Рашид Гизатулин - Сенька-гармонист

Странный старичок, нервно передёрнув худенькими плечами, поправив чуть съехавший набок белоснежный балдахин, обиженно проговорил:

– А что вас так сильно удивляет и веселит? Я вроде не сказал ничего смешного.

– Да как же не сказали ничего смешного? Какой же вы Бог?! Во-первых, никакого Бога нет; во-вторых, вы наверняка больны какой-то формой шизофрении, так как если бы вы действительно были Богом, как вы соизволили себя назвать, то не сидели бы тут в нищенском одеянии с этим облезлым котёнком.

– А где же я, по-вашему, должен сидеть? – сухо спросил старичок.

– Ну не знаю, но с теми возможностями, которыми обладает настоящий Бог, – в каком-нибудь престижном ресторане.

– В каком таком престижном ресторане? – несколько озадаченно опять переспросил старичок.

– Ну где всё своё свободное время проводят очень богатые люди в шикарных костюмах, а не в таком нищенском наряде, в каком вы здесь сидите.

– Значит, если я Бог, то мне обязательно надо быть, как ты говоришь, очень богатым и сидеть в ресторане?

– Обязательно, не обязательно, но я думаю, что это выглядело бы более правдоподобно.

– А ты сам хотел бы стать очень богатым человеком?

– Да кто же этого не хочет? – удивился Ильяс.

Странный старичок, как-то нервно дёрнув головой и немного отстранившись от взволнованного Ильяса, печально проговорил:

– Действительно, вы все, здесь живущие, этого желаете.

– Абсолютно! А ты как думал?

– Ну, немножечко иначе. Для этого вот и появился на этой скамейке, – разочарованно проговорил странный дедушка и на некоторое время замолчал.

– Ну ладно, пойду я, чего тут мне с тобой попусту зря время тратить, сказки ваши слушать? – Ильяс приподнялся, но замер, услышав от старичка:

– А хочешь, я дам тебе денег, много денег, чтоб ты стал богатым?

Несколько ошеломлённый, Нургалиев, как-то глупо посмотрев на старичка, тихо проговорил:

– Конечно!

– Только ты должен ответить на мой вопрос.

– Да пожалуйста, сколько угодно вопросов!

– Что ты будешь с ними делать?

– Как что? – удивлённо переспросил Ильяс и тут же стал перечислять: – Купим самую крутую иномарку, заменим старую мебель в квартире на самую дорогую, подарю маме золотые украшения, поедем всей семьёй отдыхать во Вьетнам.

– И это всё?

– Как всё? – переспросил Ильяс.

– Но ведь денег будет много, – опечаленно повторил седой старичок.

– Да разве денег может быть много? – в очередной раз засмеявшись, Ильяс добавил: – Ну можно ещё купить магазин, кафе, бензозаправку, чтобы вообще не работать.

– И всё?

– Ну а что ещё?

– А разве у тебя не возникнет желания что-нибудь дать больным, обездоленным? – удивлённо глядя на разошедшегося Нургалиева, сухо проговорил старичок.

– Да разве на них всех напасёшься? Это никаких денег не хватит.

– Так я же тебе сказал, что могу дать много денег! – возмущённо прокричал дедушка.

Слегка сконфуженный, Ильяс, как бы в оправданье, тихо ответил:

– Ну, если слишком много, то можно и подумать… – встрепенувшись, зло продолжил: – Да что ты мне здесь морочишь голову: то дам, то могу дать… Если даёшь, то давай, а нет, так я пошёл отсюда.

Ильяс поднялся и наклонился за своим портфелем, да так и застыл перед ним. Полупустой портфель раздулся прямо на глазах, сухо щёлкнув оторвавшейся застёжкой, раскрылся, словно по волшебству, – и перед Нургалиевым предстало невиданное зрелище: он был доверху набит пятитысячными банкнотами!

Ильяс, рухнув на скамейку, повернув к старичку побледневшее лицо с округлёнными глазами, тихо проговорил:

– Так ты действительно Бог? И выходит, что ты есть?

– Ну, если тебе для того, чтобы ты поверил, нужны деньги, то выходит, что я есть, – улыбаясь, ответил старичок.

– Так ты же сказал, что дашь очень много?

– А разве этого мало?

– Нет-нет! Извините, дедушка, конечно, хватит.

– Только у меня к тебе одна просьба.

– Да пожалуйста, пожалуйста, дедушка!

– Присмотри за этим брошенным котёнком, – и, отцепив коготки чем-то недовольного маленького существа от своего странного одеяния, волшебный старичок, назвавший себя Богом, бережно передал его Ильясу.

Нургалиев, взяв котёнка, небрежно усадил его поверх портфеля на кучу банкнот, надсадно покашляв, снял куртку.

Укутав и подняв портфель со всем его содержимым, проговорил:

– Ну так я это… пошёл, если можно.

– Да почему же нельзя? Конечно!

– Ну спасибо, дедушка, теперь всем скажу, что ты есть.

Странный старичок, иронично улыбаясь, тихо проговорил:

– Давай-давай, а то в ресторанах тебя, по-видимому, заждались.

Быстрой походкой удалившись на некоторое расстояние от старичка, именовавшего себя Богом, Ильяс обернулся, чтобы на прощанье махнуть ему рукой, но никого не увидел.

Перекрестившись дрожащей рукой, Ильяс бросил портфель перед собой на землю, нагнулся, приподнял край куртки: испуганный мяукающий котёнок, выпустив острые коготки, царапал банкноты. «Слава тебе, Господи, значит, не обманул, не сон…» Схватив котёнка, швырнул его под ближайший тополь и спешно побежал в сторону дома.

В тот поздний октябрьский вечер немногочисленные прохожие городского парка с некоторым удивлением подходили к плачущему мальчику, который, словно потерянный, ходил неподалёку от тополей с полупустым раскрытым портфелем, пристально заглядывал под скамейки, прося прощения у самого Господа Бога, и что-то усиленно искал.

Один из тех прохожих недавно обо всём этом мне и рассказал. Только вот не знаю, верить этому или нет…

Отдалённая деревня, расположенная за несколько сот километров от областного центра, особо не отличалась от остальных, что были разбросаны неподалёку и рядом. Четыре улицы стареньких домов, частный магазин, аптека, почта и на небольшой возвышенности в конце деревни – обветшалая кирпичная школа-восьмилетка, чуть накренившаяся набок, с проржавевшим кровельным железом на крыше, потрескавшимися и осыпающимися кирпичами по всему периметру и некрашеными окнами.

Но за порослями кустов можжевельника, крыжовника, дикой смородины, за берёзами и большими вязами, именуемыми школьным парком, сама школа была не видна. Районная комиссия, из года в год в летнее время обходя эту школу несколько раз по кругу, охая и сокрушаясь о нехватке финансирования, подводила обнадёживающий итог, что надо срочно строить новую школу, подписывала какие-то акты, различные бумаги на внутренний косметический ремонт и грациозно удалялась с чувством выполненного долга. Но годы не спеша шли своим чередом, а строить новую школу никто не торопился.