Уличная магия 3: Турнир (СИ)

Упоминание имени отца – еще один подлейший, жестокий трюк. Но я не ведусь.

- Значит, вы тоже мне поверите, - наблюдаю за тем, как Хаку опускает пистолет. А затем смотрю Данзо в глаза – это уже совсем не страшно, и ни капельки не жутко. – Сегодня меня либо убьют, либо оставят в покое. Навсегда. «Если» и «либо» не существует. Попытка затянуть в эти дела моих друзей или мертвых родителей может закончиться плачевно. Я натравлю на вас всех собак, каких смогу найти. Информаторов. Психопатов. И, блядь, единорогов. Не советую игнорировать последних, уж поверьте мне.

Странный звук привлекает мое внимание. Хаку… смеется?

- И если они не разрушат тут все к чертовой матери, то хотя бы войско проредят. Это я могу обещать.

Данзо пожимает плечами. По крайней мере, мне удалось его озадачить – уже достижение. Судя по всему, рычаги давления никогда не подводили этого мистера я-все-про-тебя-знаю.

- Что ж. Мне нравится твоя уверенность. Но надолго ли это?

- Буду верить, пока не сломаюсь.

Самое время свалить, пока цел. Весь недолгий путь до лифта я напряженно жду выстрела в спину. Но ничего не происходит. Ничего столь жуткого – однако, Хаку все-таки нагоняет меня и просовывает ладонь между закрывающихся створок. Мы снова оказываемся один-на-один в маленьком пространстве. От его непосредственной близости воздух кажется густым. И… до невозможности, нестерпимо тяжелым.

- Как ты там сказал?.. синтагмийские почему-то думают, что имеют право делать с человеком всё, что заблагорассудится? Как думаешь, я один из них? – спрашивает, смахнув с лица длинные темные волосы.

- Нет. Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь.

От выражения лица Хаку кидает в дрожь. Боже, такое ощущение, что он готов сожрать меня прямо здесь, вместе с костями, внутренними органами и одеждой. Взгляд пристальный до физического дискомфорта. Рядом с ним я чувствую себя зверем – всё внутри приходит в полную готовность ответить на любую атаку. На бросок. На удар лапой. На укус. Это что-то животное и… слишком, чересчур…

Яростное?

- О, все просто… - он впервые усмехается во весь рот. В губе мерцает тонкое металлическое колечко. – Я ловлю оборотней. И позволяю им есть из моей кормушки.

- Приручаешь?

- Нет. Если сделать оборотня домашним, он станет обычной, заурядной собачонкой. Гораздо интереснее позволить ему считать тебя своей добычей. И подпустить ближе…

Хаку снова беспардонно нарушает мое личное пространство. Еще немного и я ему челюсть раскрошу, да так, что зубы мозаикой полетят.

- Покалечиться не боишься?

- Бояться следует тому, кто сам не может покалечить.

- А ты еще не убедился, что я не безобидный щенок?

- Я скажу больше. Убедился, что ты – самый злобный из всех оборотней, которых я когда-либо видел. Ты придешь ко мне сам, Бонни. Обязательно придешь. Потому что такие, как ты, кормушек не упускают…

Наши губы соприкасаются на самом краю – мне приходится пойти на это, чтобы выскользнуть между приоткрывшихся створок лифта первым. В ощущениях остается послевкусие – контраст холодка пирсинга и горячей кожи. Пока не вернулось головокружение, стремительно миную зал первого этажа. Напоследок бросаю взгляд на кровавые разводы около барной стойки.

Я должен верить, что поступил правильно. Но жуткая мысль, что мой визит похож на нападение кровожадной твари, не выходит из головы на протяжении всего обратного пути.

Саске сделает из меня не жаркое. Консервы. И расфасует по баночкам. Ну, зато теперь я точно знаю, что тузов у меня нет.

Остались только непредсказуемые, безумные Джокеры.

========== О флиртовалке, сережках-подружках и причинах ==========

- Чего на звонки не отвечаешь?

- Делами занимаюсь. Будешь дома – расскажу. А ты чего названиваешь? Уже соскучился?

- Размечтался. Хотел попросить, чтобы ты не приближался к кухне и ничего там не трогал. Пожуешь пока свою лапшу.

- Как скажете, сэр. Только местами переставлю, и все - никаких прикосновений.

- Шути дальше, пока шутилка цела.

- Я весь трепещу, господин Дырявое Плечо.

- Что у тебя с голосом?

Прислоняюсь лбом к оконному стеклу, сжимая мобильный телефон влажными пальцами. Меня все еще потряхивает от пережитого, но ведь Саске об этом знать не нужно? По крайней мере, не сейчас. Вот вернется из больницы – поговорим. Я смогу всё ему рассказать перед тем, как стану паштетом. А пока…

- Ну, я-то уже соскучился.

- Пф. В свой розовый дневник не забудь записать.

- Еще одна подобная шутка и не быть тебе больше сверху, Учиха.

Секундное замешательство.

- Ты, вообще-то, первый начал.

- Когда это?

- Кто из нас двоих чаще шутит про платья?

- А, ты о Жемчужин…

- Заткнись уже! Все, я пошел… пофлиртую с медсестрой.

- Боюсь огорчить! Даже если вы сойдетесь в интересах, у тебя на нее флиртовалка не поднимется.

- Предлагаешь присмотреться к врачам? Ладно, твоя взяла. Ты мог еще сказать, что мне пока что запрещено шляться без присмотра.

- Хорошо, помимо проблем с ориентацией, тебе пока что запрещено шляться без присмотра. Побереги силы.

- Наруто… слушай, ты заедешь завтра? Ненадолго?

Отлепившись от стекла, сажусь вниз, на пол. Ну и что, спрашивается, мне теперь делать? С этой кошмарной копией старого Саске? То дергает за поводок так, что больно дышать, то снова отпускает в свободный полет. Ублюдок.

- Ты все-таки скучаешь?

- Неа. Хочу, чтобы ты притащил цветную бумагу и книжку по оригами.

- Запрос, достойный настоящего мужчины?

- А то.

Он смеется, и я расползаюсь по полу, вслушиваясь в хрипловатый смех.

- Конечно, приеду. Может быть, что-нибудь еще? Ноутбук, зарядку? Машинки или кубики твои захватить? Погоди, а маленькие геи обычно с куклами играют в детстве, да?

- А… да. Возьми зарядку. А то все время одалживать у Сачи не вариант. Можешь еще карты притащить?

- Хорошо, будут тебе и кубики тоже.

Мы одновременно замолкаем, но и не спешим прощаться. Это продолжается всего несколько секунд. Очень долгих, тяжелых секунд…

- Как ты себя чувствуешь?

- Нормально. Завтра пойду на обследование, а потом сразу к тебе.

- Я сегодня… узнал, как правильно называется твой диагноз и почитал немного в интернете, - непринужденные интонации голоса разлетаются пылинками.

- Саске, ты параноик. Все люди болеют, такое случается…

- Ты знал, что при дилатационной кардиомиопатии есть вероятность внезапной сердечной смерти?

- Слушай…

- Ты можешь упасть и всё. Мертвый. Теперь скажи-ка мне еще раз, что у тебя «ничего серьезного».

Невозможно описать, сколько сил он тратит на то, чтобы поддержать этот ироничный, едкий тон. Я чувствую это даже через дыхание – едва улавливая в тишине короткие глотки воздуха.

- Это может случиться только в самом запущенном случае. Я под наблюдением хорошего врача, так что не переживай, ладно?