Наталья Антарес - В двух шагах от края

–Деньги еще надо отработать, дорогая, – одной из особенностей моего характера являлось то, что в минуты наибольшего душевного волнения я становилась чрезвычайно циничной, но Кристина о подобных нюансах осведомлена не была и восприняла мою фразу как скрытую угрозу произвести реквизицию материальных ценностей. Девушка ощутимо напряглась, тряхнула непричесанной головой и практически спокойным голосом произнесла:

–Спрашивайте все, что хотите. Мне так легче, а то я сосредоточиться не могу. Я на любые ваши вопросы отвечу.

–Это хорошо, – задумчиво протянула я. Ну, Линкс, давай, не спи! Уж чему-чему, а внятно формулировать вопросы тебя на протяжении пяти лет учили в университете, и золотое правило любого журналиста гласит о том, что любое интервью следует разбивать на блоки. И в самом деле, винегрет какой-то получается. Что ж, начнем с межличностных взаимоотношений, а дальше сориентируемся по обстановке, – расскажите мне, как вы познакомились с Эриком?

История знакомства Кристины Ковальчук, уроженки пригородного поселка Бубновка, и Эрика Данилевского, программиста-фрилансера из столицы, уходила своими корнями в период двухлетней давности. Кристина поступила в институт на экономический факультет, поселилась в студенческом общежитии и без особых взлетов и падений отучилась два курса. Отсутствие строгого родительского контроля, от которого девушка так устала дома, быстро вскружило ей голову. Юная провинциалка была хорошенькой, веселой и общительной, благодаря чему неизменно становилась душой любой компании. В составе такой компании ее и занесло на шумную вечеринку в одном из ночных клубов города. Тем холодным ноябрьским вечером Кристина не могла и представить, какими роковыми последствиями обернется для нее это мероприятие.

Высокого худого парня в очках представил ей кто-то из друзей. У Эрика явно что-то не ладилось в жизни, и он предпочитал в одиночку проводить время у барной стойки. Кристина подсела рядом, они поболтали ни о чем и заказали еще выпить. Не было ни любви с первого взгляда, ни бешеной страсти, ни даже обыкновенной симпатии – только слишком много алкоголя, за неимением высоких чувств обострившего лишь примитивные инстинкты. Наутро никто толком не помнил, что произошло между ними ночью в чиллауте. В похмельной апатии обменялись телефонами и разошлись, как в море корабли.

Обнаружив, что беременна, Кристина оказалась в безвыходной ситуации. О том, чтобы продолжать жить в общаге, не могло идти и речи, правила внутреннего распорядка в отношении подобных случаев звучали весьма категорично. Возвращаться в Бубновку девушка боялась до дрожи в коленях. Шансы на то, что консервативно настроенные родители пустят опозорившую семью дочь на порог отчего дома, практически равнялись нулю. Самым простым решением, казалось бы, должен был стать аборт, но Кристина внутренне противилась убийству своего не рождённого ребенка, хотя в дальнейшем не раз корила себя за проявленную слабость.

Эрик отнесся к известию о беременности случайной партнерши с покоробившим девушку равнодушием. Предложил профинансировать аборт и закрыть тему, а когда Кристина принялась взывать к его человечности, заткнул обеими руками уши и, дождавшись временного затишья, спросил, чего она от него хочет. Мыслила девушка до боли стереотипно, и в ее словах о свадьбе не было и намека на оригинальность. К ее вящему удивлению Эрик не стал возражать. Только лишь с подчеркнутой вежливостью попросил не закатывать больше сцен.

В том, что штамп в паспорте действительно ничего не значит для ее новоиспеченного супруга и не предполагает никакой ответственности за свою вторую половину, Кристина получила прекрасную возможность убедиться, когда на седьмом месяце беременности переступила порог печально известного барака на границе с промзоной.

–Ты можешь жить здесь, – сказал Эрик, – а можешь в любой момент уйти. Просто не мешай мне, ладно?

ГЛАВА IX

Кристина и сама не заметила, как потихоньку начала опускаться. Послеродовая депрессия и неподъемный груз бытовых проблем за считанные месяцы превратили первую красавицу Бубновки в неопрятную бабу. От окончательной деградации Кристину спас только ребенок.

Благодаря тому, что молодая мама была вскормлена натуральными деревенскими продуктами и отродясь не болела ничем, кроме насморка, Димка родился крупным, здоровым бутузом, унаследовавшим от отца лишь миндалевидный разрез странных темно-серых глаз. Рожала Кристина в муниципальном роддоме, куда ее доставила срочно вызванная соседкой тетей Аней скорая помощь. Эрик в это время, как обычно, где-то отсутствовал, и о появлении на свет своего первенца узнал уже по факту.

Цветов, конфет и торжественной встречи у ворот девушка так и не дождалась. Утром перед выпиской в палату, которую Кристина делила еще с четырьмя такими же малообеспеченными роженицами, зашел врач и сообщил, что глубокой ночью забегал ее муж и просил передать ей конверт с деньгами, после чего вышеупомянутый супруг благополучно отбыл в неизвестном направлении. Денег Кристине хватило только на такси и на скудный набор первоочередных средств по уходу за ребенком, да и то, за последними пришлось посылать все ту же сердобольную тетю Аню, так как «счастливый отец» изволил объявиться дома лишь на следующий день.

Ведрами таскать из колонки воду и топить печку девушке пришлось чуть ли не с первого дня материнства, а ежедневная стирка пеленок в лохани моментально стала для нее нормой жизни. Самым ужасным оказалось то, что несмотря на свой замужний статус, Кристина ощущала себя брошенной матерью-одиночкой. Участие Эрика в воспитании сына проявлялось исключительно в копеечных суммах, с явной неохотой выделяемых им на довольно нерегулярной основе. Мало того, Эрик обзавелся парой строительных берушей и не расставался с ними на протяжении всего своего пребывания в одном помещения с семьей. С рождением ребенка в его жизни словно ничего и не изменилось, он продолжал существовать в каком-то своем мире, наглухо закрытом для всех остальных, и Кристина, в конце концов, просто устала безуспешно стучаться в непрошибаемую стену его отчуждения.

На первых порах у девушки еще оставались подруги, и у нее изредка получалось вырваться из опостылевшего барака и переночевать с Димкой в нормальных условиях благоустроенной квартиры, но постепенно такие возможности выдавались все реже и реже. Беззаботная хохотушка Кристина Ковальчук, столь любимая институтскими товарками за свой веселый нрав, осталась в далеком прошлом, а на смену ей пришла погрязшая в заботах незнакомка, чьи разговоры неизменно сводились к нехватке денег и удорожанию детского питания. Нет ничего удивительного, что вчерашние подруги отдалялись от Кристины одна за другой, инстинктивно чураясь ее и будто опасаясь заразиться страшным вирусом нищеты.