От звезды до звезды (СИ)

***

Выбравшись из столпотворения, Цвейха то ли нарочно, то ли случайно устроил гостям короткую экскурсию по нескольким улицам. Йонге даже впечатлился, разглядывая странные архитектурные решения: город либо вырубали в скале, либо специально возводили здания так, чтобы они походили на естественные образования. Казалось, он торчит тут пару миллионов лет, а жители его так и застряли в глубоком варварстве.

Чего здесь не хватало – так это зелени. Йонге далеко не сразу опознал в пышных красно-желтых барельефах растительность. Только когда Рудольф случайно задел такой барельеф, и тот зашелестел в ответ, стало ясно, что тут далеко не пустыня. Но глаз все равно плохо воспринимал чуждую расцветку.

Сопровождающий дуэт слаженно топал за спиной, бряцая оружием.

– Интересно, как у них с сортирами? – пробурчал напарник. – И долго ли горбатиться пешком?

– Отдай им лайнер, пусть несут.

Рудольф покосился на него с изумлением и почти обидой, и Йонге примирительно помахал рукой. На глейтере все еще тянулись следы обоих чувств, и почти машинально Йонге постарался сгладить их. Рудольф громко хмыкнул и поправил респиратор. И снова сквозь глейтер Йонге ясно почувствовал, как напарник прячет улыбку в уголках губ.

«Дом Цвейгех!» – торжественно объявил хозяин, останавливаясь перед одним из зданий.

Йонге прищурился. Чувствовалось, что это частное владение. То ли ухоженность, то ли декоративные ограждения – а может, особенная аура, сопровождающая богатые дома повсюду, на любой планете. Правда, типичных для людей ограждений тут не было. И огромные окна, затянутые желтым, оказались без самых легких решеток.

Цвейха поднялся по широким ступеням, провел ладонью по воздуху, и тяжеленные двери поползли в стороны.

– Ладно, я подожду еще пять минут, – с облегчением сказал Рудольф.

Один из сопровождающих – судя по комплекции, он явно любил пожрать – шагнул вперед и подхватил аккумуляторную часть лайнера одной рукой.

– Куда? – прошипел Рудольф.

«Приличие и помощь», – прокомментировал яут.

Оставив механика бороться за право лично тащить ствол, Йонге шагнул вперед.

Внутри было темно. Йонге облегченно вздохнул. На сканере устойчиво держалось тридцать девять градусов, но в полумраке они не так давили. А затем дверь закрылась, температурные показатели изменились до плюс тридцати, и от этого Йонге действительно сделалось лучше.

– Воды! – с чувством сказал он.

– Поссать! – еще громче озвучил чаяния напарник.

Цвейха сдержанно заклекотал.

Не устраивая длительных экскурсий, Цвейха мудро показал гостям самые нужные помещения и добавил, что они могут отдохнуть до общей застольной встречи.

«Пиршество», – добавил он, видя, как Йонге озадаченно смотрит на перевод.

Напарники тут же разделились. Рудольф устремился к предполагаемому санузлу, а Йонге атаковал кухонное помещение, и в первую очередь – холодильный отсек.

Обеими руками выгребая лед, он чувствовал себя на седьмом витке от счастья. Трудно было удержаться и не начать пожирать заманчиво сверкающие кристаллы, однако Йонге стиснул челюсти, сдернул респиратор и всего лишь окунулся в холод лицом, а потом и вовсе насыпал за шиворот. Все равно одежда была мокрой от пота.

Добившись приятных мурашек, он занялся поисками воды. Мелочно позавидовав, что Рудольф так спокойно обходится без живительной влаги, Йонге прошелся между сложных агрегатов, и на третьем шаге его настигла тревога, усиливаемая раскачавшимся синхроном: вдруг это из-за удара в живот, вдруг Сайнжа что-то не рассчитал в своих практиках, вдруг…

Йонге потряс головой. Они и так были невольно привязаны друг к другу, научились понимать с полуслова и держать при этом уважительную дистанцию. Рудольф не стал бы молчать, случись что серьезное. Приставать к напарнику с излишней заботой не стоило.

Найдя нужный резервуар и убедившись, что химический состав его содержимого даже лучше, чем в давешней фляге, пилот не только как следует приложился к запасам, но и отлил добрый литр для напарника, прихватив первый попавшийся сосуд.

Еще раз обсыпавшись льдом, он довольно вздохнул и неторопливо направился обратно. В большой зале он видел что-то вроде кушетки и твердо намеревался придавить на ней бока. Любопытство, обычно гнавшее первого пилота исследовать все незнакомое, сидело тихо, придавленное жарой и гравитацией.

Шагнув через порог, Йонге заморгал и даже отступил на полшага. Глаза резало от сухого воздуха, и он тщательно потер их пальцами.

Оказалось, Рудольф успел раньше. Более того, вплотную занялся налаживанием межрасовых связей. Оглядывая безупречную по форме, но сомнительную по моральному содержанию картину, Йонге окончательно убедился в странных яутских склонностях. А заодно поставил жирный крест на робкой надежде, что Рудольф когда-нибудь угомонится с экспериментами.

Самым важным элементом был лайнер. Он лежал на полу. В условиях незнакомой обстановки это было совершенно немыслимое дело. Следующий элемент – гражданин Берлина-три, Рудольф Вебер – стоял спиной к двери. Цвейха, устроился на полу перед ним. Йонге не видел происходящего, но расстегнутый броник, полуспущенная рубашка и свободно болтающиеся штаны очень красноречиво давали понять, какими именно исследованиями заняты оба.

Рудольф по-бычьи нагнул голову и едва не пускал пар из фильтров респиратора, по сцепленным за спиной рукам перекатывались мускулы.

Мысль все же прорваться к кушетке и остаться там, невзирая ни на что, мелькнула и растворилась в жаре и медленно накатывающей по глейтеру истоме. Йонге подумал, оттянул собственную маску и залпом выпил еще пол-литра.

Краем глаза он заметил движение и предусмотрительно развернулся, прижимаясь к прохладной стене. Остановившийся в шаге от него яут поднял руку и сделал витиеватое движение пальцами. Имени этого яута Йонге так и не запомнил, но для себя решил определить в Дылду.

– Ага, очень приятно, – буркнул он.

Дылда универсальным жестом поднес палец к клыкам, а затем попятился и поманил человека за собой. Размышляя, что, возможно, еще пожалеет об этом, Йонге двинулся следом.

По пути он внимательно смотрел по сторонам, запоминая повороты и машинально выискивая признаки установленных охранных систем для расстрела гостей. Никакой дипломатический статус не давал столько же гарантий, сколько дипломатический статус, помноженный на осторожность.

Поворот за поворотом, они углубились явственно ниже уровня первого этажа. С каждым метром повышалась влажность, пока Йонге не начал стирать со лба испарину. Костюм тоже начал казаться отсыревшим, хотя «Фелиция» постаралась сделать его универсальным.