От звезды до звезды (СИ)

– Спасибо, – вежливо и так же негромко отозвался механик.

Платформа обогнула поезд и встала на рельсы. Йонге с ужасом вообразил, как им придется ехать на открытой всем ветрам колымаге, где нет даже поручней. Когда задняя стенка вагона опустилась, образуя пандус, он вздохнул с облегчением.

Яуты проходили мимо, и Йонге машинально считал. К его удивлению оказалось их на борту совсем не много — всего двадцать пять. А в грузовом вагоне осталось всего двое: Сайнжа и тот самый образованный часовой. Йонге не особо осматривался: ему хотелось сесть, причем на что-нибудь мягкое. Пока же он настраивал собственный микротранслятор, вшитый в рукав, а затем развернул еще и наплечный проектор. Самый последний, третий вариант транслятора, выполненный в виде планшетника, надежно скрывался в одной из пластин, вмонтированных в материал куртки.

Подгрузкой словаря в визор можно было заняться и позже. Как минимум, когда Рудольф перестанет ехидно посматривать на все манипуляции со вспомогательными устройствами.

Как только поезд тронулся, Сайнжа выудил из набедренного кармана ранее отданный ему транслятор и пояснил, что им предстоит несколько часов поездки до перевалочного узла.

– Почему нельзя быстрее? – почти взвыл пилот.

«Ждет несколько остановок. Приветствия и почести», – с удовольствием ответил яут.

– А кормить нас будут? – более практично осведомился Рудольф.

Сайнжа подвис на несколько секунд. Часовой насмешливо заворчал. Сайнжа обернулся к нему и выразительно сжал руку на зубчатом диске, подвешенном на бедро.

«Мы заготавливать заранее», – сообщил часовой.

Йонге моментально почувствовал симпатию к этому представителю расы яутов. Сайнжа, наоборот, потерял очки. Видимо, почувствовав это, охотник, проходя мимо Йонге, сделал быстрый жест и неуклюже, но с большим чувством разлохматил волосы пилота.

Йонге проводил его остекленевшим от удивления взглядом. Рудольф, очевидно исчерпав на сегодня запас многозначительных звуков, промолчал. Часовой смотрел вслед Сайнже и, едва закрылась дверь, обернулся к напарникам.

«Вы супруги?»

– Чего? – Рудольф со стуком поставил лайнер прикладом на пол.

«Вы… отношения, которые закреплены?»

– Нет, – Йонге прислонился к платформе и задушил желание привести волосы в порядок. – У нас вынужденное сотрудничество. Плюс большие деньги, которые вы нам должны за уникальную находку.

«Да, большая ценность», – закивал часовой.

– Так что насчет пожрать?

Напомнив о себе, Рудольф оглянулся, ногой отпихнул непонятные предметы, вроде больших узорчатых шаров, попятился и уселся в огромное кресло, тем не менее заскрипевшее под его весом. Аккумуляторы он снимать не стал, да и лайнер устроил между колен, надежно придерживая обеими руками.

Часовой удалился из вагона, загрохотал прямо в тамбуре и тут же вернулся с двумя пакетами из плотной серебристой ткани. Оба он метнул одновременно, как снаряды. Йонге автоматически вскинул руку, поймал утяжеленный гравитацией пакет, и локтевой крепеж мягко скрипнул, намекая, что он-то несет свою службу исправно, но и забывать об излишней нагрузке не стоит.

Пищевой рацион был далек от изысков. Снова одно и то же: типовые брикеты, напичканные витаминами, микроэлементами и всеми необходимыми для жизнедеятельности, но такими пресными компонентами.

– С какого корабля сперли? – с подозрением спросил Рудольф, вертя свой пакет.

«Гуманитарный помощи».

– Что? Гуманитарная помощь? Вы сбили корабль спецмиссии?

«Договоренность», – с сомнением добавил часовой.

Получив брикеты, оба отважных сопровождающих великой реликвии столкнулись с проблемой. Никому из них не пришло в голову, что мало иметь еду – надо еще иметь возможность ее есть.

Вновь оказавшись перед перспективой быстро жевать и глотать, не делая при этом лишних вздохов, Йонге обреченно постарался надышаться впрок и первым поднял маску. Часовой, с интересом наблюдавший за приготовлениями, тут же отвернулся.

Йонге мысленно фыркнул.

Постаравшись изничтожить еду как можно быстрее и едва не подавившись напоследок, в полной мере оценивший отвратный вкус пищевого концентрата Йонге опустил маску. Воду он глотнул уже свою, синтезированную. По сравнению с брикетами она казалась божественным напитком.

Рудольф разделался со своим пайком точно так же быстро. Часовой зашипел.

«Отвратительные лица».

– Твое не лучше, – угрожающе пробасил Рудольф и тут же закашлялся.

Йонге сжал губы, удерживая смешок.

«Саааржанайяахтаунир нравится?»

– Мы не испытываем неприязни к представителям других рас, – дипломатично сказал Йонге.

«Не он вам. Наоборот?»

– Не проявлял признаков нетерпимости, – почти чопорно ответил Йонге.

Часовой кивнул и отчетливо задумался, не отводя взгляда от людей. Рудольф нежно погладил лайнер, не делая особенных намеков, однако синхронизация подсказывала, что он готов в случае чего начать межрасовый конфликт в полный рост.

Йонге обернулся, внимательно оглядел замороженное тело, убедился, что тонкая пленка, закрывшая Седого, по-прежнему герметична, и еще несколько секунд пристально вглядывался, стараясь уловить признаки движения под застывшей широко расправленной грудью. Ничего.

Рудольф негромко кашлянул, Йонге снова развернулся к часовому и увидел, что тот успел продвинуться вперед на пару шагов. Остановившись под пристальным взглядом пилота, часовой слегка дернул головой, а затем потянулся рукой вперед, подался всем телом, не сходя с места.

«Дозволение потрогать мягкую расу?»

– Хреново работает переводчик, – наконец не выдержал Рудольф.

– Это диалект хреновый, – рассеянно ответил Йонге. – Зачем тебе трогать посторонних людей?

«Это высокий диалект, – хрипло прощелкал часовой. – Могу разговаривать на низком, он упрощенный, для разговоров с внешними расами».

– Так удобнее, – кивнул Йонге.

«Потрогать?»

– Зачем?

«Хочу узнать, почему Саааржанайяахтаунир нашел в чужой расе любовных партнеров».

– Да у тебя крыша едет, – не выдержал Рудольф. – С чего ты взял?

«Вижу»

Напарники переглянулись. Выражения лиц скрывались под респираторами, но Йонге был уверен, что у Рудольфа точно такая же озадаченная мина, как у него самого.

«Тепловые метки, – добавил часовой. – Я их вижу на Саааржанайяахтаунир, ваше зрение, видимо, не работает».

– Так-так, – оживленно сказал Рудольф. – И что за метки? Может, зрение у меня не работает, но зато сканер хороший.

«Узоры на кайилах».

– Где?

Часовой молча провел когтем по рисунку из пятен на коже, небрежно очерчивая извилистую линию вдоль бока.

– Как они выглядят?

«Цвет… свет… сияние кожи. Где светлая, там и светится».