Иван Быков - Путь Аграфены

– А камень был Алатырь? – обрадовалась своей догадке девочка.

– Называли его и Бел-камень, и Алатырь, и гора Меру, и гора Олимп, и Белый ясень, и Древо Бодхи, и Мировое дерево, и еще многими именами-прозвищами.

И воззвала Гарафена к перемирию. Но звери были злы – слишком уж много времени провели они в распрях. И разорвали бы они Гарафену в клочья, если бы внезапно не спустились с неба четыре птицы поменьше и одна, пятая, огромная, как туча.

– Четыре птицы? – прошептала девочка.

– Я тебе потом про них расскажу. И даже познакомлю, – пообещала Ведьма. – А вот с пятой птицей знакомить не буду – очень страшна. Это прародительница всех птиц во всех мирах.

А пока только скажу, что крикнула самая большая птица в гневе на зверей, и разразилась невиданная буря. Звали эту пятую птицу Стратим, и была она владычицей всех морей и океанов. Один взмах ее крыла топит корабли, один крик ее будит всех тварей морских.

– Такое бывает? – не поверила Гарафена.

– Это же сказка, глупенькая ты девочка, – прищурилась Ведьма. – Но слушай дальше.

Притихли звери. Задумались. Морские – так вообще попрятались в глубинах – буря же невиданная. Только самый большой морской зверь – Кит – выбрался на берег. И самый большой земной зверь – Индрик – встал рядом с ним.

– Что за зверь такой, Индрик? – спросила девочка.

– Его теперь мамонт называют. Большой лохматый слон, – пояснила Ведьма. – Были и другие большие звери, да думали они плохо: тело большое, а мозг маленький. Так что в совещании зверей у камня они не участвовали. Жевали травку вдалеке. Потому и вымерли. Не осталось их совсем.

– Ага, – важно кивнула Гарафена со знанием дела. – Большой лохматый слон.

Слонов она тоже никогда не видела, не то что мамонтов, но спрашивать дальше было как-то стыдно.

– Расположились рядом Кит и Индрик, – продолжила Ведьма, – и все остальные звери почтительно расступились.

Стратим взвилась над головой Гарафены и парила там в восходящем потоке ветра. Да что там! Она сама порождала ветер. А другие четыре птицы молча построились перед Гарафеной со всех четырех сторон, расправили крылья и сомкнули их неодолимым щитом. Так Гарафена получила защиту от любой напасти. Верное воинство свое. И когда буря, поднятая криком птицы Стратим, поутихла, заговорил Кит.

– Думаю, друзья-звери, нам нужно прекратить ссоры. Права Гарафена. Только кто же нас рассудит, если спорить начнем вновь?

– Только самая мудрая из нас, – поддержал Кита Индрик. – Нам нужна царица. Судья и правительница.

– Или царь! – рыкнул из толпы Лев, но тут же стих, когда Стратим-птица обратила взор в его сторону.

«Га-ра-фе-на! Га-ра-фе-на! Га-ра-фе-на!» – принялись скандировать звери на все голоса.

– Так тому и быть, – раздалось с небес. И хоть пыталась птица Стратим говорить тихо, но вновь пронесся ураган по окрестностям.

– Царице нужен дворец, – сказал Индрик. – Нужен трон. Нужна стража. Нужны слуги.

Засмеялись тогда все четыре птицы – есть, мол, уже это все – и дворец, и трон, и стража, и слуги. Две птицы подхватили Индрика за густую длинную шерсть. Другие две – Кита под хвост и плавники. Да подхватили аккуратно, чтобы не поранить. А сама птица Стратим нежно, как мать дорогое дитя, взяла в клюв змею Гарафену, и все птицы, взмахнув крыльями, тут же оказались там, где и по сей день живет инорокая огненная змея Гарафена в окружении преданных ей зверей. Кит бережет воды, Индрик – землю.

– Где? Где оказались? – нетерпеливо затараторила девочка. – И что значит «инорокая»?

– Как много вопросов, – улыбнулась Ведьма. – По порядку, да с другой стороны. Много значений у слова «инорокая». Это и от слова «инок», что значит «один». Одинокая она, и никогда не будет у нее родственной души.

– Как и у Вас? – вдруг поняла Гарафена, но Ведьма пропустила вопрос.

– Это и от слов «иной рок» – другая судьба. А тех, у кого иная судьба, сразу можно отличить по иному взору – насквозь тебя видят.

– Змея Гарафена смотрит насквозь? – девочке стало боязно.

– Змея Гарафена живет насквозь. Насквозь всех существ, всех миров, насквозь времени и пространства, – подтвердила Ведьма.

– Ух, ты! – восторженно воскликнула девочка. – Вот бы увидеть ее!

– О, это опасная затея! – покачала Ведьма головой. – Встретиться с Гарафеной – это все равно что оказаться перед греческой Сфинкс, индийской Пурушамригой или египетской Шепсес-Анх.

– А что в этом особенного? Что опасного? – уточнила девочка.

– Вопросы, – пояснила Ведьма. – Все они задают тебе вопросы. Чтобы ответить на вопросы, нужны знания, смекалка и… душа. Ответишь – проси ту вещь, что дарит силу.

– А не отвечу?

– Прощайся с жизнью.

– Гарафена такая злая? – расстроилась девочка.

– Она справедливая, – возразила Ведьма. – Если ты пришел (или пришла) за могучей силой, которая даст тебе неограниченную власть, то докажи, что ты этой силы достоин. А то таких дел можешь наворотить. Весь мир погубить можешь. Знаешь, сколько таких искателей Грааля? А так один разговор с Гарафеной – и на одного искателя меньше.

– Так где живет теперь Гарафена? – вспомнила девочка, о чем спрашивала раньше.

– На острове, – ответила Ведьма.

– На каком острове? – настаивала девочка.

– У него много имен, – пожала плечами Ведьма. – Самое известное – Буян. Но называли его и Китеж, и Березань, и Рюген, и Руян, и Бурун, и даже Майдан. Не важно, как называешь место силы. Важно, откроется ли оно тебе. Да и выживешь ли, попав туда, куда так стремился.

– Так место силы – это же Алатырь, – решила уточнить Гарафена. – А он остался там, где собирались звери выбирать царицу.

Ведьма снова рассмеялась.

– На то он и средоточие силы, что ему не важны ни время, ни пространство. Он всегда там, где нужен.

– А каково Ваше настоящее имя? – спросила Гарафена с искренним интересом. – Вы же не всегда были Ведьмой.

– Это и есть мое настоящее имя, – Ведьма потрепала Гарафену по все еще влажной после речных купаний голове. – Мне другого не нужно.

– Но Вы сами говорили, – настаивала девочка, – что имя должно иметь значение. Говорили, что в Ваших краях имя дают при рождении, чтобы его значение и человек как бы проникли друг в друга.

– Так и было, – подтвердила Ведьма. – До тех пор, пока я не поняла свою истинную суть. Не без наставника, конечно. Теперь я Ведьма.

– Хм, – задумалась Гарафена. – Кто ж добровольно захочет быть Ведьмой? Жить вдали от людей, ловить на себе косые взгляды. Быть изгоем. Тяжелое у Вас имя. Темное.