Татьяна Бладвелл - По ту сторону человечности. Сирота

В зал вошло несколько девочек. Одна из них – высокая, с русой косой, пухлыми щеками и густыми бровями – сразу заметила новенькую, сидящую на кровати, толкнула локтем подружку, и они, посмотрев на Люсю, над чем‑то засмеялись. Девочка вскочила, сжала кулачки и вздернула подбородок. Они наверняка смеются над ней и её проблемами, но она так просто это не спустит:

– Над чем вы смеетесь?

– Над тобой, конечно.

Девочки захихикали. Все, кроме одной. Она была меньше остальных, худенькая, с короткой стрижкой и немного лохматыми светло-русыми прядями на затылке. Отстранившись от остальных, она сказала тихо:

– Зачем вы так?

– Марфа Валерьевна сказала, что новенькая упрямая и задает много вопросов. И, похоже, это правда. Гордячка, – подытожила высокая девочка и показала язык Люсе. – А ты с ней, значит, Лика?

Лика фыркнула и подошла к своей кровати, которая оказалась соседней с кроватью Люси. Лика начала искать что‑то в своей тумбочке. Остальные девочки подошли ближе.

– Сядь! – сказала высокая всё ещё стоящей возле своей кровати Люсе.

Та в ответ вскинула голову.

– Не сяду! Кто ты такая?

– Я староста нашего спального зала и слежу за порядком. Ты устраиваешь беспорядок, я расскажу распорядительнице!

Люся так разозлилась, что захотела стукнуть эту девочку. Но в этот момент вошла Марфа Валерьевна.

– Госпожа распорядительница, эта новенькая устраивает беспорядок и не слушается! – распорядительница нахмурилась:

– Пока она привыкает к нашим порядкам, я не буду применять наказание. Но в следующий раз – слышишь меня, девчонка? – наказание за непослушание будет.

Люся заметила, как Лика, делающая вид, что ищет что‑то в тумбочке, вздрогнула и взглянула на Люсю. В её взгляде была какая‑то просьба, но новенькая не поняла её значения.

– Ты должна быть благодарна, что попала в нашу замечательную школу и не творить глупостей, – продолжала распорядительница. – А теперь идите в класс. Занятие сейчас начнётся. Ты, Люся, тоже иди с ними.

Люся с трудом сдержалась, чтобы ничего не ответить, хотя внутри неё всё кипело. Ей хотелось накричать на этих людей, чтобы они наконец объяснили, что с ней произошло, но Лика сделала огромные глаза и приложила палец к губам.

– Я её провожу, госпожа распорядительница.

Та кивнула и ушла.

– Лика, мы с тобой больше не дружим! – девочки под предводительством высокой вышли из зала.

– Как же ты теперь, без них? – спросила Люся.

Лика только махнула рукой:

– Это не я без них, а они без меня. Как понадобится списать домашнее задание, вернутся и будут предлагать дружить, – у неё был тихий голос, спокойный и рассудительный. – Давай я расскажу тебе, какие здесь правила.

Начала Лика с наказаний. Самое нестрашное – молитвы возле алтаря Великой Матери, когда девочку запирали там на несколько часов, подумать о своём поведении. Затем следовали розги. Обычно били по рукам или по спине. «Это больно и обидно, – сказала Лика, – но не страшно». Самое страшное – это когда запирают в подвале с привидениями, который девочки назвали между собой «мешок».

– С настоящими привидениями?

– Ну а с какими ещё? Я там была один раз, после того как случайно разбила вазу в холле. Вернее, меня толкнули, и я упала… В общем, там каменные стены и пол, а в углу живёт призрак, который тебе показывает всякие ужасы и постоянно шепчет какие‑то гадости. Не советую туда попадать.

В школе девочки изучали предметы, которые должны были помочь им в будущем: рукоделие, основы религии, чистописание, языки, литература, простой счёт. Этот набор должен был помочь им найти работу в богатой семье в качестве учителя, воспитателя, гувернантки или управляющей дома. Никакой магии или естественных наук.

– Девочке же полагается быть скромной, смирной и хранительницей очага, – говорила Лика. – Мне кажется, что это глупость, но нам никуда не деться.

– И ты смирилась?

– Ну а что делать?

– Бежать!

– Куда? И что мы там будем есть? Я думала об этом. И поняла, что это опасно и бесполезно. Найдут, поймают и запрут в «мешке» на неделю.

Они подошли к двери классной комнаты. Оттуда вышла Марфа Валерьевна.

– Где вы гуляете? Марш в класс!

Лика испуганно извинилась, а Люся сделала вид, что не слышала слов распорядительницы. Оказавшись в классе, Лика прошла на своё место. Девочки в классе сидели по двое, место рядом с Ликой было занято, и Люся огорчилась. Учительница, седая морщинистая женщина с тоненькой короткой косичкой, строго оглядела Люсю и сказала:

– А вот и наша гордячка пожаловала, – девочки в классе захихикали. – Не успела появиться в школе, как уже скверная репутация. Ты пойдешь по плохой дорожке, я уверена. От таких, как ты, одни неприятности. А теперь сядь за парту на заднем ряду и веди себя прилично.

Люся поджала губы, идя к своей парте, и это не укрылось от учительницы.

– И рожи не корчи там. А то лицо таким останется навсегда.

Девочки снова засмеялись, а одна кинула в Люсю скомканной бумажкой.

На этом занятии изучали месяцы года, но Люся откуда‑то их уже знала. Шесть месяцев зимы – Снежный, Ледяной, Лютый, Злой, Метелица, Морозный. Три весенних – Оттепель, Ручей, Цветочный. Три летних – Листок, Добрый, Грибной; и три осенних – Урожайный, Листопад и Заморозок. Шел осенний месяц Листопад, но здесь деревья уже сбросили свои листья, на фоне неба чернели их ветви. Место, где сидела Люся, было возле окна, и она с грустью смотрела на голые деревья.

Как оказалось, почти всё, что они проходили, Люся откуда‑то уже знала, потому всё время витала в облаках на занятиях. Не давалось ей рукоделие. Стежки были поразительно кривые, вырезки не совпадали с лекалом, ножницы норовили разрезать лишнее. Учительница рукоделия и вовсе её возненавидела, после того как Люся умудрилась разрезать вместе с заготовкой скатерть на столе. Девочки со временем не стали к ней лучше относиться, а она была слишком гордая, чтобы пытаться примириться и познакомиться, потому общалась только с Ликой и планировала побег. Люся считала, что лучше умереть в зимнем лесу, чем терпеть наказания. За непослушание её несколько раз запирали в молельной, но она из упрямства не молилась, а только делала вид.

Каждые десять дней девочкам полагалось посещать Храм Великой Матери, – стоящее над морем на утёсе здание из белого блестящего камня, как будто светящегося изнутри. До этого к Люсе прикрепилась кличка «Гордячка», но после происшествия возле Храма её кличка стала другой, и даже те девочки, которые относились к ней безразлично, стали делать вид что её не существует.

Был пасмурный осенний день. Промозглый северный ветер с моря продувал насквозь, девочки шли колонной попарно, зябко ёжась под порывами ветра. Скупой директор закупал тонкие пальто, которые передавались от старших к младшим. В них было терпимо осенью и невозможно холодно зимой. Люся шла самой последней в колонне, никто не захотел идти с ней в паре. Она размышляла о том, куда ей направиться после побега, и игнорировала идущих впереди девочек, которые изредка оглядывались и хихикали над ней.