Евгения Абелюк - Таганка: Личное дело одного театра

На спектакль откликнулась пресса:

«„Добрый человек из Сезуана“ — дипломная работа молодых актеров, — говорил В. Шацков, — и хотя официальная защита состоится ровно через год [13] Дипломный спектакль по Брехту был поставлен и сыгран досрочно — курсу оставался еще год до окончания училища. , четыре вечера, когда игрался спектакль, четыре овации — победа, которая не может быть неофициальной».

«Спектакль этот не имеет права на такую короткую жизнь, какая бывает у всех дипломных работ, — писал Борис Поюровский. — Потому что в отличие от многих других „Добрый человек из Сезуана“ у щукинцев — самостоятельное и большое явление в искусстве. ‹…› Ведь режиссер нашел не просто отдельные удачные решения. Ему вместе с художником Б. Бланком и композиторами А. Васильевым и Б. Хмельницким [14] А. Васильев и Б. Хмельницкий — тогда студенты, в будущем актеры Таганки. удалось по-своему прочесть всю пьесу. Так нужно помочь ему как можно скорее довести этот замысел до конца. И пусть состоится еще одна встреча с Брехтом, теперь уже на сцене театра, носящего имя Евг. Вахтангова, которому на редкость близка драматургия Брехта» [15] Поюровский Б. По-вахтанговски! // Московский комсомолец. 1963. 15 декабря. .

Ю. П. Любимов с благодарностью вспоминает статью Нателлы Лордкипанидзе, которая писала: «Москва с интересом встретила „Доброго человека из Сезуана“. Вначале, правда, это был интерес местного значения… Потом „Доброго человека из Сезуана“ видели студенты, ученые, видели не причастные к таинствам искусства люди, и прием был повсюду один. ‹…› Трезвый голос предупреждает: рано выдавать авансы, рано говорить о новом театре — вдруг то, что было, было лишь единичной случайностью? Что ж, это возможно, хотя трудно поверить в случайность там, где налицо важнейшие признаки творчества: большая мысль и одаренность. И еще по одной причине трудно поверить: работа так и брызжет энтузиазмом, увлеченностью, горением. Скажут, а что они без умения, без мастерства? Спросим, а что умение, мастерство, даже талант без них? Что?» [16] Лордкипанидзе Н. Минимум и максимум творчества / Известия. 1964. 19 января.

Однако для того, чтобы слово поддержки было весомым, оно должно было прозвучать со страниц органа ЦК КПСС — с таким словом в газете «Правда» выступил Константин Симонов, в числе других зрителей побывавший на спектакле в «Щуке». Естественно, в рецензии следовало отметить соответствие спектакля социалистической идеологии — и Симонов нашел такое соответствие и отметил его:

«…И пьеса Брехта, и спектакль молодых вахтанговцев полны непримиримой ненависти к собственническому миру, понимания того, как этот мир уродует человека, и веры в то, что человек способен преодолеть уродство этого мира… Я давно не видел спектакля, в котором бы так непримиримо, в лоб, именно в лоб — сознательно повторяю эти слова — били по капиталистической идеологии и морали и притом делали бы это с таким талантом, с такой мерой художественной правды, с таким проникновением в душу человека. ‹…› По сути дела, пьеса Брехта — самая настоящая агитка в том высоком смысле, какой придавал этому слову Маяковский. ‹…›Пьеса эта сыграна коллективом молодых актеров с редкой цельностью, а ее постановщик проявил себя в этой работе как незаурядный режиссер. И у меня невольно возникает мысль: может быть, коллектив молодых актеров, сыгравших эту пьесу, способен… вырасти в новую молодую театральную студию? Ведь именно так в истории советского искусства и рождались молодые театры [17] Например, из студии родился Театр имени Евгения Вахтангова. !» [18] Симонов К. Вдохновение юности // Правда. 1963. 8 декабря.

Итак, небольшой дипломный спектакль в театральном училище стал настоящим событием, и многие профессиональные и непрофессиональные зрители подхватили идею создания нового театра. Как будто бы этого события ждали давно.

Успех «Доброго человека» объясняли не только активным использованием новых театральных приемов, но и принципиально новым, коллегиальным способом общения режиссера-педагога и актеров. Об этом говорилось, например, на страницах «Московской правды»: «…в работе Ю. П. Любимова проявилось весьма редкое качество: он выступил как режиссер-педагог. Он работал с актером как коллега с коллегой. Он не заразил юных друзей перспективой „сыграть, чтоб все ахнули“. Он заразил их идеей пьесы. Он не потащил студентов в гримерную, не заставил их „придумывать“ походку и „шепелявить“. Все должно прийти изнутри. ‹…› Спектакль тем и хорош, что он очень равноценен и во всех своих частях, и во всех исполнителях. Здесь нет премьеров, здесь есть коллектив. А ведь именно с этого начинается настоящий театр» [19] Графов Э. «Добрый человек из Сезуана» // Московская правда. 1964. 19 февраля. .

Тем временем работа по созданию нового театра пошла в совершенно неожиданном направлении. На один из первых спектаклей «Доброго человека из Сезуана» попали несколько физиков из Дубны, в том числе Георгий Николаевич Флёров, тогда еще не академик, но уже знаменитый ученый. И он, и нобелевский лауреат академик Петр Леонидович Капица, и директор Объединенного института ядерных исследований Дмитрий Иванович Блохинцев, и академик Бруно Максимович Понтекорво размышляли над тем, как бы помочь Любимову создать свой театр. Появилась идея организации театра на базе Дворца культуры в Дубне — это мог быть областной театр драмы и поэзии [20] Об этом см.: Станцо В. Неистовый Г. H. // Химия и жизнь. 1991. № 6. С. 40. Журналист, сотрудник «Химии и жизни», одного из самых ярких научно-популярных журналов эпохи «застоя», Владимир Витальевич Станцо является также автором книги «То был и мой Театр» (Вагант. М.: Москва, 1996. № 7, 8, 9. С. 79–81). . Ученые написали письмо в Министерство культуры с просьбой об организации нового театра. Параллельно была написана статья в прессу, которая так и не была напечатана.

Вопрос о создании нового театра был решен положительно [21] Вызванный на беседу в МГК КПСС Ю. П. Любимов сначала получил предложение возглавить Театр им. Ленинского комсомола, но затем партийные органы изменили решение: в Ленком назначили А. В. Эфроса, а Ю. П. Любимова — в Московский театр драмы и комедии. Любимов выдвинул условия: реорганизация труппы и формирование нового репертуара (см. об этом: Интервью Ю. П. Любимова Н. Горбаневской // Континент. 1985. № 44. С. 415). — в соответствии с решением исполкома Моссовета № 7/6 от 18 февраля 1964 года «молодые вахтанговцы» пополнили труппу Московского театра драмы и комедии.