Бризин Корпс - Целый мир внутри

Выйдя из временной кунсткамеры, мучимая тихо подошла к своему прежнему месту и села, как-то сочувственно поглядев на трудящегося в поте лица человечка. Она вздохнула.

Мужчина замер. Какой-то миг он не шевелился вообще, но после, подняв глаза на девушку, он улыбнулся холодной, ничего не выражающей улыбкой и произнес:

– Спасибо. Вы свободны. Следующий процедура – психография. Прощайте.

Все они – что первый, что второй – прощались с ней. Они не говорили «до свидания». Они именно прощались.

Раньше, когда кто-то говорил «прощай», в голове не возникало мысли о том, что этого человека больше не увидеть. Как-то получалось само собой, что это прощание опровергало само себя. Поэтому слово износилось, потеряло смысл, перестало нести ту энергетику, которую оно должно было нести.

Услышав его сейчас во второй раз, девушка обернулась – мужчина работал все так же, он не поднял глаза и не посмотрел на свою уходящую посетительницу.

«Вот в такие вот моменты начинаешь понимать, что слова имеют вес» – подумала она, открывая дверь и стараясь не упасть под тяжестью услышанных «прощайте».

Осталось три кабинета. Три совершенно одинаковых между собою кабинета с различием единственно в людях внутри белых стен очередного помещения. Хотя процедуры до сего момента не занимали много времени (от силы минут пять), однако тот факт, что проходить их приходилось в полном неглиже, не мог способствовать зарождению оптимистических мыслей и уж точно не растягивал улыбку от уха до уха в радостном предвкушении очередного этапа.

На этот раз арестованная не заметила не только то, как подошла к следующей двери, но и то, как та открылась, впуская визитершу в свое идеально вылизанное и, казалось, отполированное нутро.

– День добрый, – услышанное приветствие вывело Вильгельма из задумчивости ощутимым ударом прямо в лицо. Потерявшись от неожиданности, он только кивнул и сел, повторив ту же самую операцию, что и в двух предыдущих кабинетах.

Сознание, как бы то ни было странно, не хотело полностью возвращаться к арестантке. В то время, как очередной сотрудник объяснял ей, что ее ждет, она отвлеченно думала о чем угодно другом, но только не о том, что надо было.

А рассказывал этот юноша (а в этот раз это был не кто иной, как именно юноша) следующее:

– Вы присутствуете на… – он сбился на самом начале, поняв, что говорит не то, что нужно. Сразу можно было понять, что это не профессионал, как предыдущие два, а еще довольно «зеленый» сотрудник, как говорится. Пробежав быстро по строкам, написанным им в виде шпаргалки на одном из листков, и снова посмотрев на невнимательную посетительницу, он продолжил: – вы, как вам уже известно, находитесь в кабинете Психографии. – Позволив себе слегка улыбнуться и спокойно выдохнуть, но тут же собравшись с духом, «зеленый» заговорил внушительнее, слегка возвысив свой голосок: – В процедуру психографии входит просвечивание мозга специальным устройством, работающим по принципу рентгена, только… только… – бедолага совсем сбился с мысли и воззрился в пол, будто надеясь найти потерянные слова лежащими внизу, но, поняв безуспешность данной затеи, взялся чуть увеличенный в размерах шлем и, снова направив взгляд на находящегося в какой-то своей атмосфере Вильгельма, повысил голос еще немного и начал тыкать в устройство с разных сторон, объясняя: – этот шлем, он позволяет просветить голову… то есть не голову, а мозг… точнее… – он посмотрел на то, что держал в руках, тыкнул куда-то в бок, отчего то самое вылетело и упало на стол, загремев, как обвалившаяся скала.

Раздавшийся звук привел в себя заключенную, и она недоуменно посмотрела на краснеющего все больше и больше парнишу. Он сидел без движения и даже не дышал. Испугавшись, девушка протянула к нему руку и прикоснулась к его щеке.

– Вы в порядке? Живы? Не отравлены? – попыталась она задать какие-то умные вопросы, но, сама того не подозревая, повела себя совершенно по-идиотски и тоже покраснела.

Осознав, что неловкость ситуации создает не только он, новоявленный работник Корпорации откашлялся и, махнув головой, скидывая тем самым протянутую теплую ладонь со своего обжигающего лица, повторил без запинки, совершенно как то надо было изначально:

– Вы, как вам уже известно, находитесь в кабинете Психографии. В процедуру психографии входит просвечивание мозга специальным устройством, работающем по принципу энцефалографа, но позволяющем помимо всего прочего изучить также и строение серого вещества внутри черепа, досконально его просмотрев.

Подождав, как то положено по правилам, некоторое время в ожидании вопросов и не дождавшись оных, юноша приступил к делу. Он снова взял в руки шлем и протянул его к своей пациентке. Та среагировала с промедлением – в таком непонимании находился ее бедный, в будущем просвеченный и проанализированный мозг, что ему было просто неохотно и крайне тяжело как-то реагировать на внешние раздражители.

Как только устройство было надето, «зеленый» принялся за изучение монитора и щелкание мышкой. Работал он явно не с таким воодушевлением, как прочие сотрудники. Наверное, восторженной самоотдаче учишься по ходу дела. Наверное, это не врожденное, а приобретаемое с годами. Не талант, а навык.

Наконец перестав что-то искать и, очевидно, найдя это «что-то», парень сосредоточенно уставился в экран, изредка нажимая какие-то кнопки на клавиатуре, двигая пальцами по тачпеду…

Выражение его лица сменилось за несколько долей секунд. Мускулы шеи напряглись, будто в него попал дротик с парализующим средством. Его взгляд перескакивал с компьютера на девушку напротив и обратно – в зрачках сияла бездна. Ртом он отчаянно ловил воздух, в перерывах издавая какие-то странные захлебывающиеся звуки.

Не зная, что происходит и как на это реагировать, Вильгельм пребывал в полнейшем недоумении. Со стороны казалось, что этот непрофессиональный офисный планктон понемножку сходит с ума, однако причин этому не было. На всякий случай Вильгельм осмотрел кабинет – нет ничего такого. Хотя этот субъект перед началом своего припадка смотрел в монитор, так что, можно предположить, что вся проблема в нем и состоит. Юнец увидел что-то, что сдвинуло его мозг в сторонку и затемнило его рассудок. Причем довольно сильно: потерпевший уже валялся на полу, силясь доползти до угла. Он все так же шипел и издавал крякающие звуки, вертел головой, но теперь еще, помимо всего прочего, в безумии тыкал пальцем то в девушку, то компьютер. Рука его тряслась, а на глазах даже выступили слезы.

Что-то странное (еще более странное, чем было до тех пор) начало набирать обороты.

Лоб Вильгельма избороздили морщинки, брови встретились на переносице, и, не успели они еще поприветствовать друг друга, как причина психического помешательства психографиста (а то есть – компьютер) взорвалась.