Уличная магия 3: Турнир (СИ)

Саске замирает напротив, непонятно для чего занеся руку. Мой ядовитый внутренний холод передается ему мгновенно. Лицо распрекрасное: ссадины покрылись коркой, синяки расцвели всеми цветами радуги, но хотя бы припухлость спала.

И глаза тоже распрекрасные – живые, блестящие, испуганные. Стоит ли говорить, что эта ебучая скотина выглядит в миллион раз лучше, чем я? У него треснутая губа – сексуальность, синяк на скуле и под глазом – тренд.

Взял и прибил бы к чертовой матери, этого полоумного Императора При Смерти.

Он молчит. Я тоже не могу и слова из себя выдавить. А что сказать, после того, как он назвал меня чудовищем и пожелал скорейшей смерти?

– Нару…

– Сдохни.

Так мы и стоим, выпиливая друг в друге узорчатые дырки, пока на сцене не появляется Итачи. Посмеиваясь, встревает между.

– Долго будете стоять? Народ, я все понимаю, у вас обида и проблемы, только давайте без рукоприкладства? А то, боюсь, второй раз вас разнять без десятка человек в запасе просто не получится.

– Ты в порядке? – после глобальной такой, говорящей паузы, интересуюсь у Итачи.

У этого паучьего говнюка, именуемого младшим Учихой, спрашивать не надо. И так видно, что жив-здоров, сверкает. Платье еще надеть и вот она, звезда вечера.

– Кабуто меня подлатал, спасибо за беспокойство, – мягко улыбается Нормальный Учиха. – А ты?

– Кабуто подлатал, – фыркаю, стягивая с себя куртку.

– Где был? Киба дозванивался Саске, чтобы наябедничать, что ты смылся без предупреждения.

– Свежим воздухом дышал.

Тут-то и наступает то, что я назвал бы ударом в спину, если бы не был предупрежден заранее.

Что-то тихо пикает – с лица Итачи вдруг слетает умиротворение и спокойствие. Я запинаюсь о собственную ногу, подрезанный болью в груди, как сухая трава – косой.

Что это? Я никогда не чувствовал…

– Наруто, где боль? Где? Отвечай! Сейчас же!

Чувствую его руки, как странно – именно руки Итачи поддерживают меня в этом неизящном пируэте к полу. Мы оба задыхаемся, глотаем один воздух и делимся такими говорящими взглядами, что все ранние «гляделки» с Саске рядом не стояли.

– Здесь, – хриплю я, ткнув куда-то в грудину.

– Что происходит? – сквозь весь этот кошмар прорывается надломленный голос Императора. Лучше бы просто заткнулся!

– У него Роза, – лепечет Итачи, взваливая на себя весь мой вес, весь целиком. Он матерится сквозь зубы и тащит меня на кухню – окосевшего, потерянного в пространстве. – Твою же… активирована…

– Роза? – пытаюсь вникнуть я.

– Этой хренью рабов заставляют слушаться, – путаясь в словах, отвечает Итачи, раскладывая меня на столе, как какую-то курицу. Стоит заметить, очень бережно. – Эта дрянь раскроется в твоей груди через десять минут. Если мы не успеем ее вытащить, ты умрешь.

Вот оно что.

Вот что ты хотел сделать, Хаку… проверить, смогу ли я выжить? Смогу ли я поднять ту тяжесть, что ты свалил на мои плечи?..

– Саске, дай нож! Твою мать, что ты стоишь, быстрее!

Кухня на мгновение меркнет, а потом я касаюсь руки Итачи – коротко, поверхностно. Учиху трясет. Еще одна операция по извлечению игрушки-для-рабов просто убьет его. Сколько раз он делал это с собой? Сколько раз… это делал сам Хаку?..

– Саске, – шепчу я. – Пусть это сделает Саске. Он сможет.

Наши взгляды перекрещиваются. Выродка – ни живой, ни мертвый, тяжелый, как многотонный булыжник. И мой. Способный оцарапать насмерть.

Он сможет, мы оба это знаем. А всё потому, что наша любовь так же сильна, как и ненависть. Теперь, судя по всему, мы умеем управлять каждым чувством по отдельности.

Так вот, сейчас мне нужна ненависть, Саске. Твоя – самая чистая и самая черная ненависть в мире.

Грудь разъедает новая боль, и я невольно выгибаюсь под чужой ладонью.

Может быть, у меня больше не будет возможности подумать об этом, но…

Как же я, черт возьми, его люблю.

Всего. До последней блядской реснички.

– Сдохни, Саске, – зачем я выкручиваюсь из рук Итачи? – Если не можешь – сдохни прямо сейчас!

И Тишина в своем маленьком карцере зачем-то прикрывает глаза.

Да уж.

Наверное, на это лучше не смотреть…

========== О котятах, дипломе и черном мире ==========

Ты улыбаешься в объятиях солнца…

Если друзья будут рядом, ты будешь жить дальше,

А вместо прежних войн в сердце воцарится покой.

Мир ждет только тебя.

(c) Renegade Five – Loosing Your Senses

Причина – следствие.

Вот что приводит людей к краю. Раз за разом, к самому обрыву в никуда.

Причина подводит, соблазняет, ведет за собой, а Следствие затягивает дальше. И ничего ты с этим не поделаешь, если оказался под влиянием Причины и заинтригован ее формами.

Мне в голову лезет какая-то чушь. Чушь – её всегда много. Самой разной чуши. Просто водоворот.

Например, рядом с мыслью о неизбежности происходящих событий гарцует какой-то бред о том, что Саске одинаково к лицу красный и фиолетовый.

Синяки и кровь.

– Наруто, я буду держать твои руки. Обопрись.

Делаю, как приказано, и чувствую спиной грудь Итачи – он встал позади стола. И как только умудряется руководить нами в такой момент? Нами, ничего не соображающими идиотами, одуревшими от боли. Я – от физической. Саске – от душевной.

– Дыши в такт со мной. Давай. Вдох.

Пытаясь выскоблить контроль над телом из спайки болевого клубка, я постепенно настраиваюсь, улавливаю такт, погружаюсь в ритм. Медленный, глубокий вдох. Сдержанный выдох. Всё просто.

Только Итачи дрожит и мне кажется, что дыхательная гимнастика одинаково необходима нам обоим.

Бледное лицо Саске очень мешает сосредоточиться. Его испуг я чувствую тяжелым камнем, не менее реальным, чем стол, на который Итачи меня затащил.

Душит. Его просто выворачивает наизнанку от одной только мысли, что придется резать без всяких обезболивающих, анестезий, когда я нахожусь в сознании и способен прочувствовать это во всех, так сказать, красках.

– Саске, слушай сюда, – удивительно приказной тон у старшего, между прочим… властный, строгий. Он ведь не сломался под таким страшным гнетом. Так что мне, если проиграю, будет позор и вечный стыд. – Роза находится рядом с соединением мышц, расположена вдоль, прямо внизу, чтобы не царапать и не мешать дыханию. Слушай меня внимательно, ты, черт!

– Итачи, я слушаю, – белыми губами вышептывает Саске.

– Надо сделать разрез по шраму, прямо по шву, но короче. Ниже. Только один. Ты понял? Если рука будет дрожать и соскользнет – повредишь важное. Дошло?

Другими словами, он может меня убить? Одно неверное движение…

Я слышу, как Саске делает резкий глубокий вдох. Еще, еще один… урывками. Нам всем определенно необходима дыхательная гимнастика.

– Саске, время идет! Ее еще нужно достать, уже прошло больше двух минут!