От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Это…

Инсалар вновь беззвучно завопил, вздымая хвост выше собственной головы.

Помехи взвились пиками и сложились в дрожащие буквы.

“/Orca.kill”.

– Это их монстр!

Молча и страшно, огромная туша взмыла к ним, раскрылась нелепым розовым провалом, окаймленным сверкающей острой белизной, и сомкнулась вновь.

Йонге рванулся вверх.

“А-а-а!”

Писклявый комический вопль впился не в нутро – в самую душу. Вонзился ржавыми крючьями и рванул так, что брызнуло.

Йонге сам не помнил, как и когда развернулся, но сейчас он шел вниз: на прозрачном стеклопластике отматывались цифры, и пленка сдавливала мышцы все туже, а следом повсюду впивались иголочки инъекций. В локтях, коленях, запястьях, на загривке, под челюстями.

Двадцать метров. Двадцать пять. Тридцать.

Слева по маске шла стена текста, в котором Йонге не успевал и не хотел разбираться. Химия, заливаемая в кровь ради безопасного всплытия, могла угробить его – но он торопился вниз, и ему некогда было думать.

В задыхающемся сипении, долетающем сквозь бесстрастную цифровую передачу, Рудольф все еще был живой. В голубом свечении расплывалась розовая муть. Йонге стиснул зубы и рванул еще быстрее.

Он видел, что тварь, выбравшаяся из погасшего охранного контура, тащит его напарника вниз. И отступать не собирался.

Холод сжимал кончики пальцев, и Йонге казалось, что он тянется сквозь лед.

Пятьдесят три. Пятьдесят семь. Шестьдесят.

Йонге схватился за длинный, изогнутый носовой вырост. У твари был огромный круглый глаз. Уязвимое место. Тварь вильнула, уходя в глубокий океанский сумрак. Едва не отцепившись, Йонге замахнулся и, преодолевая сопротивление воды, ударил. Пальцы вошли в мягкое, пробили стекловидную массу, и глаз брызнул черным. Йонге костями услышал беззвучный рев ярости.

Тварь резко мотнулась, изогнулась, беря обратный курс к световым столбам, и рванулась вверх. Маску залило красным светом. Тупая боль раскатилась по каждой косточке. Пробуравила легкие, разрывая их дыхательной смесью. Ударила по ушам. Катушка сработала вновь.

“Йо-онге… Мне… воздух…”

– Подожди!

Тварь билась и извивалась. Беззвучно скалясь, Йонге пробивался дальше, рыл себе ход в живой плоти и кровяных сосудах, а глубоко в голове, где-то там, где хранились сложные расчеты космических маршрутов, спокойно записалось, что для такого огромного тела нервная проводимость сделана – сконструирована! – на безупречно высоком уровне.

Он нащупал что-то упругое и туго скрученное. Вцепился скрюченными от боли пальцами и наконец-то, впервые за чертову уйму времени позволил электричеству пронзить себя насквозь.

“М-ма-а!”

В чужом крике, полном отчаяния и боли, ему послышалось, что издыхающая тварь все-таки перекусила его напарника пополам.

В собственной маске бултыхалась кровь, и становилось ее все больше.

– Руди?

Тишина, тишина, тишина.

Тварь больше не дергалась. Но они по-прежнему падали. Йонге бултыхнул ногами, ударил свободной рукой по поясу – и ничего не произошло. Падение ускорялось.

Восемьдесят метров. Восемьдесят два. Восемьдесят четыре.

Йонге закрыл глаза. В багровой пульсации, наполнявшей голову, еле заметно, прерываясь, дрожала тонкая ниточка синхронизации, соединяющая с поверхностью.

Бесполезная, не передающая ни команды искину, ни внятные слова.

Он набрал воздуха в грудь. Ребра заскрипели. Резко выдохнул.

Девяносто один.

“Са-айнжа-а!”

*

Рядом колыхался зеленый веер.

Сквозь красные разводы и оранжевые сполохи Йонге не мог рассмотреть, что это за веер и почему он так настойчиво маячит в поле зрения. Зачем нагоняет столько холода.

Справа мигали цифры. Йонге долго-долго смотрел на них. Наконец в настойчивом мигании начала прослеживаться логика. Одна цифра, еще одна и еще одна. Складывающиеся в число.

Сто двенадцать.

Они больше не двигались.

Веер превратился в инсалар. Казалось, на периферии мелькают еще несколько, но голова не поворачивалась. Шею стянуло тугой болью. Не двигались плечи, еле-еле хватало сил, чтобы дышать. Ноги словно отрезало по пояс.

Инсалар исчез, нырнув под застывшую тушу. Мгновение спустя вновь выскользнул и приблизился вплотную. Йонге попробовал вытянуть руку. Пространство задрожало. По стеклу поползла каша из символов.

“Unpack… Extr… Object —> Up … ?”

То ли мерещившиеся, то ли взаправдашние слова Йонге не понимал.

Инсалар свел руки и резко раздвинул, словно разрывал что-то. Ткнул вниз.

– Нет! – гелиоксовый писк Йонге и сам не слышал. – Нельзя открывать пасть!

Вопросительные кривые заполнили маску. Йонге с трудом чиркнул себя по локтю и сделал волнообразное движение рукой.

– Он умрет от кровопотери!

Инсалар не могли его услышать, но Йонге все равно говорил. Не мог молчать, хотя и надо было придержать расход. Потому что в толще пластика, кроме застывших цифр метража, стояли еще две: гелиокс – 1,2%.

Инсалар скользнул к нему, почти ложась тощими ребрами на корпус монстра. Потянулся и мягко обхватил Йонге за голову. Уткнул хоботок прямо в маску. Сквозь тошноту и резь Йонге почувствовал вибрацию и изо всех сил разлепил смыкающиеся глаза.

“ Esc —> evo.reload —> pullreq 1.01. Тогда – до свиданья!”

Текст вновь расплылся в кривые. Мутное отчаяние еще не успело превратиться в ненависть, как инсалар отдернул голову и повернул боком. Перед лицом Йонге оказалась длинная морда и закрытый пленочкой глаз.

Глаз выпучился, выкатился и лопнул.

Йонге даже не смог отшатнуться. Давление и боль держали крепко, словно зубы твари, впившиеся в ребра. Инсалар задергался. По шкуре пошли волны судорог, а затем все тело начало разбухать, покрываясь неровными буграми. Зеленый хвост взметнулся, загибая инсалар в кольцо, и почти коснулся хоботка на запрокинутой голове. Руки судорожно загребали воду, а брюхо становилось все больше и больше, натягиваясь сизой пленкой.

Инсалар стремительно истончался, превращался в пустую шкурку.

Брюхо треснуло, и инсалар начал разваливаться. Кровь мгновенно расплылась в клубы. Настолько плотные, будто рядом оказался черный курильщик.

А оттуда выскочила рыба.

Одна, вторая, третья… Йонге сбился на десятке. Были они совсем маленькие, с ладонь величиной, и состояли из пастей. Каждая рыба – живые челюсти, усаженные бесконечными рядами зубов.

Пометавшись, рыбы перестроились в стайку и ринулись вниз. Обогнули тварь, скрылись под брюхом, и Йонге инстинктивно сжал пальцы, цепляясь за изжаренное нечто внутри огромной головы.

От удара снизу тварь повело в сторону. Ему казалось, он слышит, как несчетное количество крохотных циркулярных пил вгрызается в прочную шкуру. Черного в воде стало так много, что Йонге окончательно потерял представление, где он находится. Только сейчас вспомнив про собственный рассекатель, он непослушными пальцами вытащил его из петли и ткнул в прочную шкуру. Лезвие едва-едва погрузилось самым кончиком.