От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Где я могу просушить свои одеяния? – мрачно прокурлыкал жаки.

Планшет он держал на вытянутой руке, оберегая от воды. Йонге даже припомнил, что раньше подобная техника действительно боялась воды и падений с высоты.

– Да где-нибудь развесьте, – пожал он плечами.

Жаки смерил его негодующим взглядом и уставился на яута.

– Скажите, уважаемый (“Ведущий триумвирата”, – опять подсказала Фелиция) где будет наиболее уместно оставить одежду для просушки?

– В твоей временной каюте, – немедленно ответил Сайнжа. – Там регулируется тепловой режим, любая стена может стать горячее или холоднее.

– Фелиция, объяснишь гостю на месте, – перебил Йонге. Яут, раздающий указания на корабле, был абсолютно невыносим. – Можешь выдать права на регулировку.

Жаки резко кивнул пространству между пилотом и навигатором, подобрал тяжелые, источающие запах краски, полы балахона, и пошлепал в направлении жилого сектора.

Сайнжа склонил голову и слегка потряс, разбрызгивая воду с дредлоков. На этом процедуру сушки он закончил. Йонге повел плечами, с легким недоумением обнаружил, что мокрая одежда не холодит кожу, и машинально двинулся в сторону рубки.

– Эй?

Рудольф все-таки стащил рубашку и аккуратно отжал.

– Думаю, лучше подняться, – через плечо бросил Йонге. – Не хочется в бульоне кувыркаться.

Благодаря синхронизации он чувствовал, как “Фелиция” молча сражается с усиливающимися потоками ветра. В тяжелых атмосферных условиях не предполагалось висеть между небом и землей. Корабли либо опускались на надежную поверхность, либо поднимались выше облаков.

“Вертикальный подъем с запасом прочности на восемнадцать”, – велел он.

“Расчеты затруднены, первый пилот, – пожаловался искин. – Атмосфера нестабильна, быстро набирается электричество, термальные воздушные потоки…”

“Разворачивай в рубке карту и продолжай подъем, смещайся по самому сильному потоку”.

“Их несколько!” – почти отчаянно возразила Фелиция.

Йонге обернулся, но никого за спиной не нашел. Невольно тут же потянув глейтерную нить, он сразу нащупал механика. Тот торопился на свой рабочий пост, явственно переживая за корабль.

Оба знали, что запас прочности у них куда больше, чем у прежней модели, но лишних нагрузок любой разумный экипаж максимально старался избегать. Корабли служили всем: домом, транспортом, средством заработка. Глупо бросать собственный дом в пекло, приговаривая, что стены-то у него прочные – не поджарится.

Поэтому Рудольф торопился к многочисленным техническим узлам, а Йонге мысленно прикидывал возможную спираль вертикального подъема – с увеличенными затратами энергии, но сглаженной эрозией.

– Смена прогноза на шторм, первый пилот, – уже вслух сказала Фелиция. – В качестве одной из мер предосторожности предлагается использовать автоматически генерируемый заслон.

– Давай, – махнул Йонге.

Внешне ничего не изменилось, но напряжение, ощущавшееся так, словно голышом скользишь в потоках жесткого ветра, медленно ушло. Теперь по шкуре-обшивке прокатывались привычные разряды барьера.

Ввалившись в рубку, Йонге впился взглядом в ближайший экран. Не глядя под ноги, торопливо прошел вперед и вступил в липкое. Взгляд, брошенный вниз, определил лужу клея и застрявшего в ней уборщика. Агрегат беспомощно подергивал щеткой, намертво влипнувшей в ловушку, и беспокойно мигал красным.

С усилием оторвав ногу, Йонге присел, потратил несколько драгоценных секунд на осмотр механизма, отыскал главный тумблер и выключил уборщика. Несчастная тварь перестала дергаться. Йонге удовлетворенно кивнул и похлопал перегревшийся корпус.

Вздрогнув, он отдернул руку и уставился на ладонь. Недоумение и даже смятение накатили волной и тут же схлынули.

Внедрение любви к пижамам в чужую голову аукнулось ему сострадательностью к обслуживающим дроидам.

– Холера, – проворчал Йонге, поднимаясь.

Добравшись до кресла, он засучил рукава, вновь отметил, что мокрая одежда вовсе не кажется холодной, и принялся энергично тасовать данные, предоставленные искином. Модулей для атмосферных расчетов на “Фелицию” никто не ставил, поэтому подсказки искин давал самые минимальные. Оставалось надеяться на личный опыт.

Пять лет учебы на Гауссе стоило отбросить сразу, теорию Йонге не помнил. Два года коммерческих внутрисистемных перелетов вообще не стоило включать в графу “Мои достижения”, поскольку даже на самых престарелых лайнерах дублирующей автоматикой оснащали в том числе санузел, на всякий случай. А вот уже из последующих десяти…

“Лопнешь от гордости”, – прорезался Рудольф.

Вздрогнув, Йонге судорожно огляделся, стыдливо откашлялся и вновь сосредоточился на атмосферных завитках. Электричество накапливалось бешеными темпами, поэтому ответить напарнику не получилось – глейтер свернулся, оставляя синхронизацию вместо прямого общения.

На взгляд Йонге, это случилось очень вовремя.

Фелиция проецировала на экран движение воздуха, закручивая его в гигантскую спираль с узнаваемым “глазом” посередке. И до этого глаза было переть и переть, прорываясь сквозь усиливающийся ветер.

– Ладно, с супертайфуном я еще не дрался, – вслух сказал Йонге. – Фелиция, прямой подъем до границы циклона.

– Вектор смещения?

– Угловой обратный на сорок пять.

Объемная схема циклона вздрогнула и на мгновение изменила цвет. В оцифрованной толще остался ветвистый извилистый след.

– И стабилизирующий пояс, – сквозь зубы добавил Йонге.

Фелиция согласно пиликнула и трудолюбиво принялась отсчитывать стандартную минуту до полного разогрева. В циклоне зазмеилось полдюжины разрядов. Опустив руки на панель, Йонге быстро переключал управление и общие контуры. Вспомогательные голограммы погасли, шорох гоняемых по кругу данных уменьшился вполовину. Йонге потянулся к кнопке громкой связи.

– Экипаж и пассажиры, – он прочистил горло, – мы идем сквозь здоровенный грозовой фронт, и может трясти. Жестовые системы управления отключены, пользуйтесь механическими аналогами. Конец связи.

На панели тут же замигала лампочка вызова. Йонге аккуратно перещелкнул рычажок.

– Опять бури и грозы? – осведомился Рудольф. – Это ты их притягиваешь, Далине, со своими электрическими штучками.

– Еще остроумные реплики будут? – сухо уточнил Йонге.

– Будут неутешительные расчеты. Метки для “чашки” сохранил?

– Хм-м…

– Молнии, – сказал Рудольф. – Мы оставили там восемь громоотводов.

– Ну, остров рядом, – осторожно предположил Йонге. – Он же типа выше.

Воображение уже вприсядку дорисовывало отвратительные картины, наполненные жаренными в собственном соку юнусами. В кляре из придонного ила.