Сергей Лысенко - Киллер и Килиманджаро

– Давай проветримся, – предложил Гусейнов.

А может, предложил я.

Мы шли по разграффиченной улице Гоголя, ветхой, кирхой 31 31 Раньше в начале улицы стояла лютеранская кирха, теперь посередине стоит Римско-католический костел. . Кислотные комиксы на стенах. Гоголь-моголь. Зомби-война. Бодрый Вакула, похожий на солиста «Гоголя Бордэлло» 32 32 Гоголь Бордэлло – американо-украинская панк-фолк-рок-группа. , красавица Оксана, которая стала летчицей. Черевички и сапоги, шинель и пиджак…

– По-любому, надо свергнуть Кошеля. И ты, Брут, займешься этим.

Брут расплывчато кивнул Кассию.

– Есть одна коза. Зависает в картинной галерее. Готова на всё ради меня. И попарит, и спать уложит. Накормит собой, напоит, как положено. Любовь – пленительное чувство. Это тебе не картошка. Хотя тоже раком…

Гусейнов игриво задел меня локтем.

– Я ей: у меня есть жена, дети. Не беда – буду любовницей. Так и любовница есть!

– Да, сложно…

– И не говори. Будто нет других мужиков. У них там вояки служат, летчики летают. Нашла бы себе офицерчика. Так нет же, что-то во мне нашла…

Он вопросительно посмотрел на меня, но я пожал плечами.

– Конечно, у меня водятся бабки. Купил ей шкаф-купе, еще какие-то побрякушки. Думаешь, поэтому меня любит?

– Не думаю.

– И я не думаю. Все-таки есть во мне какой-то стержень. Шест, на котором они крутятся, раздеваются.

Я не мог понять, злится Гусейнов или радуется.

– Честное слово, достали своим стриптизом. Отдамся, но не сейчас, не сразу. Сперва ужин, шампанское, свечи. Медленно, под «юбейбистап» 33 33 Неправильная транскрипция песни Sam Brown «Stop». На самом деле: «Oh you’d better stop before you tear me all apart» – «Остановись, пока ты не порвал мою душу в клочья». , шмотки, тряпки, лифчики, трусики. А оно мне надо? Много нам, мужикам, надо?..

Я промолчал.

– Хотели меня повысить в райотдел, дать майора, но я отказался. Лучше на свежем воздухе, чем в кабинетах. Жена не понимает, что не в должности счастье. На столе авокадо, ананасы за семьсот рублей. Фуа-гра, улитки – в кастрюльке из «Парижа» 34 34 «Париж» – французский ресторан в Харькове. . Так нет же, ей мало.

– Как её найти? – прервал я Гусейнова.

– Кого? Однокозову? Видел «анимэ»? Тогда её узнаешь. Её Викой зовут. Вика-Вика-Виктория, печальная история…

Гусейнов ухмыльнулся.

– Короче, делай с ней что хочешь, но Кошеля грохни. Если не вынь, то положь.

План был верняковый: Кошеля, любителя побулькать кальяном на свежем воздухе, можно было достать снайперской пулей с башни художественного музея.

– Однокозова всё устроит, – сказал Гусейнов. – Только выстрели – и конопляная империя наша. Мы будем править вдвоем, вместе, как Путин и Медведев. Почему нет? Чем мы хуже? Я президент, а ты премьер. Или наоборот. Кошель слаб, он неспособен разобраться даже с местными калмыками.

Я промолчал. В свое время я тоже не справился с одним калмыком.

– Ты прикинь, какие там урожаи. Да мы просто завалим рынок нашим товаром. Тридцать пять тысяч одних курьеров. Город будет наш. Что там город – вся страна…

Империя участкового разрасталась. Он уже был королем, причем козырным. А меня произвел в фельдмаршалы.

Хлестаковщина закончилась у отеля «Чичиков». Гусейнов поскользнулся, прикусил язык и указал на свой грязно-серебристый «форестер». 35 35 Subaru Forester – японский компактный кроссовер.

– Не знаю, как ты, а я давно хочу поменять тачку.

Тут наши пути разошлись. Гусейнов поскрипел по улице Скрипника, а меня понесло через сквер Победы с Зеркальной струей и бронзовыми героями-комсомольцами – по Мироносицкой. Как обычно, я остановился на удачу перед монументальным зданием украинских кагэбистов.

Рано утром я попрощался с Полиной Леонтьевной и поехал в Чугуев на экскурсионном автобусе. Уже к вечеру калмыцкие сабли порубали виноградник Кошеля. Золотое поле стало красным, и рогатые полумесяцы отразились в кровавых лужах 36 36 Герб города Чугуева. .

Всё время лил холодный осенний дождь, я промочил ноги и простудился.

Кошеля защищала стена дождя. Ветер расплескивал серые акварельные тучи, и грязные потоки струились вниз, на площадь, посреди которой безногий Ленин на тележке искал свои утюги.

«По реке плывет утюг из города Чугуева…» 37 37 Народное творчество: «… ну и пусть себе плывет, железяка х****» Вот уж точно – картина Репина «Приплыли» 38 38 На самом деле картина Соловьева «Монахи» («Не туда заехали»). .

Битый час я обнимал винтовку Драгунова в бывшем корпусе уланского полка, теперь – художественной галерее, надеясь, что распогодится, что оцинкованное ведро над городом наконец-то перевернется и покатится со склона – в Ногайскую сторону. Но видимость не улучшалась. В такое ненастье даже пули не летают.

А всё начиналось неплохо. Солнце запуталось в тучах, но все равно было еще довольно светло. После посещения музея великого художника, спрятанного в одном из домов отставных, казенных казаков, после знакомства с сокровищами – жуком для снятия обуви и портретом лукавой Марианны Веревкиной 39 39 Марианна Веревкина – русско-швейцарская художница, ученица Репина. Перешла от реализма к экспрессионизму-фовизму. , наш автобус остановился на Александровском плацу, где когда-то проводились парады и экзекуции. На одной стороне шарообразный собор с утонченными колоннами, на другой – скромный путевый дворец царя. Совсем рядом притаился обрыв. Над пропастью я понял, почему именно Чугуев столетиями был пограничной крепостью.

По дороге к П-образному зданию военных штабов традиционный репинизм неожиданно сменился фовизмом 40 40 Фовизм – направление во французской живописи. Характеризуется «дикой» выразительностью красок, динамичностью, стремлением к эмоциональной силе. . Небо одичало, брызнуло ярким чистым светом, подожгло листья на деревьях. Сразу же налетел ветер и сорвал, закрутил желтые и красные огоньки. Краски смазались и смешались, но не успели мы зайти в художественный музей, как потемнело и полило сверху.

В толпе народа я плавал как рыба. Туда-сюда, мимо кассы с сувенирами. Привлекал к себе внимание, выпячивал сумку. Когда нарисовалась она, я вынырнул навстречу. Гусейнов сказал, что я её сразу узнаю, что она похожа на «анимэ». Действительно. Это была Однокозова. Наша Однокозова. Тонкая, хрупкая, зато глаза-блюдца и волосы Горгоны.

Ну а дальше по нотам:

«Вам придется оставить сумку».

«Но там ценные вещи…»

«Мы за нею присмотрим».

И отнесем наверх, в двухъярусную башню над смотровой площадкой, где когда-то занимался военный топограф Илюша Репин. Откуда вся рубаха города, чуга 41 41 Чуга – старинный узкий кафтан с короткими рукавами для верховой езды и для военных. От чуги пошло название реки Чуговки и города Чугуева. , как на ладони – и Генеральская гора, и гора Гридина, и еще семьдесят семь холмов, излучины Чуговки и Северского Донца, зеленые от тропической пистии 42 42 Пистия – тропическая водоросль, неизвестно откуда взявшаяся в Северской Донце. Биологи подозревают, что кто-то вылил в водоем воду из аквариума. . И ангары военного аэродрома с «Ан-Ту-Анами» и «МиГами 43 43 Военно-транспортные самолеты «Ан» и «Ту», тактические разведчики-бомбардировщики МиГ. ». И, конечно же – дом-крепость Кошеля. После обеда хозяин всегда курит кальян на балконе – невидимый снизу, неуязвимый, охраняемый бойцами с пищалями и всяким ружьем.