От звезды до звезды (СИ)

Бурый хрипло рявкнул несколько коротких фраз, наполненных заикающимися согласными. Яуты тут же отпрянули от Рудольфа, а один из них даже склонил голову и прижал ладонь к груди.

«Учись, иначе всю жизнь так и будешь механиком», – беззлобно поддел Йонге.

«А меня все устраивает».

Альяс снова задергался, выбрасывая пасть, но в этот раз Йонге не отступил и с мрачным удовлетворением продемонстрировал твари средний палец. Яут у него за спиной заклекотал, развлекаясь. А потом сказал несколько вполне осмысленных фраз. Йонге поднял убранный было переводчик и развернулся к яуту лицом.

«Можем сойти с маршрута. Мой дом – многое вода».

– Нет, спасибо.

Прежде чем Йонге успел отвернуться, Бурый поймал его за локоть, не давая убрать важный для коммуникации прибор.

«Я понимаю опасения ухода с курса. Но ваш дипломатический статус неизменный повсюду. Мы на прямом маршруте к резиденции. Четыре часа в шествии, но пять мигов обычным транспортом».

Йонге потряс транслятор, и миги превратились в минуты.

Глейтерная связь провисла, и пришлось набирать полную грудь жесткого сухого воздуха.

– Руди! Он нас зовет выпить.

– А массаж не предлагает? – с живым интересом откликнулся Рудольф.

На этот раз предательский транслятор уловил фразу, хотя обычно переставал работать, стоило только отвернуться. На экране выстроилась череда глифов. Бурый клекотнул и зашипел.

«Если твой друг про массирование воина, то мы можем».

– Кто это мы? – прицепился Йонге.

«Подветви семьи, – после недолгого раздумья ответил Бурый. – Перекрестные отношения. Как… разные правящие матери, но один отец. Но не так»

– Руди, массаж тоже будет, – вновь окликнул Йонге. – У него тут брательники живут.

– Да ты нажрался их бухла и тебя несет!

Бурый открыл рот, собираясь вновь ответить на всплывшие строчки перевода, но Йонге жестом приказал ему заткнуться. Яут защелкнул челюсти со звуком сработавшей ловушки. Йонге всерьез задумался о перспективе сойти с маршрута.

Он уже понял, что окружившим их охотникам плевать на людей, на сопровождающий эскорт и, скорее всего, на Сайнжу тоже почти плевать. Самым главным в этой процессии являлся зверь. Именно ради него толпа, выряженная в средневековые доспехи, бесновалась и рычала. Йонге уже перестал воспринимать их как отдельных индивидов – вокруг стоял шум, и волновалось коричнево-желтое море с проблесками зелени. Похоже, только эскорт альяса и сохранял трезвый рассудок среди всеобщего экстаза.

«Я все слышу, – прокомментировал Рудольф. – Имей совесть, мне и так тяжело, а ты еще мечтаешь о холодных ваннах».

«Мог бы и починить модуль, – рассеянно ответил Йонге. В наушнике потрескивало, на глейтер уходило все больше нагрузки. – Он говорит, тут пять минут лету до резиденции. Я не хочу четыре часа жариться и смотреть в эту скотскую харю».

«Значит, в гости к неизвестным яутам ты очень хочешь?»

«Он в курсе дипломатического статуса».

«А знаешь что? Решай сам – ты же первый пилот. В случае чего ты и виноват будешь. Мое дело корабль держать в нормальном виде, а куда он двинет – уже твое».

Откровенная радость от спихивания ответственности слышалась так хорошо, что Йонге не смог даже возмутиться. Повесив на него груз решения, Рудольф с оптимизмом начал вертеть головой по сторонам, изучая архитектуру с таким пристрастием, словно собирался писать научную работу.

«Не смей увиливать от ответственности, товарищ Вебер»

Рудольф чуть повернулся к нему и настолько явственно осклабился, что ощущалось это даже сквозь респиратор. А затем снова устремил взгляд к прекрасному.

«Хрен с тобой, я решил», – объявил Йонге. И добавил, обращаясь уже к Бурому:

– Мы согласны. Ты сообщаешь Сайнже и обеспечиваешь нам доставку к резиденции в нужное время.

«Мудрый выбор!»

Бурый демонстративно откинул панель наруча и быстро набрал послание из уже привычных угловатых глифов. Йонге бдительно навел переводчик на текст, и прибор обстоятельно разложил послание по полочкам. Убедившись, что там действительно написано о кратком прерывании маршрута с остановкой гостей в доме Цвейгех, Йонге проследил за отправкой и отошел чуть в сторону, стараясь высмотреть Сайнжу.

Великий добытчик альяса откинул панель, всмотрелся, а затем обернулся и явно поискал взглядом автора. Йонге помахал, Сайнжа приподнял ладонь на уровень плеча и отвернулся.

«Твои опасения исчерпаны?» – уточнил Бурый.

– Думаю, мы можем сойти, – дипломатично ответил Йонге.

Рудольф покинул почетное место, которое тут же занял один из сопровождающих, и встал рядом с Йонге, едва не налегая на силовое поле, отделявшее их от альяса.

– И что тут у нас? – поинтересовался он, решительно отодвигая Бурого стволом подальше.

– Идем в гости, – Йонге показал ему снимок дипломатического запроса .

– Это ты Цвейгех? – уточнил Рудольф, глядя на Бурого.

– Цвейхаархкьяхаа!

Рудольф демонстративно поковырялся пальцем в ухе.

– Цвейха, – определил он.

Принудительно сокращенный яут тряхнул гривой, наступил на край платформы, тут же откинувшийся небольшим пандусом, и направил руку в толпу. Оружие на плече развернулось, длинные голубые полосы прицела прочертили жаркий воздух. Яуты мгновенно расступились, образовывая коридор.

– Вот это мне нравится, – определился Рудольф. – Кто не успел, тот гуляш.

Платформа двигалась медленно, но все равно долго стоять на месте было нельзя. Цвейха прыгнул первым, Йонге оценил высоту, понадеялся на прочность обмундирования и прыгнул тоже.

Яут спутал все его планы, перехватив человека в полете. Руки стиснулись на ребрах пилота, выбив из грудины весь воздух.

– Ух ё, – прохрипел отважный пилот, упираясь в плечо яута.

Мгновением позже яут сделал широкий шаг назад и поставил его на ноги.

– Мать вашу!

Йонге увидел, как Рудольфа сдергивают сразу двое – те самые, интересовавшиеся состоянием его костюма. Они подхватили механика подмышки, словно он ничего не весил даже вместе с лайнером.

Платформа неспешно следовала дальше, и толпа так же сдвигалась. Цвейха вновь повелительно взмахнул рукой и разлиновал себе дорогу. Яуты теснились, рявкали друг на друга, но послушно уступали путь.

Йонге следовал за широко шагающим яутом, не обращая внимания на остальных. В толпе шум был гораздо сильнее, и из-за непрерывного рокота множества глоток он крайне плохо понимал происходящее за спиной.

– Да не понял я! – донеслось от Рудольфа. – Не буду я язык ломать! Понапридумывают имен!

Попытки яутов вступить в лингвистический контакт с треском разбивались даже не о принципиальную необучаемость экипажа, а об анатомические сложности. Йонге казалось, что он уже узнает особо заковыристые виды рычания, совмещенного с кашляньем и фырканьем, но в голове все это не сопоставлялось с конкретными фразами или хотя бы словами. Ему просто не хватало диапазона восприятия, чтобы различать интонации. Мозг пасовал и превращал раздельные фразы в кашу.