Павел Давыденко - Матриархия (СИ)

- Хоть шаром покати, - пробурчал Рифат. - О-па! Перец. Еще бы картошки найти...

- Можно поглядеть в погребе.

- Нет! - воскликнули мы с Рифатом в один голос. И меня тут же стал разбирать смех. Риточка тоже захихикала, ковыряя в носу, а Вениамин переводил взгляд то на меня, то на Рифата.

- В чем, собственно, дело?

- Мы напоролись как-то на людоедов. Они держали в подвале... Ну ты понял. Отсюда такая нервозность.

- На людоедов? - переспросил Вениамин. - Шутите?

- Нет! - ответил Рифат. - Ладно, здесь больше ничего. А, вот еще хрень, сахар что ли... - он лизнул палец и сплюнул: - Фу! Лимонная кислота. О! - он подхватил коробок и потряс. Открыл, и тут же довольная улыбка пробежала по бороде. Потом он спрятал спички в карман.

- Теперь осталось найти снедь. - Я крутнул водопроводный кран и оттуда понеслось утробное шипение. Рифат изогнул бровь, глядя на меня, а я усмехнулся.

- Но как же это - людоеды? Не верится. Даже у нас в общине творилась всякая мерзость, но чтобы такое...

- У вас в общине, значит, было получше с продуктами, - сказал Рифат.

- Как вы думаете... - начал я, и у меня тут же в горле стало першить. Может и от пыли, конечно. - Они потом... все станут такими? Эта частота - она действует? Мы так прикинули, что воздействию Импульса подверглись только зрелые девушки, женщины... Ну, у тех у кого уже проходят менструации. Мы ошибаемся?

- О, интересно, - Вениамин окинул меня таким взглядом, будто увидел впервые, а в кухню внезапно проник яркий луч света.

Тревога из груди никуда не делась. Может, это лагерь женщин? Ведь должны они где-то... Где-то - что?

Чем они вообще нынче занимаются?

- Ну да, - кивнул я. - Интересно. Мы встретили девушку, шестнадцатилетнюю, - я сглотнул и сердце пощекотали мелкие иголочки, а в груди возникла теплота. - У нее еще не было менструаций, и она... была вполне адекватна. И если взять вашу дочку - то же самое.

- Да, я об этом задумывался... - Вениамин почесал в голове. - Но не так предметно.

- Больше думал о вопросах вселенского масштаба? - усмехнулся я.

- Точно так. А где сейчас эта девушка?

Теперь уже ком в горле, соленый.

- Мы как раз ее ищем. - Я больше ничего не добавил, но Веня наверно, и так все понял. А ведь я еще думал, что он какой-нибудь лазутчик, и хочет завести нас в логово мародеров. Да и с деревней я до последнего сомневался, как, наверное, и Рифат.

- Выйдете вы, наконец? Застряли в дверях... нам жратву искать надо, а они все базарят!.. Что за люди...

- Не ругайся при ребенке, - бросил я и простучал подошвами по ступенькам. Хоть и разбухли после дождей, а все равно - скрипят. Странно.

- Да я и не ругаюсь. Просто вы уже меня достали!

- Достали! - притопнула Рита ножкой.

Послышался гул. Сразу ударил по ушам так, что заболели барабанные перепонки. Рифат что-то крикнул и дернул Вениамина назад, в дом. Я подхватил Риточку. Действовал на автомате, а после над домом пролетел самолет. Низко, и с таким резким воем, что у меня заложило уши.

Мы повалились в прихожей, гурьбой. Рифат что-то кричал. Плакала Риточка.

Над нами летели самолеты.

Армия. Нас спасет армия? Пока мы друг друга грызем, нас спасают. Мимолетняя, глупая мысль, которая приходи тогда, когда сам ничего не хочешь делать, когда опускаются руки. Пусть кто-нибудь другой.

Самолеты летели один за другим, стены дрожали и вибрировали, а вместе с ними шатались и зубы, вывинчивались из десен.

В армии нет женщин именно поэтому. Кто-то предвидел.

Меня вновь начал разбирать смех, а Вениамин смотрел на меня, зажимая уши. К нему жалась плачущая Риточка, а визг самолетов постепенно скрылся где-то вдали.

- Б-блин... - Рифат постучал по уху, покрутил головой. - Это надо такое... Хорошо еще, что не шмальнули ракетой. Учения? Или боевой вылет?

- Чертовщина, - ответил я.

- У тебя на все один ответ, - Рифат продолжал стучать то по ушной раковине, то по лбу, и все это с чрезвычайно сосредоточенным видом.

- Вызываешь мозги на связь?

- Ой... Я щас тебе вызову...

- Это угроза? - прищурился я.

- У меня ухо заложило.

- Значит, слишком много мозгов... Залепили слуховые каналы, косточки... Молоточек, наковальня - слышал?

- Молоточек... - пробормотал Рифат. - Я тебя только одним ухом слышу.

- А не болит? - поинтересовался Вениамин.

- К черту... Болит, не болит. Валим уже отсюда.

Дверь захлопнулась, но не до конца. В щель попадали лучи, но вот сейчас их на мгновение затмила тень.

Мы смолкли, как по команде. Вениамин прикрыл Ритке рот ладонью, и девчушка не выразила недовольства. Так, потрепыхалась для виду, пискнула, и сразу затихла, когда я приложил палец к губам.

Мелькнула еще одна тень. И еще.

Я вспомнил то ночное шествие, когда я стоял и смотрел, как мимо нас течет поток.

Опять тени.

Идут, но - кто? Хотя нам и неважно. Девяносто девять процентов того, что незнакомцы не будут настроены к нам дружелюбно, значит, нужно ждать.

И что за самолеты? У меня почему-то, не было ощущения, что их отправило на зачистку территорий, например, правительство.

Я уже хотел задать целую кучу вопросов Вениамину, но приходилось молчать.

Рифат подполз к щели, на его лицо упал свет, и каждый волосок бороды подсветился. Рифат же напряжено вглядывался в щель, между дверью и косяком.

«Что там?», - одними губами спросил я. Рифат поглядел как будто сквозь меня, и снова отвернулся. Вениамин продолжал закрывать рот Ритке, и даже в сумраке было видно, как побледнело личико, до синевы прямо.

Тогда я пополз к Рифату. Он так и глядел, неотрывно.

И вот уже и я смотрю. Прижался к нему боком, щеки соприкасаются. Из-за щетины немного щёкотно.

Оборванные бабы. Идут, как одна. Как будто то же самое шествие, но... нет. Они более потрепанные. Они побитые, истерзанные, как будто каждая перенесла групповое изнасилование. Бабки ковыляют, плетутся девочки-подростки, кто в халатах, кто в ночнушках, многие босиком. Вот одна упала на четвереньки и кашляет, кашляет... выплюнула черный сгусток.

Сестрицы текут мимо, даже не обращают внимания. Черные ноги, с варикозными сетками, с «неровностями» целлюлита, грязные, заскорузлые подошвы.

Головы будто обтянуты кожей. Голые груди болтаются бесполезными блинцами, из-под голубоватой кожи выпирают ребра.

Но идут женщины твердо, и веет от строя силой, решимостью. Так последний полк идет на верную смерть, шагает, но знает ради чего.

Они должны были учуять нас. Они, как я думал, реагируют на мужской запах. Но видимо, неделя, проведенная в канализационном тоннеле, не прошла зря, и едкая вонь перебила все запахи. А может, они и чувствовали нас, но у них была цель поважнее.

Позже мы как раз и выяснили, что это была за цель.

- Я тебе рассказывал...

- Т-с, - Рифат толкнул меня. Я отвалился от двери, припал к стене. Вениамин прищурился, отнимая ладонь от Риткиных губешек, девчушка тут же стала отплевываться.