Мэтью Арлидж - Вышел месяц из тумана…

– Спасибо, Марк.

Она дотронулась до его руки – он ощутил легкое пожатие – и направилась в участок. Мелочь, но Марк на мгновение снова почувствовал себя восторженным подростком.

– Давайте суммируем, что у нас есть.

Хелен собрала следственную группу в оперативном штабе, чтобы еще раз проанализировать собранные улики.

– Свидетели?

– Пока ни одного, – ответил детектив-констебль Бриджес. – Мы еще работаем на месте, но дом населен по большей части наркоманами – эти что хочешь подтвердят, но не бесплатно, конечно, – и прочей неадекватной публикой. Кто-то видел темную машину, кто-то – мотоцикл, кто-то – НЛО… Много звонков по «горячей линии», в основном от пожилых леди и телефонных шутников.

Чего ждала Хелен? Мари и Анна провели в запертой квартире около двух недель – если кто-то что-то и видел, то давно уже забыл.

– О’кей. Что у нас с отчетом о вскрытии?

Чарли не стала ничего приукрашивать.

– Обе жертвы сильно истощены и обезвожены. Анна Стори умерла от асфиксии. На лежащей рядом с телом подушке обнаружены следы ее слюны.

Хелен пришлось сделать над собой усилие, чтобы не подать виду, как ее задела эта новость. Значит, Мари все-таки убила свою дочь, пусть и максимально безболезненным способом. Легче от этого не становилось.

– Мари Стори скончалась от остановки сердца вследствие полиорганной недостаточности, – продолжала Чарли. – Которая, в свою очередь, наступила в результате истощения и обезвоживания.

Марк видел, какое впечатление оказывают эти в общем-то сухие сведения на Хелен и остальных членов команды, и поспешил сообщить единственную на этот час хорошую новость:

– Камер уличного наблюдения поблизости нет – давным-давно разбиты или украдены. Эксперты проверили квартиру на отпечатки и ничего не нашли. Зато на клумбе у подъезда обнаружен частичный отпечаток обуви. Шпилька туфли примерно шестого размера. Сейчас опрашиваем местных жителей, показываем фотографию женщины в зеленой куртке и белой вязаной шапке – может, кто-то что-то вспомнит.

– Хорошо. Что с оружием? – спросила Хелен.

– На месте обнаружен заряженный «смит-вессон» производства начала девяностых. Из него не стреляли. – Эстафету приняла детектив-констебль Макэндрю. – В случае с Беном Холландом был «глок». Сэма Тейлора убили из модифицированного «тауруса».

– Где она могла их раздобыть? Служила в армии? Или в полиции? В прошлом году проводилась операция по добровольной сдаче оружия. Надо проверить, не пропало ли что-то из собранного.

Макэндрю тут же отправилась исполнять поручение. Не имея на руках стоящих улик – обнаруженные в организме жертв седативные препараты относились к числу тех, что продаются без рецепта в любой аптеке; телефоны преступница использовала исключительно «одноразовые», с предоплатой сим-карты, – и в отсутствие внятных свидетельских показаний (приведенное пострадавшими описание женщины-хамелеона не давало ни малейшей зацепки), детективам оставалось одно: разрабатывать мотив убийства. Почему она делает это? Зачем заставляет жертвы участвовать в дьявольской игре, которую Хелен про себя все чаще называла «Вышел месяц из тумана»? Похоже, убийца строила расчет на том, что победитель в конечном итоге должен страдать больше, чем проигравший. Может быть, она ставила своей целью нанести выжившему неизлечимую психологическую травму? Если допустить, что это так и есть, продолжала Хелен, обращаясь к своим сотрудникам, не логично ли предположить, что она не устоит перед искушением и будет следить за жертвами, наслаждаясь своей победой? Возможно, имеет смысл установить наблюдение за Эми и Питером? Разумеется, это потребует привлечения дополнительных ресурсов, но они не в том положении, чтобы отказываться даже от малого шанса на успех.

– Откуда ей было знать, кто кого убьет? – спросила Чарли.

– Хороший вопрос. Могла ли она настолько изучить психологию этих людей, чтобы точно предвидеть, кто выживет, а кто погибнет?

– Вряд ли, – сказал констебль Сандерсон, и Хелен с ним согласилась.

– Скорее всего, нет. Предсказать, как поведут себя люди в такой ситуации, невозможно. Отсюда другой вопрос: насколько велика вероятность того, что она выбирала жертвы наугад? Да, есть серийные убийцы, которые намечают себе конкретную жертву и подолгу следят за ней, но для большинства возможность осуществить задуманное важнее личности объекта. Фред Уэст убивал путешествующих автостопом, Йен Брейди похищал детей, прогуливавших школьные занятия, Питер Сатклифф, известный как Йоркширский Потрошитель, наносил удары наобум…

Да, но… С двумя жертвами Хелен была лично знакома. Она поделилась этим фактом с командой, но он ни в ком не вызвал интереса. Впрочем, чего она ждала? Что ее объявят виновной в случившемся? Или, напротив, решительно отметут вероятность ее причастности к убийствам? Только Марк напомнил, что Хелен никогда раньше не сталкивалась с Эми. Наверное, он был прав. Случай Эми не вписывался в предложенную теорию, а значит, версия рассыпалась.

– А что, если она выбирала их потому, что все они были легкой мишенью? – снова подала голос Чарли.

Коллеги одобрительно зашумели.

– Эми и Сэм – тихая, спокойная пара. Не слишком общительные, скорее наоборот. От компаний держались в сторонке, близко ни с кем не сходились. Бен Холланд по натуре тоже одиночка. Правда, в последнее время он начал выбираться из своей скорлупы и даже собирался жениться, но жил по-прежнему один, хотя до свадьбы оставались считаные недели. Анна и Мари и вовсе вели замкнутый образ жизни. Что, если убийца намечает цели, исходя из своих возможностей?

Хелен кивнула, хотя и эта теория вызывала вопросы. Другое дело, если бы исчезновения остались незамеченными. Но Эми поддерживала тесные отношения со своей матерью – как и Сэм со своей. Бена ждала невеста – она бы сразу забила тревогу. Конечно, Анна и Мари не были избалованы вниманием окружающих, но в конце концов нашлись и их тела.

Связь между жертвами – вот ключ к решению проблемы, его-то и надо отыскать в первую очередь. Либо доказать, что преступница похищает кого ни попадя, лишь бы жертв было двое.

Хелен раздала сотрудникам новые поручения: проверить базы данных бывших осужденных, сосредоточившись на убийцах со склонностью к садизму и тех, кто мог затаить обиду лично на нее. По правде говоря, она не надеялась, что эта работа принесет ощутимый результат.

С какой стороны подступиться к решению задачи, пока оставалось для всех тайной.

Питер Брайтстон объявил, что возвращается на работу, чем немало удивил всех. Партнеры настаивали, чтобы он взял трехмесячный – а если пожелает, то и полугодовой – отпуск. Ими двигала забота о его здоровье, но не только. Они понятия не имели, как воспримут коллеги его появление на работе. В принципе сотрудники фирмы всегда относились к нему с симпатией – он бывал грубоват, зато отлично знал свое дело.