Почему я ненавижу фанфики (СИ)

Мы взобрались наверх и вскоре оказались на чистой бетонной площадке. Тут даже ограждений не осталось — всё убрали, и город вдалеке выглядел изумительно.

Даня извлек из рюкзака пару газет, кинул на небольшой клочок бетона, чудом оставшийся сухим, уселся. Поставил перед собой две бутылки пива.

— Просто расслабься.

Я сел рядом.

— Ты прав, ничего не изменится, — вздохнул я, свинчивая крышку. — Фундаментально — нет. По мелочи. Но мелочи и составляют нашу жизнь, так?

— Поверь, люди будут думать что-то о тебе вне зависимости от того, насколько ты необычный. Допустим — ты самый красивый парень в мире, у тебя нет изъянов. Ты на вершине. Звездень мирового масштаба, — Данька расстегнул молнию куртки и глотнул пива. Я неосознанно проследил движение острого кадыка под смуглой кожей. — Ненавидеть тебя будут все. Никто, кроме родных и любимых людей не будет рад твоим победам. Такое великолепие — обратная сторона полной ничтожности. Вот что я думаю.

— Возразить нечего… — вздохнул я, уставившись в угрюмое небо. — Но иногда так хочется, чтобы всё было по-моему. Так, как я хочу.

— Ох.

— Что?

— Знаешь, сейчас был такой момент, как в фильмах — смотрю я на тебя, а вокруг всё заволок розовый туман, звездочки… — он нервно хихикнул. — Поцеловать захотелось.

— А… — я пялился на него добрую минуту, а потом опустил взгляд на растянутые в неуверенной улыбке губы. — Ну… попробуй.

— А?..

Мы застыли, испуганно глядя друг на друга. Даня возобладал над собой чуть раньше и слегка придвинулся.

Голова закружилась. Я ещё ни разу не видел его странные глаза так близко. Сейчас они были даже не янтарные — коньячные и дурные.

— А вот сейчас, чувствуешь? — весело зашептал этот дурак. — Совсем как момент, ну… искра-буря-безумие и тянет навстречу…

— Ты заткнуться можешь? — риторически вопросил я, тоже чуть-чуть придвинувшись.

— Вот он… вот же…

Между нами оставались считанные сантиметры и, кажется, даже воздух наэлектризовался, что уж говорить про нас, сжавшихся в состояние взведенной пружины.

— Черт, прости, Блэкджек. Всего разок, — сказал Даня.

И тронул мои губы своими.

Этот отчаянный рывок я упустил — мне дало по башке с такой силой, что брошенная за пределами маленького мирка крыша начала раскачиваться, совсем как палуба корабля. Губы Даньки были удивительными. Горячими, податливо-нежными. Поцелуи с девушками не шли ни в какое сравнение с этим столкновением, похожим на прыжок в пропасть. С ними я никогда, ни разу в жизни, не чувствовал «уходящей в пятки души», хотя мне кажется, что на деле моя душа эти самые пятки миновала и отправилась прямиком к ядру Земли.

Офигев от такого расклада, я оттолкнул Новикова, несильно, просто выставив руку перед собой и уперевшись ладонью в его плечо.

Даня отстранился, выражение его лица показалось неописуемо потерянным. Не разочарованным, не расстроенным — одурманенно-пустым, как у пьяного.

Я переждал возвращение души в тело, запутавшись дрожащими пальцами в мягких волосах Новикова. Шепнул:

— Контрольный.

И поцеловал второй раз.

Мы решились лишь на соприкосновение губами. На поцелуи школьников, ничего не понимающих в чувственных ласках.

И этого, пожалуй, обоим хватило с головой.

Отлепившись, отвернулись друг от друга, чтобы переждать момент жуткого смущения и замешательства.

Из произошедшего я извлек самое главное — информацию. И начал анализировать, в конце концов по анализу у меня калашниковым выходила пятерка.

Картина вырисовывалась такая:

Данька дрожал. Меня трясло. Наши души сбежали, оставив пустые оболочки на крыше заброшенного офиса.

Эмоций было столько, что первые секунды я не видел перед собой ничего, кроме ресниц Новикова, которые успел запечатлеть в памяти с фотографической остротой.

Чувствуя, что пауза не просто затягивается — а затянулась так, что захлебнулась временем, я заговорил через силу:

— Хорошо, — прохрипел, едва двигая языком. — Мне хорошо.

— Тоже, — крякнул Данька. Послышался звук нервных глотков и тихое «бульк» пива в бутылке. — Твою ж… сердце-сердечко…

Я медленно повернулся. Новиков тоже, правда не весь — только головой.

— Сердце-сердечко, — эхом повторил я, настороженно заглядывая ему в глаза. Теперь они были совсем конченные и остро отбликивали, как у свирепой охотничьей собаки. — Какой же пиздец.

— Ты уж прости, но это было не хорошо. Это было заебись, — прорвало Даньку. — Было заебись, я чуть не рехнулся, я…

А меня отпустило.

— Чего тогда так нервничаешь?

Резко развернувшись всем телом, Даня схватил меня за голову и прижал к своей груди.

— Послушай! Ты послушай, что там происходит!

За ребрами-прутьями бесилось оно самое, но я это и так знал, мне не требовалось слушать. Хотя это всё равно оказалось неожиданно приятно.

— Мы что, геи получается, если нам хорошо было? — прошептал я, опасаясь двигаться в крепком захвате.

— Не. Бисексуалы.

Данька зарылся в мои волосы, ероша их, пропуская сквозь пальцы. Кажется, даже носом уткнулся в макушку. Снова заныло в груди.

Оправдывая себя желанием отыграться, я запустил руку под его футболку и осторожно погладил теплый бок.

— Дай родиться вновь, из воды и света-а-а, жить, не зная тайн завтрашнего дня-я-я-я… — тихо напел Данька, постепенно успокаиваясь. — У иных миров не просить ответа… дай родиться вновь…

— Отпусти меня-я-я-я, — допел я. С моим музыкальном слухом это прозвучало так, словно в мелодию виолончели вмешалась циркулярная пила.

Даня рассмеялся. И не подумал отпустить — наоборот, подтащил мою несчастную тушку поближе. Едва не опрокинул пиво, но успел поймать покачнувшуюся бутыль.

— Ну, попробуй, говорил он. Весело будет, говорил он. Змей-искуситель.

— Прошу заметить, что ты сам пригрел меня на груди, — шепнул я.

И да, мне было не хорошо. Вовсе нет.

Мне было заебись.

========== 7 - Саечка за испуг и способы лечения ==========

Я думал, что знаю о ревности всё.

А что там сложного?

К примеру, на человека, с которым ты состоишь в отношениях, кто-то покусился. Ты испытываешь негодование, типа, не трогай мои игрушки, чел.

Они мои.

Ха-ха — вот что я на это скажу.

— Ты же друг Новикова, да?

Очаровательная девушка подсела ко мне в коридоре. У неё были коротко стриженные, стильно уложенные черные волосы и очень подвижное, миловидное лицо.

Я сидел неподалёку от автомата и посасывал люто обожаемую кофежижу «латте» за пятьдесят пять рублей. Был один — Данька первую пару проспал и клятвенно обещался быть к третьей, потому что на второй он будет гулять с Ритусей.

— Типа того, — слегка удивленно ответил я.

— Можешь передать ему мой телефон? — она протянула бумажку в клеточку, свернутую в два раза. — Я сама жутко стесняюсь подходить, раз пять уже пыталась. Обедом тебя угощу.