Мартти Ларни - Современная финская новелла

— Вполне хорошая пластинка, — одобрила Рийтта.

— Верно, мне тоже нравится. — Жена Куяанпя кивала в такт музыке. Хелениус сжал зубы, сдерживая одолевающую его зевоту.

— Ах, вы еще туда не ездили? — вспомнила жена Куяанпя.

— Да мы вообще мало где были, — фыркнула Рийтта.

— В Стокгольм все-таки ездили, и в Лапландию — оленей смотреть, — улыбнулся Хелениус.

— Но по-настоящему… куда-нибудь на юг… — протянула Рийтта.

— Успеем еще покататься, когда выйдем на пенсию, выдадим дочек замуж за богатых и выплатим долг за квартиру, — пообещал Хелениус.

— А знаете что, можно показать вам слайды последнего путешествия, — придумала жена Куяанпя. — Мы только на прошлой неделе вставили их в рамки и наскоро посмотрели раза два.

— Конечно, это было бы здорово, — согласилась Рийтта.

Куяанпя вскочил и в два шага оказался у книжной полки, присел и раздвинул дверцы внизу.

— Я пойду взгляну, спят ли мальчишки, — сказала хозяйка и поспешила в переднюю. Хелениус легонько толкнул Рийтту локтем в бок. Рийтта растерянно глянула на Хелениуса, и он скривился; Рийтта пожала плечами. Куяанпя поднялся и, кряхтя, принес проектор на стеклянный стол, а у Хелениуса возникло подозрение, что показ слайдов был запланирован заранее.

— Конечно, снимки того… любительские, — скромничал Куяанпя, нагнувшись и втыкая штепсель в розетку.

— Ну и что, ведь и зрители не профессионалы, — успокоила его Рийтта.

Жена Куяанпя вернулась, задернула раздвижную дверь кухни и задула свечи. Фитильки продолжали тлеть. Тоненькие струйки дыма еще поднимались вверх на полметра и таяли.

— Готов? — спросила жена Куяанпя от книжных полок.

— Долго ли умеючи, — усмехнулся Куяанпя и поправил шнур дистанционного управления. Его жена погасила лампу на полке, Куяанпя нажал на кнопку. На раздвижной двери вспыхнул пестрый туманный прямоугольник.

— Что такое, почему? — забеспокоилась жена Куяанпя.

— Минуточку… — пробормотал Куяанпя и нажал другую кнопку. Послышалось слабое жужжание, изображение словно бы попятилось, становясь при этом более четким, и из красочных пятен сформировалась панорама аэродрома. На заднем плане два-три самолета, на переднем плане идущая жена Куяанпя — дорожная сумка через плечо и полиэтиленовый пакет в руке.

— Это на тамошнем аэродроме, левый самолет — тот, на котором мы прилетели. До чего же странно было: отсюда улетали глубокой зимой, а там лето в разгаре. Видите — я даже еще в шерстяной кофте, — комментировала жена Куяанпя.

— Там, в пакете, освежающие средства… если не ошибаюсь, — веселился Хелениус.

— Ну да, немножко, — ухмыльнулся Куяанпя.

— И как это пакет остался у меня? Разве же я знала, что он сразу начнет щелкать фотоаппаратом! — сокрушалась и хихикала жена Куяанпя. А он нажал на кнопку, и проектор, щелкнув, сменил картину. На раздвижной двери появился белый автобус и людская толпа, сующая чемоданы в багажник.

— Тут нет ничего интересного, вот наш гид, та черноволосая, что стоит рядом с тем худым мужчиной, — рассказывала жена Куяанпя. Подождав, не скажет ли жена еще чего, он нажатием кнопки сменил картинку. Возник синеватый, расплывчатый пейзаж. Хелениусу казалось, что он различает два побеленных дома с плоскими крышами, несколько раскидистых деревьев и какое-то животное в их тени.

— Эти пейзажи снимали, пока ехали в гостиницу, неважнецкие, потому что окошки автобуса были очень грязными… И это тоже… И это… Меняй побыстрей, — сказала жена Куяанпя, и он несколько секунд щелкал кнопками. Хелениус подтолкнул Рийтту и втиснулся к ней за спину; он оперся локтем о спинку дивана и зевнул.

— Ну вот, это мы во дворе гостиницы. До чего же у меня одежда измятая! Но ничего не поделаешь, в самолете было так тесно сидеть, и смотрите, вон там, наверху, над балконом, наша комната, но она немножко не поместилась на фото, — поясняла жена Куяанпя.

— Я ведь тогда еще не знал, какую комнату мы получим, — оправдывался Куяанпя и сменил картинку.

— А тут мы на нашем балконе, только что вселились в комнату, — сказала жена Куяанпя. На снимке она сидела в плетеном кресле с высокой спинкой, на маленьком круглом столике перед нею стояло два бокала и откупоренная бутылка шампанского. Следующий слайд изображал то же самое место, но теперь в кресле сидел Куяанпя. Узнать его можно было только по профилю: передний план был недосвечен, почти черный, зато плавательный бассейн, видневшийся сквозь прутья балкона, был засвечен, и вода в нем была совсем белая.

— Маленько того… прополаскивали горло от дорожной пыли. — Куяанпя прыснул, глядя на «экран», и не спешил сменить слайд.

— Так красиво, хочется пойти поплавать, — Рийтта вздохнула.

— Что и говорить… Давай следующую! — скомандовала жена. — Да-да, именно эту, тут мы едем на первую экскурсию… Это место называлось… Это было… Ты не помнишь?

— Какое-то чудно́е название, не запомнилось, — сказал Куяанпя.

— Ну, как бы там оно ни называлось — едем туда! И опять виден этот тощий, он еще все пытался подбиться к нашей экскурсоводке, но у него ничего не вышло и… А это маленький придорожный кабак, смотрите, какие грязные куры; они там между столиками расхаживали… И знаете что?! Гид хвалилась, что в этом кабаке можно получить дешево бутерброды с лососем, и мы смотрели в разговорнике и пытались заказать; как же это? Салмон? Или что-то похожее. И знаете, что нам принесли?

— Курятину? — предположила Рийтта.

— Да нет, самую обыкновенную булку с ветчиной, представляете! Мы это слово произнесли как-то не так, или эта официантка не расслышала; ветчина, это, по-ихнему, кажется, хаммон или что-то вроде… Ну меняй же, наконец!

У Хелениуса слипались глаза. Он подвинулся на диване еще немного вперед, так что смог спрятать голову за спину Рийтты, подпер щеку рукой и закрыл глаза. Монотонные пояснения жены Куяанпя так быстро заполнили голову, что больше уже ничего не помещалось. Рийтта время от времени вроде что-то спрашивала насчет картинок, и Хелениус не узнавал голоса собственной жены, потому что он доходил к нему через ее спину.

— Ой, это ужас! Давай скорее следующую! — вдруг завопила жена Куяанпя, Хелениус вздрогнул и открыл глаза; он успел мельком увидеть жену Куяанпя, позирующую в бикини, она выставила вперед ногу и держала в руке какую-то пляжную корзинку.

— Разве я не велела убрать этот слайд, до чего же ужасно! — ворчала жена Куяанпя. Но Хелениус все же уловил в ее голосе нотки глубокого удовлетворения.

— Да, да, я забыл, — пробормотал Куяанпя. На следующих слайдах были пейзажи: побережье, много темно-синей воды, высокие белые здания и полоска почти черного песка перед ними.

— Там весь песок темный, потому что остров вулканического происхождения, — продолжала пояснять жена Куяанпя. Хелениус попытался бороться с дремотой, однако вынужден был позволить глазам закрыться. Он вдыхал аромат духов, которыми Рийтта помазала себе за ушами, и думал, те ли это духи, которые он купил к рождеству, те самые, которые он всегда покупал и название которых было записано на листочке, хранившемся у него в бумажнике уже не один год. Запах проникал в ноздри и, казалось, каким-то образом впитывался в кровь, вызывая мягкое, приятное ощущение, в которое Хелениус заворачивался, словно в одеяло.