От звезды до звезды (СИ)

В доказательство своей теории Йонге тут же стукнулся макушкой о низко подвешенный светильник и пообещал себе сделать контрольные замеры. Он совершенно точно прибавил пару сантиметров. Рудольф тоже вытянулся и, казалось, раздался в плечах. Возможно, стоило благодарить побочные эффекты от близких контактов с чужими лекарствами. И еще кое с чем.

Йонге невольно хмыкнул, вспомнив о бурных упражнениях с яутом.

Рудольф даже не оглянулся, занятый исследованием вагона. В конце концов он попинал самый широкий лежак, пару раз ударил по нему кулаком, осторожно прислонил лайнер к мощному основанию и со вздохом облегчения рухнул навзничь.

– О-ох!

Приглушенный вскрик мало походил на стон удовольствия, и Йонге сделал несколько шагов к напарнику. Рудольф поднял руку и вяло помахал.

– Чертова гравитация. Придавило!

– Смотри, не укрывайся одеялами – задохнешься, – со смешком ответил Йонге.

Сам он устроился на чуть меньшем лежаке и гораздо более осторожно. Тяжесть тела по-прежнему ощущалась, и в спокойном состоянии – даже больше обычного. С другой стороны, мышцы расслаблялись, сдаваясь одна за другой под невидимым прессом.

– Дежурство выставлять будем? – вяло спросил он.

– Между нами четыре вагона, – правильно оценил его опасения Рудольф. – Не думаю, что сквозь них можно пройти без лишнего шума.

– А следующий вагон?

– Этот последний, я считал при посадке.

Йонге через силу поднял руку, показал большой палец и немедленно перешел к лучшему времяпрепровождению пользователя эндокомпенсаторов – сну.

Специального отдыха при использовании допинга не требовалось, но в рекомендациях черным по голубому было сформулировано, что сон носителя является одним из факторов, влияющих на максимальную эффективность использования. Проще говоря: дрыхни как анабиозник, и тебе воздастся.

***

…Седой мчался к Йонге, раскрыв челюсти, между которыми клокотала сияющая зелень, выплескиваясь и заливая широкую грудь. Под толстой шкурой, под каркасом из ребер что-то ворочалось, распирая Седого изнутри.

Пилот автоматически выбросил вперед обе руки, формируя заряд. Седой прыгнул и схватил Йонге за плечи. Пасть раскрылась еще шире, в глубине развороченной глотки мелькнуло нечто белое и очень быстрое…

Йонге ударил.

– …трогай!

Седой исчез. Йонге распахнул глаза, с придушенным воплем вырываясь из душного кошмара.

Эхо рычания все еще металось в вагоне. Йонге сел так резко, что хрустнула шея. Перед вытаращенными глазами мелькнула затянутая в резиновый намордник физиономия Рудольфа, а потом он исчез, метнувшись в сторону, и Йонге машинально повернулся за ним, с трудом двигая глазами.

Сайнжа ворочался среди обломков того, что раньше было солидным и наверняка раритетным столом. Когти дробили пол и попадавшие под них куски мебели. Рудольф попытался вцепиться в яута, однако получил коленом в живот и с хрипом опрокинулся на спину. Сайнжа выгнулся, еще раз ударил по полу когтями и наконец затих. Даже со своего места Йонге слышал сипящее дыхание, вырывающееся из раскрытой пасти.

– Ну твою мать, – вслух сказал Йонге и провел ладонью по лбу.

Мокрую кожу знакомо кольнуло, он отдернул руку и даже сквозь фильтр почувствовал, как от его кожи пахнет озоном. Он расстегнул браслет, выданный Рудольфом. Сначала один, потом второй. Штыри изогнулись и явно стали бесполезны.

– Эй! Сайнжа! Ты живой?

– А меня ты не спросишь? – прорычал Рудольф, переворачиваясь на бок и хватаясь за живот. – Скотина ты, Йонге! Мои потроха!

Йонге прислушался к «чувству локтя» и кивнул сам себе. Ничего смертельно опасного с Рудольфом не произошло.

– Тебя я слишком хорошо знаю.

Бросив испорченные браслеты и с трудом поднявшись, Йонге медленно пошел к Сайнже, шатаясь на ходу. Сволочные яуты пробрались даже в его сны, превратив их в кошмары. Неудивительно, что он так врезал. Но, в отличие от почивших бандитов, Сайнжа не дымился. Йонге надеялся, что предел прочности у охотника повыше, раз уж он выкарабкался из анабиоза – единственный среди своих.

К тому моменту, когда Йонге все-таки добрался до поверженного яута, тот начал приходить в себя. Йонге присел на корточки, для надежности упираясь рукой в грудь Сайнжи. Охотник медленно открыл глаза и долгие мгновения бессмысленно смотрел в потолок, но затем сфокусировался на человеке. Челюсти развернулись и снова закрылись. Сайнжа рассеянно похлопал себя по плечу, нащупал переводчик и аккуратно снял его. Йонге почесал в затылке – тонко настроенный прибор превратился в жареные микросхемы. Пришлось отцеплять свой и держать так, чтобы оба могли видеть проецируемый экран.

Сайнжа захрипел, откашлялся и заговорил.

«Я хотел пригласить на прибытие».

– А я спал, – Йонге не понравился собственный извинительный тон и он нахмурился. – Невежливо хватать и трясти того, кто спит. Тебе повезло, что ты не Рудольфа встряхнул. У него оружие посерьезнее.

«Я польщен», – усмехнулся Сайнжа.

Рудольф поднялся и, морщась, ощупал живот.

– Боже, за что мне это, хорошо, что не по яйцам… Куда прибытие?

Йонге обеспокоенно покосился на него. Тревога кольнула в загривок, и он с неожиданной ясностью понял, что Рудольфа хочется немедленно схватить, ощупать со всех сторон и отправить в стационар. Просто так, вопреки здравому смыслу.

«Трансмагистраль для переброски в столицу, – пояснил Сайнжа. – В чем твои страдания?»

– Ты мне в брюхо заехал, жаба! Чуть кишки не лопнули.

«Это рефлекс, который благодари твой напарник».

– Я очень благодарен, – буркнул Рудольф.

– Ну извини, – Йонге чуть приподнялся. – Совсем плохо? Сайнжа? У вас тут как с медициной?

Проигнорировав его, Сайнжа поманил Рудольфа пальцем, все еще не вставая с поверженного стола. Скривившись, Рудольф опустился на колени по другую сторону яута, по-прежнему держась за живот. Сайнжа почти осторожно отвел его руку, тряхнул кистью и сосредоточенно принялся ощупывать и даже мять пострадавшего.

Йонге ожидал, что Рудольф как минимум начнет материться, а может и бить яуту морду, однако напарник сидел как истукан. Подняв брови и словно прислушиваясь к происходящему внутри себя. Йонге вытянул шею и поймал себя на нелепой попытке прислушаться к процессам внутри напарника.

– Не болит, – удивленно и почти оправдываясь сказал Рудольф, встретив взгляд Йонге.

– Ну хоть у кого-то что-то не болит, – вздохнул Йонге.

Наблюдая за движениями руки, Йонге машинально считал. Сайнжа еще секунд сорок упражнялся в висцеральном массаже, а потом отпустил механика. Рудольф облегченно вздохнул и плюхнулся на задницу. Яут завозился, пробуя сесть. Пятки скользили по полу, яут негромко клокотал горлом и, похоже, ругался по своему.