Лили Мокашь - И жили они долго

И жили они долго. Автор: Лили Мокашь

А что если события саги «Сумерки» развернулись бы в России?

Жизнь обычной выпускницы из маленького городка в Новосибирской области кардинально меняется, когда сердце юной Аси покоряет сразу два юноши. За плечами каждого из них скрывается ужасающая тайна и только от Анастасии зависит, чем обернётся её любовь: кровопролитной войной двух древнейших кланов или счастливым концом…

Посвящаетсямоему мужу Александру, который возможно через 20 лет всё же полистает хотя бы одну из моих рукописей.

Никогда бы не подумала, что умру вот так. Последние несколько месяцев прошли неспокойно: опасность нависала над моей головой всё ниже, однако каждый раз длинны цепких пальцев тьмы едва хватало, чтобы коснуться хотя бы макушки. Мама всегда твердила, что я родилась в рубашке. Выходит, природная броня меня всё же подвела.

Я лежала на холодном полу. Взгляд устремился вперёд, впиваясь в ухмыляющееся лицо моего убийцы. Уголки его губ измазали тёмно-бордовые капли крови, которая ещё когда-то текла по моим венам. Он с чувством стёр большим пальцем оставшуюся жидкость и потянулся к моему лицу.

– Попробуй.

Отдать жизнь ради любимого человека – не самая худшая смерть. Понимала ли я, что могу пожалеть о своём выборе? Безусловно. Но именно в эту минуту, когда я смотрела в почти светящиеся янтарём глаза, это казалось неважным. Почти невозможным в разрезе вечности. И именно поэтому я послушно слизнула кончиком языка каплю, наполнившую рот солоноватым привкусом, напоминающим железо. Незамедлительно после этого моё тело охватила прожигающая изнутри агония. Пути назад больше не было.

Приборная панель сообщила, что за окном больше тридцати пяти градусов тепла. Типичное для августа пекло в Ростовской области. Старенькая «Лада» мамы гудела, сопротивляясь на скорости потокам ветра. В салоне тихо играла какая-то музыка, но из-за бушующих в салоне дуновений казалось невозможным разобрать слова. Непослушные пряди били по лицу и плечам. Сколько ни пытайся заправить за ухо – бесполезно. Все резинки, как назло, я убрала в чемодан. Вот же дура! Знала ведь, что до аэропорта путь неблизкий, а на улице стоит такая жара.

Сегодня я «возвращаюсь к истокам», если это можно так назвать. Железная птица за несколько часов отнесёт меня в Новосибирск, и после непродолжительной дороги в поезде, я окажусь в месте, где родилась семнадцать лет назад – в Ксертони. В этом непримечательном городке дожди идут чаще, чем где-либо ещё в России, а если верить интернету, то солнечных дней здесь и вовсе меньше месяца в год. Окружённый в кольцо из гор и лесных чащ он существовал самобытно, словно был одним на планете. Из мнимой изоляции, лишённой ощутимого тепла и света, мама сбежала со мной, когда мне было всего несколько месяцев от роду. В Ксертони же я маялась каждое лето по целому месяцу, когда ещё была жива бабка по отцовской линии, но в четырнадцать лет я наконец заявила, что с меня хватит сажания картошки на даче, где нет ни одного сверстника. Костя легко сдался, и поэтому последние три года планировал отпуск ближе к осени, и мы вместе отправлялись в Турцию.

И вот теперь я сама отправляю себя в ссылку, да не куда-нибудь, а именно в Ксертонь. Это решение далось мне тяжело. Не буду скрывать, я была просто в ужасе, потому что ненавидела город всей душой.

Ростов же казался мне прекрасным местом, где дороги, за редким исключением, ровные, а палящее солнце приятно облизывало кожу. Жизнь кипела здесь круглосуточно, в то время как в Ксертони всё закрывалось хорошо, если в шесть вечера.

– Ася, – уже перед посадкой мама осторожно потянула меня за край рукава, призывая остановиться, – Тебе не обязательно переезжать.

Я заглянула в зеркальное отражение идеальной копии собственных глаз. Только в отличие от моих, мамины были подчёркнуты пучком тонких морщин в уголках от частых улыбок. Первое, что я всегда вспоминаю, думая о Марии – это задорный звон её смеха. Я была точной копией этой женщины с тёмно-карими глазами и каштанового цвета волосами, вот только её жизнерадостность и легкомыслие не унаследовала.

Во взгляде матери легко улавливалась невысказанная мольба, от которой внутри у меня всё сжималось. Как я могу бросить такую нежную, сердечную женщину, которая сама была словно маленький ребёнок? Правда теперь груз опеки упал на плечи нового мужа мамы. Теперь Сашке следить, чтобы коммуналка была оплачена вовремя, в холодильнике к ужину нашлась еда, а в баке машины – бензин.

– Всё нормально, мам. Так будет лучше для всех. Тем более, я сама хочу пожить в Ксертони.

За последнее время я повторяла эту ложь так часто, что уже почти поверила в неё сама. Врать я никогда не умела, но неделя самоубеждений сделала слова более правдоподобными. Во всяком случае, мама купилась.

– Передавай привет Косте.

– Да, конечно, – я раскрыла объятия, и мама тут же в них погрузилась. От неё пахло земляничной жвачкой, летом и корицей. Запахи, ассоциирующие у меня с домом и теплом.

– Скоро мы снова увидимся, – уверяла она, – Возвращайся домой, когда захочешь. Я вернусь, как только тебе понадоблюсь, вот увидишь. Мигом.

Из мамы тоже никудышная лгунья. В её широко распахнутых глазах легко читались все эмоции: бросить Сашку посреди череды из матчей выше её сил. Именно поэтому я должна уехать, чтобы не заставлять беспокойное сердце Марии выбирать между чувством долга и любовью. В конце концов, а почти выросла и скоро закончу школу. Мама же не становится моложе и хорошо, если кто-то всегда будет рядом с ней, когда я поступлю в институт.

Ещё с минуты мы стояли, державшись за руки, пока по громкоговорителю не объявили открытие гейта. В последний раз мама коротко обняла меня, и я отправилась на посадку чувствуя, что она провожает меня взглядом до самых дверей.

Четыре часа перелёта от Ростова-на-Дону до Новосибирска, ещё два на пригородном поезде до станции «Большая Торана». Ни перелёт, ни тряска в поезде не беспокоили меня так сильно, как перспектива провести час наедине в машине с Костей. Предметом наших извечных споров было то, что я почти никогда не называла его папой.

Первые годы детства мы не виделись. Мама растила меня вместе с бабушкой, перебиваясь на двух работах, пока однажды на пороге не объявился отец. До сих пор не понимаю, как ему удалось тогда нас разыскать в чужом городе. Мария думала, что всё дело в связях: хороший полицейский ими быстро обрастает, а со стремительно проносящейся карьерной лестницей Костей знакомые множились, как пирожки из печки. В тот день мама с папой несколько часов проговорили на кухне, шепчась за закрытой дверью. Пару раз я на цыпочках прокрадывалась по коридору, чтобы подслушать, но едва мне удавалось прикоснуться ухом к двери, как, откуда не возьмись, появлялась бабушка. Словно провинившегося котёнка, она отгоняла маленькую меня от двери и вскоре я оставила попытки, вернувшись к просмотру мультиков.