Максим Беликов - Молчунья

В июле я как всегда работала – проводила летнюю практику у студентов. Это был 3-4-й месяцы моей беременности. Сильного токсикоза у меня не было, только мне постоянно хотелось есть. Если я не ела каждые два часа, то начинала плеваться слюной (птилизм). Начала поправляться.

В августе я поехала со свекровью к родственникам мужа под Белгород. Там мне удалось хорошо отдохнуть. Вот там я уже ощутила свой животик, уже физически поняла, что там, внутри, кто-то есть.

В конце августа – начале сентября я поехала в экологический лагерь в Швецию. Там я поняла, что никогда не буду вегетарианкой (а там был вегетарианский стол). Очень хотелось мяса, рыбы, молока. Во время дороги (особенно обратной) мне было очень плохо. Я вообще боялась, как бы ребёнок не замер, и постоянно прислушивалась (хотя толкаться она начала гораздо позже).

Вернуться домой было очень здорово; кроме того, меня встречал муж, который приехал из своей экспедиции. В это время, осенью мы почувствовали первые движения ребёнка. Это было так удивительно! Муж прислонял свою голову к животу и ждал. Ребёнок толкался и шевелился, часто неожиданно. Когда я ходила, двигалась, вела себя активно, ребёнка слышно не было, но стоило мне прилечь, она начинала «беситься» внутри.

В это же время живот активно рос. Я умудрилась съездить ещё на конференцию в Петрозаводск, выступила там с докладом. Работала до последнего. Студенты, видевшие меня раз в неделю, с благоговением взирали на мой не по дням растущий живот.

На повторном УЗИ мы узнали пол ребёнка – девочка. Видеть дочку, её движения на экране было неописуемо радостно. Мы были озадачены выбором имени малышки. Чего только не перебрали, но выбрали только после родов, и то не сразу.

К концу беременности я стала очень большой, отекала. Буквально перед родами нам дали квартиру от работы мужа, и мы туда переехали. Даже успели сделать небольшой ремонт. Было тяжело много ходить, вставать вообще, когда оставалась одна, было трудно. Особенно, если учесть, что у нас кровать в новой квартире появилась не сразу, и мы спали на полу.

За пару дней до родов, гуляя на улице, я поскользнулась и почти упала, но вовремя выставила руки вперёд и упала на ладони и колени. Немного поранилась, но сумела не повредить ничего и никого важного.

Ещё мне было очень тяжело от расставания с любимой собакой: она не любила детей, а мы не могли рисковать. И пёс пошёл жить к моей сестре, которую тоже любил.

Всё было готово. В назначенный врачами день отец отвёз меня в роддом. Интересно, что именно это число было в таблице, по которой можно узнать предполагаемую дату рождения (зная дату последней менструации). У меня начали отходить воды, но схватками совсем не пахло. Врач проколол мне плаценту, и вся околоплодная жидкость вышла. Я залила весь родильный зал. Было литров 4-5, не меньше. Потом я села на «утку», и «наводнение» прекратилось.

Родовая деятельность была слабая. Несмотря на стимуляцию, шейка матки не открывалась. Помучив меня определённое время и поняв, что это бессмысленно, врач предложила мне операцию. Я с радостью согласилась, так как терпеть даже то, что они называли не-схватками, было очень больно. Я боялась, что почувствую сквозь наркоз боль, но улетела, так этого и не поняв.

Потом мне рассказали, что голова ребёнка была опутана пуповиной, и поэтому он не мог толкаться, оттого и схваток не было. Если бы врачи продолжали пытаться провести естественные роды, неизвестно, чем бы всё это кончилось. Хорошо всё то, что хорошо кончается. И я и ребёнок были живы и здоровы.

Когда я очнулась, ребёнка со мной не было. Мне было больно лежать и двигаться, так как болели швы и отлёжанные конечности. Потом в палату вошла акушерка с ребёнком на руках, и я спросила «это Моё?». Получив утвердительный ответ и дочку, я была в радостном шоке. Рассматривала. Она спала. Первое, что я поняла, это то, что дочка очень-очень похожа на свекровь, только маленькая. Меня очень умиляли эти миниатюрные, но все чётко «прорисованные» черты её лица. Уши и губки напоминали мне нераспустившиеся полностью цветы, скорее бутоны, или ещё не расправившиеся крылья бабочки. Виден был изгиб бровей. Дочка была с приличной шевелюрой – чёрные волосы с рыжеватым «подшёрстком». Пальчики были прозрачные, лиловатые, и напоминали мне креветок.

Я очень боялась брать её в руки, подмывать и прочее. Но быстро всему научилась.

На третий день после родов приехал муж, в белом халате и сменной обуви его пустили в отделение. Мне очень нравилось смотреть на его реакцию. Ещё больший шок у него был, когда он увидел её без пелёнок, когда мы с акушеркой одевали её, собирая уже домой.

Домой нас вёз мой отец. Я видела его слёзы. Мы были счастливы.

ОТЕЦ (Ощущения отца до и сразу после рождения Ангелины )

Как-то в один из прекрасных апрельских дней 2005-го года моя жена пришла домой и с загадочной улыбкой, наполненной нежностью, озорством и весельем, пошла в уборную, держа в руках некий маленький предмет. Вышла и показала мне какую-то полоску, на которой были видны две цветные линии – это был положительный тест на беременность. Она мне сказала, что мы с ней вскоре станем родителями. Я был потрясён, во мне носилось множество противоречивых мыслей, они сбивали меня и не давали сосредоточиться, но не мешали мне испытать огромную радость от услышанного, ведь я так сильно хотел детей. Началась совершенно новая жизнь, новые действия, но полное осознание того, что мне выпало счастье стать отцом, пришло чуть позже, тогда, когда моя дочь появилась на свет, когда я смог прикоснуться к ней, взять на руки, покупать, уложить спать, когда я смог полностью окунуться в мир отцовства.

Мне очень нравилось, когда наш ребёнок, будучи ещё в утробе моей жены, заявлял о себе и пихался в стенки живота, мне нравилось слушать по вечерам тихую и спокойную музыку вместе с женой и растущим внутри неё дитём, при этом я любил слегка поглаживать живот, это дарило мне спокойствие и радость. Моя жена продолжала заниматься бальными танцами и вести достаточно активный образ жизни, всё шло так же, как и раньше, но только с большими эмоциями, переживаниями, делами и мыслями.

Итак, 11 января 2006 года я пришел в роддом, где находились моя жена и родившаяся накануне доченьки. Мне всё ещё не верилось, что я стал отцом, я пребывал как во сне, однако все эти чувства рассеялись в один миг, и миг этот ждал меня за порогом палаты, расположенной на втором этаже родильного отделения. Я перешагнул порог, встретился с медсестрой, представился и стал ожидать появления того, что перевернуло всю мою жизнь. Медсестра скрылась на некоторое время и появилась, неся на руках небольшой свёрток, в котором я с трудом рассмотрел маленькое, прелестное лицо нового человека, – в этом лице я сразу же увидел себя. Я осторожно взял свою дочь на руки и обомлел. Во мне с силой колотилось сердце, гоняя мою кровь по жилам, тело рвалось ввысь, но при этом я стоял даже не моргая, я провалился в вечность и бездонность мига, в котором очутился. Она спала и слегка улыбалась, всё глубже очаровывая меня. Ангелина. У меня на руках она приоткрыла глаза, она была в полудрёме, но мне удалось посмотреть ей прямо в глаза. Некоторое время спустя ребёнка забрали на кормление, а я с совершенно новыми чувствами побрел по коридорам помещения к выходу. Внутри меня всё горело, я парил над всем вокруг, что придавало решительности и твердости каждому моему последующему шагу по земле. Это была наша первая встреча с Ангелиной.