Наталья Антарес - В двух шагах от края

–То есть здесь и сейчас живут? – я открыла окно и осторожно высунула голову наружу. В нос мне моментально ударил неистребимый запах прорвавшей канализации, я огляделась по сторонам и первым, что бросилось мне в глаза, оказалась покосившаяся будка деревянного туалета. Мелодично поскрипывающая дверь болталась на одной петле под изменчивыми порывами легкого майского ветерка, и непередаваемая вонь выгребной ямы смрадным облаком разносилась по окрестностям. Метрах в трехстах от «благоухающих» удобств располагалась двухэтажная постройка с прогнившими от старости стенами, возведенная, судя по ужасающе древнему виду, если и не при царе Горохе, то уж точно до Октябрьской революции. Такого убожества мне не доводилось видеть никогда ранее – здание выглядело так, будто вот-вот рассыплется от ветхости, но несмотря на то, что тут и там чернели зияющие проемы окон с закопченными рамами и выбитыми стеклами, дом, несомненно, являлся обитаемым.

Согнувшаяся под непосильной тяжестью двух наполненных водой ведер женщина медленно брела от колонки к подъезду. Периодически она останавливалась, чтобы отдышаться, и немного отдохнув, снова подхватывала свою ношу. Непреодолимая, безысходная усталость сквозила в каждом ее движении, а гнет проблем словно прижимал к земле ее поникшую фигуру, одетую в невразумительное подобие застиранной футболки и обтягивающие расплывшиеся бедра джинсы. Я зачарованно смотрела ей вслед, и в моей голове упорно отказывалась укладываться мысль, что в нашем мегаполисе все еще существуют такие задворки цивилизации. Это был абсолютно другой мир, он как будто находился в ином измерении и контрастировал с показным шиком столичного гламура столь же резко, как проводимые правительством реформы с реальными ожиданиями народа.

–Так вам сюда или не сюда? – таксист, по всей вероятности, устал дышать щедро витающими в воздухе ароматами отхожего места, и начал проявлять острое недовольство моим созерцательным настроем, – я вас по адресу привез. Не нравится -доплачивайте, и я могу обратно отвезти.

–Не надо, – я опустила ногу на жалкие остатки выщербленного асфальта и решительно вылезла из машины, – всего хорошего!

Среди этой непостижимой уму разрухи я выделялась не меньше, чем слепой на фоне посетителей кинотеатра. Стильная, ухоженная брюнетка на умопомрачительно высоких каблуках торопливо шагала по усыпанному окурками двору, и больше всего на свете ей хотелось поскорей скрыться в подъезде и не привлекать внимания местных жителей своим не вписывающимся в здешний дресс-код внешним обликом.

Я оказалась в мрачном подъезде с затхлым запахом вечной сырости, поднялась на второй этаж по кривой и скрипящей деревянной лестнице и сразу уперлась в массивную металлическую дверь, не соответствующую царящей вокруг нищете еще в большей степени, чем бриллиантовые серьги в моих ушах. Такие солидные и надежные двери обычно устанавливаются в финансовых учреждениях или в офисах ворочающих миллионами бизнесменов, но никак не в разваливающемся бараке на глухой столичной окраине. Табличка с указанием номера, равно как и звонок, на данном железном колоссе отсутствовала, но я ни на секунду не усомнилась, что передо мной та самая квартира, и, напрочь позабыв про свои травмы, дробно забарабанила в дверь кулаком. Первый же удар вызвал у меня такое многообразие болевых ощущений, что я временно лишилась способности адекватно воспринимать действительность.

Когда боль слегка отпустила, и сквозь застилающую глаза мутную пелену начали понемногу выступать размытые контуры предметов, до меня донесся раздраженный женский голос, тщетно пытающийся выяснить цель моего визита.

–Мне нужен Эрик Данилевский, – на одном дыхании выпалила я и замерла в неподвижном ожидании. Материальный мир вновь обрел устойчивость, но вот в душе у меня бушевал первозданный хаос.

Замки открывались без скрипа и скрежета, быстрыми, почти бесшумными щелчками. Запорный механизм работал четко и выверено, словно хозяева регулярно следили за его техническим состоянием, что опять же не очень хорошо вписывалось в малоэстетичную картину полнейшего упадка. Все это производило двоякое впечатление: с одной стороны, казалось, дверь призвана уберечь от посторонних нечто невероятно ценное, а с другой–уберечь посторонних о той страшной опасности, что скрывалась внутри.

Возникшую на пороге тетку я узнала по одежде –когда я обозревала двор из такси, именно она несла из колонки воду. Вот только видела я ее исключительно со спины, а сейчас она стояла ко мне лицом, и мне стало ясно, что никакая это не тетка, а молодая девушка, возможно даже на пару лет младше меня. Ее неудачно осветленные волосы с пережженными кончиками сальными прядями обрамляли бледное лицо с невыразительными голубыми глазами и обозначившейся складкой второго подбородка, чересчур короткая и узкая футболка безобразно подчеркивала жировые валики на талии и бесстыдно открывала далекий от плоского живот, из глубокого выреза вываливалась когда-то высокая и аппетитная, а сейчас бесформенно обвисшая грудь. Каким-то неизвестным науке способом девушке удалось втиснуть свою оплывшую тазобедренную часть в джинсы на три размера меньше положенного, но стройности ей это явно не прибавило, а в сочетании с невысоким ростом и разношенными тапочками еще больше изуродовало нижнюю половину тела. В руках незнакомка держала полосатую матерчатую сумку, с какими обычно ездят в шоп-туры челноки.

Полностью дверь девушка так и не открыла, и несколько секунд внимательно рассматривала меня через цепочку. Самое интересное, что она меня узнала! Вероятно, заворачивала мусор в газету с моей фотографией. Не могу же я самом деле предположить, что и в этих трущобах с замиранием сердца следят за светской хроникой? Насколько я поняла, у них тут своих проблем не меньше, чем в тайге кровососущих насекомых.

–Ида Линкс? Это же вы? – девушка неуверенно улыбнулась и сразу помолодела лет на пять. На щеках у нее образовались симпатичные ямочки, а цвет заметно оживившихся глаз сразу приобрел насыщенный оттенок

Я обреченно кивнула в ответ. Скорее бы уже президентские выборы что ли – должно же хоть что-то отвлечь людей от моей персоны!

–Что вы здесь делаете, Ида? И зачем вам понадобилось это дерьмо собачье – мой муж?

В работе журналиста присутствовало немало профессиональных издержек, и до сего момента я наивно полагала, что меня уже ничем нельзя удивить. На моей практике были шокирующие разоблачения представителей власти, закулисные игры деловой элиты и даже сенсационный материал о беременности одной эстрадной дивы, известной своей нетрадиционной сексуальной ориентацией. Я привыкла взирать на разноцветный калейдоскоп бурлящей вокруг меня жизни с философским равнодушием, и уже давно не испытывала такого откровенного, исходящего из самых потаенных уголков души изумления.