То, что нас объединяет (СИ)

Даже не пытаясь справиться с нервной дрожью, она открыла дверцу шкафчика и принялась вынимать оттуда мужнины принадлежности: крем для бритья, бритву, гель для волос, капли от насморка и зубную щетку. В следующее мгновение все это полетело в мусорную корзину.

В спальне она вытащила из шкафа всю его одежду – содрала с вешалок и вытряхнула из ящиков, – после чего швырнула в окно, прямо в сад. Туда же полетели его книжки, ботинки и запасные очки. Потом она спустилась вниз, не обращая внимания на потоки дождя, и отправила все это в большой мусорный бак, стоявший у кухонной двери.

Наверху она заново наполнила ванну и добавила туда немного масла – такого же, как прислала ей когда-то Хелен. Содрав с себя мокрую одежду, Сара бросила ее кучей на полу, а сама с наслаждением погрузилась в горячую ароматную воду.

За все это время она не проронила ни слезинки.

Хелен

– О’Дауд?

Опершись для верности о стену, она повернулась на звук его голоса.

– Выглядишь ужасно, – заметил он.

Хелен слабо улыбнулась.

– И я рада тебя видеть.

Он протянул ей руку.

– Держись. Я тоже иду в том направлении.

– Спасибо, я и так справлюсь.

– Господи Боже, – фыркнул он, – ты цепляешься за стену, как за лучшего друга. Если рухнешь на пол, я не собираюсь тащить тебя в палату. Так что держись.

Хелен вцепилась пальцами в его руку. Та была надежной, как каменная стена.

– Моя палата через две двери отсюда, – сообщила она. – Вообще-то мне нужно побольше двигаться.

– Ну так и двигайся. Я же сказал, что не собираюсь нести тебя на руках.

Они медленно зашагали по коридору. Хелен представила, как выглядит со стороны: старенький халат, принадлежавший раньше ее дочери. Мокрое от пота лицо. Да от нее вообще должно пахнуть потом – ни ванны, ни душа с тех пор, как ее привезли сюда пять дней назад. На голове тоже какое-то безобразие.

Пока они так шагали, Брин смотрел вперед, постукивая по полу кончиком своего большого зонта. В волосах еще больше седины, что, впрочем, совсем его не портило.

Дверь палаты распахнулась, и в коридор выскользнула медсестра. Она прошла мимо, бросив на Брина заинтересованный взгляд.

– И что с тобой случилось? – поинтересовался он у Хелен.

Вот вам, пожалуйста, с места в карьер. Надо бы сказать, что врачи оставили ей всего полгода. Посмотреть, как он отреагирует.

– Менингит, – ответила она, – но дело идет к выздоровлению. Обещали выписать через несколько дней.

Никакой реакции. Брин, как водится, в своем репертуаре.

– А у тебя как дела? – спросила она.

– Лучше не бывает, – бросил он. Замшевые ботинки его поскрипывали на ходу.

– Я видела тебя неделю назад, – заметила Хелен. – Как раз перед тем, как заболеть.

Он искоса взглянул на нее.

– Стало быть, я во всем виноват.

– Не льсти себе. Ты шел мимо ресторана, а я сидела за столиком, – она и словом не обмолвилась про его спутницу. Брин тоже промолчал.

Они медленно шли вперед. Хелен продолжала цепляться за руку Брина, радуясь тому, что у нее есть эта надежная опора.

– Мне попадаются время от времени твои статьи, – нарушил молчание Брин. – Ты все еще способна ужалить.

– Похоже на комплимент, – хмыкнула она. – Как тебе жизнь на пенсии?

На этот раз он повернулся и взглянул ей прямо в лицо. Она и забыла, какие синие у него глаза.

– Тихий ужас, – ответил он. – Спасибо, что спросила.

Никак он пытается шутить? И что прикажете делать? Посмеяться в ответ? Не похоже, однако, что он шутит – на лице нет и тени улыбки.

В полном молчании подошли они к ее палате.

– Мне сюда, – сказала Хелен, отпуская его руку. – Спасибо за помощь.

– Проводить тебя внутрь?

– Нет… спасибо.

– Стало быть, скоро домой, – заметил он.

– Врачи говорят, дня через два или три.

Брин кивнул. В следующее мгновение он распахнул перед ней дверь и отступил в сторону.

– Мне пора, – сказал он. – Береги себя, О’Дауд.

– Ты тоже.

Она шагнула в палату, и дверь захлопнулась за ней с мягким щелчком. Из коридора, понемногу угасая, доносились шаги Брина. Интересно, кого он тут навещал?

Спустя два дня мать отвезла ее домой. Через полчаса после того, как Хелен наконец-то помылась и переоделась в чистое, в дверь позвонили. Выглянув в окно, она увидела фургончик флориста. Фрэнку не терпелось сделать ей сюрприз.

Но голубая чаша с тремя белыми гиацинтами была не от Фрэнка. Открыв вложенную карточку, Хелен увидела знакомый ей по работе почерк Брина: Постарайся не попадать больше в больницу .

Наверняка он звонил врачу, чтобы узнать, выписали ее домой или нет. А адрес нашел в справочнике. Хелен сомневалась, что он хранил его у себя со времен работы издателем.

Хелен отнесла цветы в спальню и поставила их на подоконник. Забравшись в постель, она нащупала ногами грелку – мать успела налить ее, когда Хелен была в душе. Закрыв глаза, она вдохнула тонкий, восхитительный аромат цветов и почти сразу погрузилась в сон.

1991

Сара

– Держи это немного повыше, – сказала Сара, приподнимая ручку сита. – Так мука успеет смешаться с воздухом, пока ты будешь трясти.

– А почему она должна мешаться с воздухом?

– Чтобы булочки вышли легкими и воздушными.

Марта потряхивала сито, а Сара наблюдала, как мука крохотными облачками сыпалась вниз, в стоящую на столе чашку. Волосы Марты тоже были присыпаны белой пылью, а на щеке красовалось пятно от маргарина. На столе виднелись остатки сахарной пудры. Яичная скорлупа упала на пол, туда же слетела шелуха от миндаля.

Из радиоприемника доносился голос Мадонны. Та негромко напевала что-то про танцы. Минутой раньше диктор объявил о том, что «бирмингемская шестерка» [7]вышла наконец на свободу после шестнадцати лет заключения. В дальнем углу комнаты Стивен, лежа на животе, играл в железную дорогу.

Часы показывали половину пятого. Типичный мартовский день. Дождь барабанил по стеклам, ветер раскачивал ветки деревьев. А здесь, на кухне, было тепло и уютно. В воздухе пахло свежим тестом.

Марта, закончив просеивать муку, склонилась над кулинарной книгой.

Ей ужасно нравится печь и готовить , написала Сара в последнем письме к Хелен. Я бы с радостью купила ей несколько кулинарных книжек для детей, но не могу найти в магазинах ничего подобного. Язык обычных книг для нее слишком сложен – мне все время приходится упрощать и растолковывать ей рецепты.

Они уже разливали тесто по формочкам, когда зазвонил телефон.

– Я возьму, – сказала Марта, бросая ложку и спрыгивая со стула.

Вернулась она в явном разочаровании.

– Дедушка.

Не этот голос она надеялась услышать. Сара сунула булочки в духовку и закрыла дверцу.

– Подожди, я скоро вернусь, – вытерев руки о фартук, она вышла в коридор.