Адель Фабер - Свободные родители, свободные дети

Дорогая Дженнифер.

Мне не нравится беспорядок в гостиной. У тебя есть право приглашать подруг, а у меня есть право жить в чистом доме. Если не хочешь убирать после гостей (и я тебя в этом не виню), то, может быть, попросишь их убрать за собой. Я бы высоко это оценила.

Дженнифер восприняла мою записку как руководство к действию. И ее враждебность начала ослабевать.

Недавно я стала приемной матерью – я вышла замуж за мужчину с двумя маленькими сыновьями. Мальчикам было три с половиной года и пять лет. Я прочла вашу книгу и нашла там полезный для себя совет – писать записки. Знаю, это звучит странно, но мои записки возымели действие на малышей, которые еще не умели читать.

Мальчики никак не могли запомнить, что нужно поднимать сиденье в туалете. И из-за этого мне вечно приходилось садиться на мокрое сиденье. Брр! Я взяла большой лист бумаги, написала записку и прикрепила ее к сливному бачку. Записка гласила:

Я ненавижу мокрое сиденье!

С любовью,

Рэйчел

Пятилетний мальчик спросил: «А что это за бумажка в туалете?»

Я прочла ему свою записку. Он улыбнулся и ответил: «Я понимаю». После этого он «прочел» записку своему трехлетнему брату. За две недели мне приходилось садиться на мокрое сиденье всего пару раз. Огромный прогресс!

Самой удивительной для нас стала реакция отцов. Когда мы только начинали выступать с лекциями, к нам приходили лишь женщины. Отцов было раз-два и обчелся. Но за последние десять лет их количество резко возросло. Теперь отцы составляют почти треть наших слушателей. Что же произошло? И ответ на этот вопрос нам дали сами мужчины.

«У меня никогда не было доверительных отношений с отцом. Я хочу, чтобы у меня с моими детьми все было по-другому».

«Мой отец всегда был очень суровым. Он весь день работал, а по вечерам читал газеты. Я хочу, чтобы мои дети знали меня получше».

Недавно проведенные исследования подтвердили важность желания отцов активнее участвовать в воспитании детей. В журнале «Психология сегодня» была опубликована статья о наблюдении за двумя сотнями пап в течение сорока лет. Каковы же выводы авторов? «Теплота и внимание со стороны отца делает мальчиков уверенными в себе и сильными, а девочек самостоятельными и зрелыми».

Но если мужчина в детстве не испытывал теплоты и внимания со стороны собственного родителя, то взять на себя эту новую и незнакомую роль ему очень тяжело. На одной из наших лекций выступил мужчина. Он сказал: «Вас, женщин, всю жизнь учат быть матерями. У большинства из нас нет отцовского опыта. Мы хотим, чтобы вы нас поддержали. Мы можем ошибаться, но нам нужна поддержка».

Именно! Именно! И мы с радостью поделимся с вами тем, о чем рассказали нам современные отцы.

Когда умерла моя жена и я остался один с тремя детьми, мне стало ясно, что чисто в доме было только потому, что она в нем убиралась. Я пытался привлечь к этому делу детей, но каждый раз, когда я говорил, что они должны убираться, они начинали злиться. Они не знали, что делать и с чего начать. Теперь я говорю: «Так, дети, у нас есть ТРИ вещи!». Они знают, что каждый из них должен положить на место три вещи – по их собственному выбору. Поверьте, когда двенадцать вещей (я тоже участвую) оказывается на своих местах, в доме становится гораздо чище!

Моя восьмилетняя дочь долго откладывала деньги на особую куклу. А потом она увидела, что в нашем магазине эту куклу можно купить со скидкой. Она была в восторге. В субботу мы выехали в страшный снег, но оказалось, что в магазине куклы нет. Хуже того, продавцы обращались с нами довольно грубо.

Дочка целый день грустила. И мы никак не могли ее развеселить. И тут меня осенило. Я дал ей листок бумаги и спросил: «Не хочешь написать в магазин игрушек и рассказать им о том, что чувствуешь?»

И вот что она написала:

Дорогой магазин

Мне так хотелось иметь куклу Барби, которую вы рекламировали, но которой у вас не оказалось. Мы с папой поехали к вам только за этой куклой. Мы поехали в метель. Когда я вернулась домой, то долго плакала. Если вы захотите мне ответить, то мой адрес…………………………..

Написав это письмо, дочка успокоилась и стала есть, как раньше.

Недавно я вел со своим двухлетним сыном самый безумный разговор в моей жизни. Мы вместе завтракали в гостиной. Мэтью почему-то все время смотрел на кухню. «Что там, папа?» – спросил он.

«Там ничего нет», – ответил я.

Но мой ответ его не удовлетворил.

«Что там?» – настаивал он.

Я ответил вопросом на вопрос: «Что там, на кухне?»

«Чудовище!» – ответил сын, глядя на меня огромными глазами.

Сначала я хотел разубедить его в этом: «Не глупи! На нашей кухне нет никаких чудовищ!» Но потом я сдержался и спросил: «И как оно выглядит?»

«Оно зеленое».

«А что оно делает?»

«Оно голодное. Оно ищет печенье, чтобы съесть».

«Хочешь пригласить его за стол, чтобы угостить печеньем?»

«Нет».

«Тогда скажи, чтобы оно уходило».

Мэтью посмотрел на кухню и что было сил крикнул: «ЧУДОВИЩЕ! УХОДИ!»

«Оно ушло?» – спросил я.

«Оно уехало на машине», – ответил Мэтью.

Все эти истории показывают, как родители использовали наши советы в конкретных ситуациях. А последнее письмо пришло от женщины, которая применяла наши советы на протяжении пятнадцати лет.

Я пишу, чтобы вы знали, что сделали для моего сына – хотя сам он об этом и не догадывается. Начну с самого начала. Первые годы у меня не было с Джеффри никаких проблем. Тревоги появились, когда он пошел в школу. Я заметила, что он одинок. У него почти не было друзей. Но он не выглядел несчастным, да и оценки у него были неплохими. Настоящее беспокойство возникло, когда ему исполнилось тринадцать. Что-то с ним явно было не так. Он стал подавленным и раздражительным. Он начал получать плохие оценки, а я не понимала, что происходит. Мне казалось, что мы постоянно балансируем на грани. Он что-то говорил, я отвечала, он взрывался, кричал и выбегал из комнаты. Я заметила, что он стал выглядеть странно. У него постоянно были расширены зрачки. Мы пошли к педиатру, а потом к окулисту. Они ничего не обнаружили. Наконец, мы отправились к психиатру – и тут меня ждало шокирующее открытие. Джефф принимал наркотики – марихуану, таблетки и прочее. Но еще больше меня обеспокоило то, что психиатр предложил нам пройти курс семейной терапии. Он сказал, что наши выговоры Джефф воспринимает как унижение. Я была удивлена. Меньше всего на свете мне хотелось унижать собственного сына.

А потом произошли два события. Кто-то дал мне вашу книгу. Позвонила моя мать. Она спросила про Джеффа, и я совершила ошибку – сказала ей правду. Она тут же начала меня пилить.

«Ты отвела его к доктору? Он сделал анализ мочи? Как ты нашла этого психиатра? Через Гертруду? Я не доверяю ее суждениям. Не знаю, кого в этом винить. Я просто не понимаю, как такое могло случиться с ребенком, обладающим таким интеллектом и способностями!»