Андрей Румянцев - Вампилов

В «Старшем сыне» после злобного выкрика Сильвы в сторону Сарафанова, что Бусыгин вовсе не сын его, старый музыкант обмирает: «Что такое?.. Что это значит?» Бусыгин подтверждает: «Я вам не сын. Я обманул вас вчера». Вся последующая сцена — это возгласы Сарафанова, не верящего неожиданному признанию, ошарашенного, потрясенного, почти смертельно раненного: «Это невозможно… Не верю. Быть этого не может!» «Значит, ты мне… Выходит, я тебе… Как же так?.. Да нет, я не верю! Скажи, что ты мой сын!.. Ну! Сын, ведь это правда? Сын?!» И когда Бусыгин простодушно признаётся: «Откровенно говоря, я и сам уже не верю, что я вам не сын», — Сарафанов твердо, как заклинание, втолковывает домочадцам, да и всему миру: «Не верю! Не понимаю! Знать этого не хочу! Ты — настоящий Сарафанов! Мой сын! И притом любимый сын!»

И далее — великий монолог, «голос свыше», наставляющий нас, неразумных, не усвоивших Божеское указание, забывших, что все мы на земле — братья:

«Сарафанов.То, что случилось, — все это ничего не меняет. Володя, подойди сюда.

Бусыгин подходит. Он, Нина, Васенька, Сарафанов — все рядом. Макарская в стороне.

Что бы там ни было, а я считаю тебя своим сыном. (Всем троим.) Вы мои дети, потому что я люблю вас. Плох я или хорош, но я вас люблю, а это самое главное…»

«Где ты живешь», — спрашивает обретенного «сына» музыкант. «В общежитии». — «В общежитии… Но ведь это далеко… и неуютно. И вообще, терпеть не могу общежитий… Это я к тому, что… Если бы ты согласился… словом, живи у нас». — «Нет, что вы…» — «Предлагаю от чистого сердца… Нина! Чего же ты молчишь? Пригласи его, уговори». И в конце — твердо: «Володя, я за то, чтобы ты у нас жил — и никаких».

Вероятно, так и будет. Во всяком случае, последние слова Бусыгина окрашены радостью: «Ну вот. Поздравьте меня. Я опоздал на электричку».

Знакомство Александра с завлитом Московского театра им. М. Н. Ермоловой Еленой Леонидовной Якушкиной за считаные месяцы перешло в дружбу. Этому способствовали, конечно, особенности их характеров. Трогательная почтительность и сердечная благодарность за понимание, которые испытывал Вампилов, сошлись с чутким вниманием к таланту и врожденной интеллигентностью, отличавшими Якушкину. Елена Леонидовна с первых дней их общения приняла близко к сердцу успехи, неудачи и тревоги «своего приемного сына». Это бросалось в глаза друзьям Александра. В. Шугаев тепло вспоминал о Якушкиной как вампиловском «ангеле-хранителе», «чей живой и насмешливый ум, чья сердечность, чье знание московской театральной жизни, не только, так сказать, ее восьмой, надводной части, но и остальной, подводной, таинственно-громадной, так помогли Сане впоследствии». Г. Машкин писал, что в ермоловский театр молодые иркутские писатели «были вхожи на правах своих». Елена Леонидовна, «черноокая дама с французским произношением, привлекательная в своем преклонном возрасте и гениально-рассеянная, помогала нам, авторам-землякам, как могла».

Тогда, в январе, Саша оставил Якушкиной первый вариант пьесы «Прощание в июне». Ему хотелось, чтобы Елена Леонидовна показала эту комедию руководителям театра, в первую очередь, конечно, его главному режиссеру В. Комиссаржевскому. Уже в конце мая 1965 года Вампилов пишет из Иркутска:

«Уважаемая Елена Леонидовна! Ваш “приемный сын”, черемховский подкидыш [22] В пьесе «Старший сын» (первоначальные варианты комедии имели названия «Женихи» и «Нравоучение с гитарой») Сильва поет частушку: Эх, да в Черемхове на вокзале Двух подкидышей нашли, Одному лет восемнадцать, А другому — двадцать три! , подает голос из города Иркутска. Пишу наудачу, не знаю, в Москве ли Вы. Заканчивая свой, надеюсь, последний вариант [23] Пьесы «Старший сын». Такое примечание сделала редакция журнала «Новый мир», где впервые была напечатана переписка. Но при публикации двух отрывков из комедии в газете «Советская молодежь (1965, 30 мая) редакция сообщила, что автор заканчивает работу над этой пьесой и называется она «Женихи». А в ноябре 1965 года та же газета, печатая еще один отрывок из комедии, приводит ее новое заглавие «Нравоучение с гитарой». , хочу узнать, прислать ли его Вам (если прислать, то куда?), как мои дела в Вашем театре. Все еще, за пять тыщ километров, чувствую себя под Вашим крылом, и это мне помогает. Да, да. Вторую картину [24] Пьесы «Прощание в июне». я привел в порядок, хочу, чтобы Вы были мной довольны. Вы увидите, под Вашим крылом вырастает драмодел — честь по чести.

Если у Вас выберется минутка, напишите мне пару строк. В Москву, если не понадобится летом, я не приеду. Приеду осенью, к началу сезона. У нас облепиховое лето, жара и тишина. Закончу работу, уеду на некоторое время на Байкал, прожигать остатки молодости.

Засим желаю Вам здоровья. Ваш Вампилов».

Осенью 1965 года в Читу съехались молодые авторы из республик, краев и областей Сибири и Дальнего Востока. Иркутский поэт М. Сергеев, руководивший тогда областной писательской организацией, рассказывал позже, как родилась мысль собрать их на творческий семинар. Поначалу Сергеев и его читинский коллега решили провести совместно учебу литературных «новобранцев» только своих областей. Писатели этих двух регионов имели одно издательство, часто затевали общие творческие акции. Когда «закоперщики» по правилам того времени обратились за поддержкой в Союз писателей РСФСР и ЦК комсомола, там не только одобрили предложение, но и придали ему больший размах: решено было собрать молодых талантливых авторов, живущих на территории от Красноярска до Южно-Сахалинска и Владивостока.

Летом того года, когда Саня приезжал в мой родной город, подготовка к семинару шла вовсю, и Вампилов уже знал, что будет приглашен в Читу. Ему было что представить на обсуждение. Он убеждал меня:

— Сделай всё, чтобы попасть на Читинское совещание. Там соберутся наши ровесники…

Я отвечал, что печатался лишь в коллективном сборнике, журналах и газетах. Первая книга только готовилась издательством к выпуску. Однако Вампилов не принял это в расчет и, уезжая поездом в Иркутск, кричал мне с площадки набиравшего скорость поезда:

— В Читу надо попасть. Ты действуй! Костьми ляг!

Наставниками на семинаре стали Виктор Астафьев, Владимир Чивилихин, Сергей Наровчатов, Борис Костюковский, Дмитрий Ковалев, Николай Кладо и др. Возглавлял их команду председатель Союза писателей РСФСР Леонид Соболев.

В группе молодых драматургов, куда был включен Александр Вампилов, обсуждением руководил Н. Кладо, опекавший сибиряка до этого на трех семинарах. Кстати, когда в Комарове ему не удалось помочь Саше пробиться ни с одной пьесой в ленинградские театры — Н. Якимов не убедил начальство взять какую-нибудь из них к постановке, а до Г. Товстоногова текст комедии «Прощание в июне» не дошел, — Кладо, по его словам, «подключил» руководителя Союза писателей РСФСР. «Я рассказал обо всем Л. Соболеву, — писал он в воспоминаниях, — и мы персонально пригласили Вампилова на семинар молодых литераторов Сибири и Дальнего Востока. В “Литературной газете” 28 августа 1965 года я впервые упомянул публично имя А. Вампилова…»