Павел Давыденко - Матриархия (СИ)

А может, и то и другое вместе.

- Ах, ты так... Тогда тебя ждет порка, - размеренно произнесла она. - Мужчины, вы такие... Вас нужно воспитывать, переделывать. А потом - р-раз! И вот уже вы упорхнули к другой. Ты влюбился в эту маленькую потаскушку?

- Она не потаскушка.

- Уже неважно, - тон Королевы похолодел на пару градусов. - Веришь ты мне или нет, но это неважно. И сейчас я тебе это докажу.

Она сбросила платье одним движением.

Я невольно залюбовался ее фигуркой. Кем бы не являлось это существо, но оно с точностью скопировало мою Анечку, не только лицом, но и телом.

- Нравится? - она закусила губку и повела грудью. - «Неплохие доечки», ты ведь так думал, когда увидел меня впервые? Ты хотел меня просто отодрать, я знаю. А уже потом «полюбил». Ты не сможешь меня обмануть при всем желании, - она подходила все ближе и ближе. - И твои рисуночки, - она презрительно фыркнула, - никому не нужны. Можешь не питать зряшных надежд. Покорись мне, расслабься.

- Но, ты не можешь знать, что у меня в подсознании, так?

Брови приподнялись, скулы очертились сильнее. Королева облизала губы.

Она уже совсем близко. В паре метрах от границы, которую я прочертил.

- Ошибаешься. Ты вообще не имеешь понятия, что такое подсознание. Мы с тобой будем править миром... Они все будут нашими рабами... Ты хочешь?

- Нет.

- Это твое последнее слово, Ромашьк? - она склонила голову на бочок.

- Ага.

Руки у нее мгновенно удлинились, из боков поползли отростки. Кожа на груди и животе натянулась, мышцы под ней перекрутились, как веревки. Напряглись жилы на шее.

Королева издала крик, граничащий с томным вздохом.

По ее телу поползли черные вены, и под кожей прошла рябь.

Живот у Королевы распухал, она сделала еще один шаг, и еще. Что-то темное заворочалось у меня в затылке, а перед глазами вдруг встал тот рисунок, с младенцем-осьминогом.

Вот она уже перед самой чертой. Моя рука сама собой продолжала бегать по полу, выписывая грифельные вензеля.

Комната снова растворилась, снова накатила темнота, с миллионом светящихся точек.

- СМОТРИ НА МЕНЯ!

Голос сразу разрушил магию, и я лишь смотрел на Королеву и кричал.

***

Идти тяжело, каждый шаг отдается болью в пятках.

- Может, вам помочь? - сросил кто-то. Айзек повернул голову. Это тот самый паренек, который не знает «третьего поражающего фактора». Айзек улыбнулся и едва заметно покачал головой.

Дробный топот с пришлепыванием бил по ушам. Сбоку трассы торчала деревянная будка, утопала в раскисшем поле, придорожное кафе глядело на людей окнами-глазницами, и черноту «зрачков» обрамляли зигзаги осколков.

Чуть дальше заправка, сейчас уже и не поймешь, какой фирмы. Зеленые щиты валяются так и эдак, пластиковое крошево хрустит под берцами. Точно не «Роснефть».

Айзек не делал пересчет и не знал, сколько людей его сопровождают, если можно так выразиться. С ним пошли самые преданные воины, те, кто будет с ним до конца. По крайней мере, он на это надеялся.

- Спасибо. Мне не тяжело.

- Они будут сопротивляться? - спросил этот же паренек. Он говорил, как его зовут, но Айзек забыл. Вроде бы Костя. - Или мы сможем дойти... прямо туда?

- Неизвестно.

Шарик боли пульсировал в затылке Айзека. Строй шел в горку, по серпантину. Вот сбоку вырвана металлическая лента отбойника, и топорщится над пропастью. Тянуть за собой тележку с «малышкой» не так-то уж легко, но Айзек решил, что этот крест он понесет сам, потому что от других можно ожидать чего угодно.

Все измучены, и в любой момент могут спятить, абсолютно в любой, и для этого, кажется, не нужно влияние Королевы.

- У меня болит поясница, - как сквозь воду донеслось до Айзека. Но губы Кости не разжимались. Он плелся, угрюмо надвинув брови на самые глаза. - Хочу, чтоб все закончилось, хочу чтоб все закончилось все закончилось хочу чтоб...

- Хватит! - бросил Айзек.

Солдатик испуганно вздрогнул. Он споткнулся, и в него врезался бугай с полусонной рожей. Бугай часто-часто заморгал и зевнул.

- Это действует на нервы, извини, - Айзек сплюнул в сторону и полез в карман. Вытащил мятую пачку «Винстона». Последняя сигарета, отлично.

Фильтр между губами. Айзек пошарил другом кармане, снова вернулся к первому. Мятую пачку откинул прочь, и она полетела в кювет.

- Все... нормально? - Костя осторожно заглянул Айзеку в лицо. - А? У вас сигарета не прикурена.

- Я знаю. Не прикурена.

Какое-то время опять был слышен лишь топот, позвякивание автоматов - бесполезного оружия, - да скупые слова, будто обрезанные ножницами.

Пантелеев, Рамис и их люди ушли. Сказали, что не будут принимать участие в безумии, и что идти в пасть Королеве - самоубийство.

«Вы можете быть моими поддаными»

Мысль, такая четкая, всплыла в голове, и Айзек чуть не проглотил сигарету. Незажженную, пропитанную слюной, и тяжелую, как макаронина.

Теперь дорога идет под уклон, все ниже и ниже.

Видно город, столбы с проводами, и... с людьми. Тянутся целой вереницей.

За спиной у Айзека шум, гомон, кто-то похлопал его по плечу:

- Т-там... Там что...

- Они, да. Сейчас будет весело.

***

- СМОТРИ НА МЕНЯ! СМОТРИ НА МЕНЯ!

Крик звенит под потолком. Огоньки мерцают, лампы горят сине-оранжевым пламенем. А стены все равно холодные, насквозь промерзшие, и ступни липнут к зеркальному полу.

- ХВАТИТ РИСОВАТЬ!

- Ты меня боишься, сучка... Я тебе ну-уужен, но ты меня боишься!

Живот у Королевы совсем уж как бочка, вены бугрятся узлами. Из боков вылезли щупальца, с присосками по всей длине, вроде крошечных кофейных блюдечек, блестят от слизи. Пахнет освежеванными кальмарами, кисло-соленый дух. Во рту у меня против воли собралась слюна.

«НЕ РИСУЙ»

Теперь фраза внедрилась в самый мозг, и взрезала пористо-желейную массу все той же холодной спицей. Переносица болит, в ледышку превратилась, как впрочем, и ноги, да и все тело.

Треск - это сломался грифель. Я настолько уверовал в его «вечность», что теперь удивленно таращился на бесполезный брусочек, с розовым ластиком на конце.

Сплошные штрихи, прочерченные в зеркальном льду.

От Ани осталось теперь лишь лицо. Оно не тронуто, и похоже на маску, чуть оплывшую по краям, неживой кусок целлулоида, с необычайно яркими прорезьми глаз.

Королева взмахнула щупальцем, и я на мгновение и впрямь подумал, что черта действительно защитит меня, как Вакулу.

И тут же кислород вылетел из легких. И земля ушла из-под ног.

Я врезался черепом в стену, зрение закрыла зеленая пелена, подступила тошнота.

Сбоку от себя я увидел целых три карандаша. Пошевелился, череп ломит и тошнит...

Щупальца потянулись ко мне, а я - к карандашу. Там остро заточенное древко, и если хорошенько напрячься, то можно даже поверить, что это кинжал. Жертвенный нож. Веня сказал, что Королева должна увидеть собственное отражение, что она вроде Медузы Горгоны, но Персей ведь был с кинжалом как раз. Он отрубил ей голову, там вроде бы не было такого, чтоб она увидела собственное отражение. Просто, от ее взгляда все обращалось в камень, а ведь я на Королеву уже вдоволь насмотрелся...