил честолюбивые замыслы Абен Гуда [56] Абен Гуд — государь Сарагосы, постоянно воевавший против христиан на Пиренейском полуострове и захвативший в 1067 г. город Барбастро. , который укрепился в горах Альпухарры и объявил себя повелителем Мурсии и Гранады.

Немало сражений было между этими враждующими полководцами; Альгамар отвоевал у неприятеля несколько важных крепостей, и войско провозгласило его эмиром Хаэнским, но он уповал на владычество над всей Андалузией, ибо был ретив духом и метил высоко. Отваге его сопутствовало великодушие: покорив мечом, он затем пленял сердца, и по смерти Абен Гуда (1238 г. от Р.Х.) ему предались все прежние подданные этого могучего вождя. В том же году он вступил в Гранаду при восторженных кликах толп: в нем приветствовали объединителя и прекратителя раздоров, грозивших повергнуть царство к ногам христианских государей.

Столицей своей он сделал Гранаду и положил начало царствованию славного рода Насридов. Он тут же начал готовиться к обороне от неминуемых нападений соседей-христиан: отстроил и усилил пограничные крепости, укрепил столицу. Но, довольствуясь мусульманским узаконением, согласно которому, все мужчины суть воины, он образовал постоянное войско и разместил его по крепостям, наделив каждого защитника границы землей для прокормления себя, коня и семьи, — и так приохотил их сражаться за свой дом. События показали, что эти мудрые меры были приняты не зря. Христиане воспользовались мусульманскими крамолами и стремительно отвоевывали старинные свои владения. Хай-ме Завоеватель [57] Хайме Завоеватель — государь Арагона с 1213-го по 1276 г. покорил всю Валенсию, а Фердинанд Святой [58] Фердинанд Святой (1199—1252) — король Кастилии, канонизирован в 1671 г. за свои заслуги в деле Реконкисты. явился во главе войска под стены Хаэна, гранадской твердыни. Альгамар попытался было противостоять ему, но был разбит наголову и укрылся в столице с остатком войска. Хаэн, однако ж, держался, и неприятель простоял перед ним всю зиму, но Фердинанд поклялся не снимать лагерь, пока не возьмет города. Выслать подмогу осажденной крепости было невозможно; Альгамар понимал, что падение ее означает осаду столицы, а тягаться с могучим кастильским государем у него сил не было. Приняв внезапное решение, он отправился без свиты в христианский лагерь, предстал пред очами короля Фердинанда и объявил, что он и есть повелитель Гранады.

«Я здесь, — сказал он, — по чести и по совести и отдаюсь под ваше покровительство. Примите все мое достояние: отныне я — ваш подданный». Сказав так, он преклонил колена и поцеловал в знак преданности руку короля.

Фердинанд был тронут таким доверием и решил не уступить в благородстве. Он поднял с земли недавнего врага, дружески обнял его и, отказавшись от его сокровищ, предоставил ему прежние владения, наложил ежегодную ленную подать, обязал — как вельможу — к участию в кортесах и к военной службе с таким-то числом конников. Фердинанд посвятил его в рыцари и самолично препоясал.

Вскоре после этого Альгамар был призван на войну помогать королю Фердинанду в его знаменитой осаде Севильи. Мавританский властитель выступил с пятьюстами лучшими всадниками Гранады, не превзойденными в езде и обращении с копьем. Это была безотрадная служба, ибо пришлось обнажить меч против единоверцев.

Альгамар сражался с отчаянной удалью, и скорбная слава осенила его, но больше чести ему за то, что он преподал Фердинанду обычай милосердия в делах войны. Когда в 1248 году достославный град Севилья покорился кастильскому монарху, Альгамар возвращался печальный и озабоченный судьбой своего царства. Он понимал, что все мусульмане под угрозой, и у него вырвалось восклицание, обычное бо дни забот и тревог: «Сколь тесной и жалкой была бы наша жизнь, когда б не столь великая и непомерная надежда!» («Que angoste у miserable seria nuestra vida, sino fuera tan dilatada у espaciosa nuestra esperanza!»)

Приближаясь к Гранаде, он увидел триумфальные арки, воздвигнутые в честь ратных подвигов. Народ радостно толпился, людям не терпелось увидеть государя, ибо его благодатное царствование было всем по сердцу. «Эль Галиб!» («Победитель!») — выкрикивал народ при виде его. На это Альгамар грустно качал головой. «Wa le ghalib ile Alah!» («Один Аллах победитель!») — промолвил он. Слова эти стали его девизом, унаследованным потомками; их и сейчас можно прочесть на гербах в чертогах Альгамбры.