От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Мечтай. Можешь сместиться к ним? Я не могу до катушек дотянуться, сигнал не идет.

– Попробую, – вздохнул Йонге. – Фелиция! Вектор угловой прямой двести двадцать пять.

– Не рекомендовано, первый пилот, – мгновенно ответил искин. – Вы прерываете программу взлета?

– Прерываю, – еще раз вздохнул Йонге.

– Принято, – с явственным неудовольствием ответил искин.

Лампочка по-прежнему мигала, показывая установленную между двумя отсеками связь, но Рудольф молчал. Почти против воли Йонге прислушался. Постучал пальцами по подлокотнику и подавил желание сходить и проверить состояние экипажа. Язык жгло требование отобразить телеметрию, но Йонге крепился. Смотрел на повисшую голограмму с росчерками молний.

– Поймал!

Йонге радостно вздохнул.

– Как хочешь, но держись на этом расстоянии пару минут, – быстро добавил механик.

Йонге стиснул губы и вновь положил пальцы на консоль, задавая маршрут в пределах указанного радиуса. Он разрешил потоку ветра подхватить их и закрутил маршрут в спираль, посылая “Фелицию” вниз.

– Сейчас, сейчас, мы им проводимость сориентируем… Черт!

Вопль Рудольфа совпал с яростной вспышкой, переданной даже на голограмму. В следующее мгновение голограмма погасла и тут же снова проявилась.

– Вот бля! – снова дал знать о себе Рудольф.

Восемь платформ приняли удар одновременно. И разряд до сих пор стоял над водой, соединив чудовищными дугами восемь катушек и облачные массы.

Секунду, другую, третью…

Йонге досчитал до пяти – и разряды погасли.

Еще пара секунд ушла, чтобы перевести дух.

– Ну что? – поинтересовался он. – Ты что-нибудь сделал?

– Я определенно ушиб голову о стойку. За остальное не отвечаю.

– Так доделывай!

Механик ругнулся на своем и напряженно засопел. Йонге неотрывно следил за спиралью, безотчетно опасаясь очередного порыва ветра, и даже рискнул сделать ее чуть шире. Попадать в зону разрядов не хотелось совершенно.

– Не могу, – наконец признался напарник. – Видно, все выгорело.

– И что теперь?

– Да откуда я знаю? Никогда не заряжал катушки молниями, знаешь ли!

– Значит, здесь нам делать больше нечего, – подытожил Йонге.

Фелиция молчала, но россыпь недовольно подмигивающих огоньков ясно выражала отношение искина к мотылянию туда-сюда. Рудольф чем-то защелкал, а потом громко вздохнул.

– Надеюсь, они действительно зарядились, а не сварили наших высокоинтеллектуальных друзей.

Словно в ответ, голограмма вновь вспыхнула. Сначала шестью разрядами, а затем седьмым и восьмым. Йонге тщетно попытался вспомнить, сколько энергии должен генерировать такой мощный поток, но не преуспел. Впрочем, катушки стабилизаторов брали энергию от стержня, а нанизанные на него заряды позволяли прорываться сквозь законы трехмерного пространства.

Отслеживая ползущую сквозь циклон метку челнока, Йонге машинально вспомнил, как после покупки “Фелиции”-1 присел вместе с такими же покупателями мелких челноков на станцию техобслуживания. Полуразвалившаяся планета, нещадно эксплуатируемая в хвост и гриву, отдавала чудовищные колебания, которые тут же переправлялись на благое дело, концентрируясь в десятках жадно разверстых уловителей, соединенных с такими же жадными стержнями корабельных генераторов. Это точно было посильнее молний.

– Достигнута расчетная высота, – доложила Фелиция.

– А это что?

На голограмме высвечивалась модель всей планеты, на треть закрытая циклоном. Атмосферные слои Фелиция изобразила пунктиром и сразу сквозь два – мезосферу и термосферу – добавила огромный купол тревожного красноватого цвета.

– Молния, – невозмутимо объяснила Фелиция.

– Слушайте, что у вас там? – забеспокоился Рудольф.

– Неопознанный атмосферный объект, – сердито сказал Йонге. – Все еще какие-то молнии! Мы поднимаемся выше.

– Выбрали планету, – выразительно сказал Рудольф.

*

Традиционная мандала воина жалко притулилась в самом углу. Йонге то и дело косился на нее, волей-неволей вспоминая заметки из информатория. Проклятая мандала занимала чуть ли не самое почетное в яутском ранге символов место.

Владелец мандалы сидел за столом и меланхолично листал памятные голограммы уничтоженных им редких видов. Йонге даже показалось, что он заметил окровавленные стены “Алебастра”, но этот слайд яут пролистнул очень быстро.

Жаки, обмотав тощие бедра полотенцем, тоже присоединился к экипажу. Защитников с собой он снова не взял, но зато вооружился планшетом. На боку синерылого, на угловатых ребрах, красовался здоровый черный синяк.

Не иначе как из мстительности, жаки пытался пропихнуть в план работ экипажа срыв сроков демонтажа и нарушение техники безопасности, ставящее весь план под угрозу. Рудольф сцепился с ним не на жизнь, а насмерть, оперируя погодными явлениями и призывая в свидетели нарушение законов физики.

Пока на одном краю стола спорили, а на другом мечтали о монстрах, Йонге упоенно предавался финансовым страданиям. Помимо сорвавшейся сделки, оставшихся траншей, испорченной репутации и генетической мафии, теперь у них имелись утерянные катушки, а также, возможно, загнувшиеся инсалар.

Неопределенность последнего доканывала, как все остальное вместе взятое, но пока над широтами Гезеген бушевал циклон, любые запросы гасли в чудовищных помехах.

С расстройства, Йонге, не открывая рта, немедленно велел Фелиции следовать по спиральной орбите в режиме полного картографирования.

– Ты много шумишь, – заметил Сайнжа.

– В смысле?

Яут свернул голограмму и уставился на Йонге.

– Здесь, – он постучал когтем по лбу. – Когда разговариваешь с Фелис, производишь много лишнего шума. Учись мыслить короче.

– Извините, не телепат, – парировал Йонге. – В имперских родах не воспитывался, трофейных черепов не имею, по стенам их не развешиваю.

– Йхо-онхе, я же сказал, что буду внимателен к таким вещам.

– А я злопамятен, – мстительно сообщил первый пилот.

Яут скривился, будто сожрал что-то несъедобное, и тяжко вздохнул. Тихонечко заскрипел с пощелкиванием. Проследив его взгляд, Йонге предсказуемо уперся в мандалу.

Жаки взял паузу, и неожиданно по камбузу поплыл острый хвойный запах. Йонге пошевелил ноздрями. Запах явно шел от жаки.

“Ты что, довел его до ароматического приступа?”

“Зато ты довел навигатора”.

“С чего бы?”

“Да ты послушай, как кряхтит! Старается. Вызывает жалость и сострадание”.

“М-м, возможно. Ладно, будем считать это дипломатическим ходом”.

Йонге кашлянул. Сайнжа покосился на него, но пощелкивать не перестал.

– Ладно, мы поняли, как это важно. Повесь ее на место.

Яут бесшумно выскользнул из-за стола. Так быстро, что на мгновение стало безотчетно неприятно. Так же мгновенно он оказался в углу.