Ридли Пирсон - За секунду до взрыва

Значит, теперь все зависело от того, насколько убедительно он будет говорить перед собравшимися.

Он хорошо подготовился к этому совещанию. Обзвонил каждого в отдельности, так что теперь каждый из присутствующих знал, что от него требуется. Дэггет очень надеялся на то, что факты, изложенные собравшимися здесь и сведенные воедино, смогут дать убедительное объяснение тому, что же на самом деле произошло с «Эм-Эйр-Экспресс»-64.

Он постучал карандашом по столу, как заправский председатель, вытащил из папки свои бумаги, откашлялся и начал говорить, надеясь, что голос его звучит достаточно уверенно. Вообще-то публичные выступления не его амплуа, искусным оратором он никогда не был и теперь уже, конечно, не станет.

— Прежде всего, — начал он, — я бы хотел задать каждому из вас несколько вопросов. Надеюсь, что это прояснит общую картину. — Он огляделся в поисках стакана с водой. Такового не оказалось, и он продолжил: — Мой первый вопрос к доктору Бен-Дэвиду. Он просматривал протоколы вскрытия и беседовал с калифорнийскими специалистами, проводившими вскрытие. В частности, это касалось признаков токсичности в крови пострадавших. Мой вопрос таков: доктор Бен-Дэвид, есть возможность установить, был ли потерпевший без сознания непосредственно перед смертью?

У доктора Бен-Дэвида оказался неприятно высокий голос и столь же неприятная привычка все время дергать себя за ухо.

— Самое интересное, что точно такой же вопрос возник у нас четыре года назад, и тоже в связи с авиакатастрофой. Тогда тоже была вероятность, что пилот отключился буквально перед самой катастрофой, то есть в самый критический момент. Ведущие патологоанатомы собрались тогда, чтобы выяснить вопрос, был ли пилот в сознании непосредственно перед гибелью или он потерял сознание. Было высказано предположение, что по уровню лактоновой кислоты в крови можно определить степень стресса непосредственно перед смертью. Высокий уровень означал бы, что пилот пытался бороться с обстоятельствами, низкий уровень — что пилот был мертв еще до того, как осознал, что произошло. К сожалению, метод не сработал, нам не удалось получить достаточно убедительные результаты. То есть я хочу сказать: пока во всяком случае у нас нет ответа на ваш вопрос.

Мамфорд, похоже, заинтересовался, и это был хороший признак.

— Что вы можете сказать о причине смерти пилотов на «Эм-Эйр-Экспресс»-64? — задал Дэггет следующий вопрос. — В протоколах она зарегистрирована как результат «фрагментации тела». Вы с этим согласны?

— Нет. Теперь уже нет. Так же, как и сами авторы отчета. Они уже переписали отчет.

— Что? — рявкнул Мамфорд. — Это правда?

— Абсолютная правда, мистер Мамфорд, — ответил Бен-Дэвид.

— Почему же я ничего об этом не слышал?! Что же это такое, Боже правый! — Некоторое время Мамфорд только пыхтел, как паровоз, не произнося больше ни слова. Молчали и все остальные. — Так в чем же была причина смерти, доктор Бен-Дэвид?

Бен-Дэвид взглянул на Дэггета.

— Доктор Бен-Дэвид, — повысил голос Мамфорд, — для ответа на мой вопрос вам не требуется разрешение Дэггета. — Он постучал себя в грудь. — Это мой кабинет. И это мое дело, черт побери!

— Агент Дэггет обратил мое внимание на содержание СО, то есть окиси углерода в крови. Я попросил своих коллег проверить уровень СО. Это в отчете по токсикологии. — Он остановился в нерешительности. Может быть, подбирал термины, понятные для всех. — Вы все знаете, на борту был пожар. — Теперь он взглянул на Линн Грин. Та кивнула. — Первым признаком пожара является обычно наличие моноокиси углерода в крови. В конечном счете она и является причиной смерти. Предполагалось, что именно это и произошло в нашем случае. Предполагалось, в частности, — тут он постучал пальцем по красной папке, лежавшей перед ним, — что два члена экипажа погибли от воздействия СО и последующей «фрагментации тела», как процитировал только что мистер Дэггет. Жертвы аварий в воздухе вообще трудны для патологоанатомических исследований, именно из-за пожаров и фрагментации. Так вот, агент Дэггет увидел в отчете нечто такое, что мы упустили. А именно высокое содержание окиси углерода в крови и полное отсутствие каких-либо биологически токсичных веществ. Пластмасса обычно сгорает до полного испарения, пары проникают в легкие и в кровь. При пожаре частицы сажи и копоти обычно оседают на дыхательных путях. Ничего этого мы не обнаружили в случае с «Эм-Эйр-Экспресс»-64. Зато обнаружили нечто другое. Специалисты из калифорнийской токсикологической лаборатории в Сакраменто обследовали легочные ткани двух членов экипажа, погибших, как считалось, от «фрагментации». Они обнаружили не только чрезвычайно высокое содержание окиси углерода, но и присутствие белого фосфора. Мы проконсультировались со специалистами из «Данинга» и получили ответ: ни в одном из самолетов «данинг-959–600» нет никакого источника белого фосфора. Я повторяю: никакого! После этого мы проверили список грузов на борту шестьдесят четвертого — тоже ничего.

— Постойте-постойте, — перебил Мамфорд. — Что-то я не совсем понял. В чем же тогда, по-вашему, причина их гибели?

— Извините, — вмешался Дэггет, — мы как раз подходим к этому.

Мамфорду это явно не понравилось, но Дэггет решил не обращать внимания.

— Чаз, — сказал он, — расскажи, о чем мы с тобой говорили. Ну об этом мини-детонаторе.

— Да, — проговорил Чаз Мичем, поднимаясь с места. — Видишь ли, Дик, — сказал он, подчеркивая свои приятельские отношения с Ричардом Мамфордом, — если сформулировать это в двух словах, у нас есть доказательство того, что на борту шестьдесят четвертого находился мини-детонатор очень сложной, можно даже сказать, изощренной конструкции. В суд это доказательство не притащишь, ну да, хрен с ним, с судом. Детонатор был настроен так, что самолет должен был взорваться очень точно в определенный момент, почти сразу же после взлета, но обязательно уже в воздухе. Знаю, это звучит странно, и более того, никаких признаков взрывчатки на борту не обнаружено. Но это единственное объяснение.

— Мини-детонатор, Чаз, — подсказал Дэггет. — Скажи о мини-детонаторе.

— А, да-да. Мы нашли такую же улику, как тогда, в номере у Бернарда. Указывает на сложный взрыватель, жутко сложный, я бы сказал, но для Бернарда ничего невозможного в этом не было. Раскаляется в момент, но вместо взрыва получается пожар. Пламя до того сильное, что и металл может расплавиться. То есть я хочу сказать: достаточно сильное, чтобы вызвать пожар в кабине. И единственное, что может служить признаком такого детонатора — его мы, кстати, и искали среди обломков, — это белый фосфор. — Чаз даже покивал головой для большей убедительности. И указал на Бен-Дэвида. — Похоже, что он это доказательство нашел. — Чаз кивнул еще раз, посмотрел на Дэггета и сел.