Юлия Ставрогина - Тени Петербурга

Однако я не успела найти её, прежде чем кто-то отреагировал на звук выбитого стекла. Прямо передо мной из ещё одного коридора вывернул человек. Меня удивило, что я не услышала его шагов раньше, но определенно это был всего лишь человек. Одетый в форму санитара, он буквально опешил, увидев меня.

– Что тут происходит?

Больше ничего он спросить не успел, так как я, преодолев расстояние между нами, обрушила на него удар ровно такой силы, чтобы оглушить его, но не убить. Мне не нравилось убивать людей, я не получала от этого удовольствие. Даже вид живого человека, лежащего у моих ног в бессознательном состоянии, вызывал у меня неприятное чувство.

Я пошла дальше, двигаясь ещё осторожнее, на случай если кто-то решится придти сюда следом за тем санитаром. Большой холодильник стоял в соседнем помещении, где, судя по всему, находился участок плазмафереза. Но тут меня поджидало самое неприятное: кодовый замок на двери. Кому придет в голову, что на двери холодильника может быть кодовый замок? В Миннесоте у меня таких проблем не возникало. Ни в Миннеаполисе, ни в каком-либо другом городе.

Нужен был какой-то другой план, но я знала, что возвращаться сюда будет опасно. Наверняка, охранники предпримут дополнительные меры безопасности, а я и с этими не знаю, как сладить. Я сильно дернула за дверцу – никакого результата. Но я всё же повторила это ещё раз и ещё раз. В отличие от стекол и дверных замков, холодильные камеры явно производили не в этой стране. Мне осталось только выругаться и покинуть станцию тем же путем, которым я пришла. Моё воспитание, однако, заставило меня отказаться от ругани (по крайней мере, вслух). Знаю, что бить мужчин тоже не входит в понятие «хорошие манеры», но тут уж мне деваться было некуда.

Я ещё раз окинула взглядом лежащего на полу санитара и вылезла через окно. Карта показала мне утром, что городская станция – не единственный пункт приема крови в городе. Были и другие, и я могла попытать счастье, скажем, завтра или послезавтра. Гораздо легче, казалось, вцепиться в горло любому прохожему, но обещание, данное Владу, все меняло. К тому же, как я говорила, убийства – это не моё.

Я много размышляла об этом и пришла к выводу, что дело здесь не в доброте и человеколюбии. Просто роль убийцы казалась мне неэстетичной сама по себе, даже если не учитывать людские жертвы.

Пойдя не тем путем, которым пришла сюда, я вышла на какую-то очень тихую улочку, на которой даже не слышалось шума машин. Я достала телефон, чтобы определить своё местонахождение, но тут я услышала чей-то женский крик.

– Отстань от меня! – услышала я совсем близко.

Роль спасителя так же нелепа для меня, как и роль убийцы, но голос показался мне знакомым, поэтому я побежала туда, откуда он исходил. Между двух домов находился вход в какой-то подвал. Выглядел он заброшенным, но женский крик давал понять, что внутри кто-то есть.

Я заглянула внутрь. Обстановка напоминала ночлежку для лиц без определенного места жительства. Спальные места, раскиданная по полу одежда – не хватало только пустых бутылок из-под водки для завершения образа. Войдя в одну из так называемых «комнат», я увидела, что там идет борьба. Мужчина всем своим телом навалился на девушку. Его недвусмысленные планы сложно было не разгадать. Девушка отчаянно вырывалась, но силы были явно не равны. Мужчина схватил девушку рукой за длинные белые волосы.

– Отстань, – повторила она.

Но нападавший ничего не ответил, он только разорвал на девушке одежду. И тут он открыл для меня лицо своей жертвы, и я узнала в этом лице Алину.

Разбираться с человеком – это не взламывать холодильные камеры, здесь у меня не может быть осечек. Я спокойно подняла этого подонка на ноги и врезала ему прямо в лицо. Что-то хрустнуло: я, наверняка, сломала ему нос, и он упал без сознания.

– Тот день, когда мужчины у моих ног, – пробормотала я и повернулась к Алине.

Не сразу, но она узнала меня.

– Как ты здесь оказалась?

– Тебя сложно не услышать.

Принюхавшись, я почувствовала запах крови и только тогда заметила мелкие ранки на теле Алины. Я подошла к ней ближе, чтобы рассмотреть их. Сегодня я обошлась скромным завтраком, но всё же могла сдерживать себя, хотя и не без труда. Алина подняла на меня взгляд:

– Спасибо.

Тут я, наконец, поняла все. Её неряшливый вид, запах, замкнутость, болезненная худоба…

– Ты живешь здесь?

Я сама ощутила ужас, звучавший в моем голосе. Алина кивнула.

– Но почему?

– Потому что больше негде.

– Ты приезжая или что?

Она горько усмехнулась:

– Нет, мои родители…

Стон подонка, которого я вырубила, отвлек Алину от рассказа.

– Твой друг? – уточнила я.

– Я его не знаю, он пришел, пока я занималась. Наверное, как-то понял, что здесь никого, кроме меня, нет.

Поднявшись с лежанки, я встала над тем, кому совсем недавно сломала нос. Я решила сделать исключение: схватила его за голову и резко повернула её в сторону. Снова раздался хруст, оповестивший о том, что шея последовала примеру носа. Алина вскрикнула, но больше не издала ни звука, хотя я ожидала услышать от неё упрек или полный ужаса возглас. Сомневаюсь, чтобы каждый день на её глазах её одногруппница убивала того, кто пытался её изнасиловать. Однако она ничего не сказала, только смотрела на труп пустыми глазами.

– Не волнуйся, я оттащу его куда-нибудь.

Алина снова кивнула. Её покорность вызвала во мне чувство жалости, и, одновременно, восхищения из-за того, что вот эта девушка живет в ужасных условиях, но все равно не бросает университет, не пропускает лекции, хотя учеба и мешает ей работать и оплачивать жильё.

– Поедешь жить ко мне?

Моя квартира явно велика для одного человека, хотя спальня там только одна. Алина ответила не сразу:

– Почему?

– Почему я предлагаю тебе это?

Снова кивок головой. Я улыбнулась.

– Потому что тебе нужна моя помощь, и ты её заслуживаешь.

Наверное, прозвучало трогательно, потому что глаза Алины увлажнились. Она поджимала губы, покрытые чужой кровью и, наконец, сказала:

– Да, забери меня отсюда, пожалуйста.

Меня не нужно просить дважды.

– Выходи и жди меня на улице.

Она встала и вышла, захватив кое-что из личных вещей. Я проследила за ней взглядом, мысленно готовясь к чему-то действительно неприятному. Труп всё ещё лежал на полу, и мне предстояло уничтожить его. Я могла бы разжечь костер, но существовал риск затронуть и жилые дома поблизости. Другого выхода не было: я должна была вынести тело отсюда, но незаметно, то есть по частям.

Когда я покончила с этим делом и сложила то, что было ещё недавно трупом подонка, я вышла на улицу. Алина стояла рядом с входом и словно не обратила внимания на пакет, возникший в моей руке. Дальше я действовала, как заправский серийный убийца и просто выкинула пакет в ближайший мусорный контейнер.