Андрей Васильченко - Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

О том, насколько эффективным должен был быть данный финансовый контроль, можно заключить из постоянно растущих требований, которые предъявлялись «Кинокредитным банком» к кинопроектам. В 1934 году из 121 художественного фильма банк профинансировал съемки 49 лент. В следующем году из 94 фильмов банк принял участие в финансировании 65 лент. В 1936 году из 112 кинолент им были выделены средства для 82. Таким образом, можно говорить о том, что в период с 1934 по 1936 год «Кинокредитный банк» увеличил свое присутствие в немецкой киноиндустрии почти вдвое. Количество кинолент, к созданию которых он оказался причастным, выросло с 40,5 % до 73,1 %. При этом рос уровень предоставленных кредитов на съемки фильмов. В 1933 году при его участии было поддержано около 30 % творческих проектов, в 1936 году эта цифра составляла 60 %.

В ходе так называемой «империализации» немецкой кинопромышленности, то есть постепенной скупки имперским правительством самых важных структур немецкой киноиндустрии (читай национал-социалистической национализации), обозначенные выше контрольные функции утратили всякий смысл. Кроме этого, с 1937 года Германия переживала форменный кинобум. Он не только не пошел на убыль, но усилился с началом Второй мировой войны. В первую очередь это было связано с повышенным интересом к киножурналам, в которых освещалось положение на фронтах. Все это позволяло финансировать киноиндустрию за счет кассовых сборов. В итоге 10 января 1942 года имперское правительство учреждает общество с ограниченной ответственностью «Уфа-фильм», которое становится основным клиентом «Кинокредитного банка». То есть в сфере кинопроизводства в Третьем рейхе была установлена фактическая монополия.

Впрочем, национал-социалистов едва ли могли удовлетворить столь опосредованные способы контроля над кино. После того как 14 июля 1933 года был подписан Закон «О создании предварительной палаты кино», в действие вступил первый акт «профессионально-представительного законодательства» Третьего рейха. По большому счету палата кино стала первой унифицированной национал-социалистической организацией, которая была создана по образцу профсоюза для представителей одного направления культурно-хозяйственной деятельности, в данном случае кинематографа. В деятельности палаты кино принимали участие и представители «Кинокредитного банка». Переименованная позже в Имперскую палату кино, данная организация, несмотря на декларативные заявления, отнюдь не служила интересам профессионально-корпоративной идеологии, самоуправления, равно как почти не занималась решением конфликтов, присущих данной отрасли. В первую очередь Имперская палата кино была контролирующим органом. Когда велась речь о «коммерческой надежности» или «личной пригодности», то подразумевались в первую очередь «арийское происхождение» или политическая лояльность новому режиму. В итоге кинематографическая деятельность была разрешена только членам Имперской палаты кино. Вторым шагом стало в соответствии с действующим национал-социалистическим законодательством «устранение» из немецкого кинематографа евреев и оппозиционно настроенных к нацистам деятелей кино. Они провозглашались «подрывными элементами». Продолжение данного процесса нашло свое выражение в распоряжении от 17 июля 1934 года, согласно которому для съемок фильма надо было получить «паритетное свидетельство на фильм». Для его выдачи при Имперской палате кино было создано специальное учреждение, которое фактически контролировало работу всех актеров и актрис, выступая в роли посреднической конторы. В распоряжении о выдаче «паритетных свидетельств на фильм» говорилось следующее: «С настоящего момента в „свидетельстве на фильм“ должны указываться все исполнители главных ролей, все исполнители ролей второго плана, режиссер картины, директор фильма, операторы, звукорежиссеры, декораторы». Кроме этого, приблизительно в то же самое время появилось специальное ведомство, которое занималось исключительно вопросами проката иностранных фильмов. Здесь прокатчикам надлежало получить на иностранный фильм не только «свидетельство благонадежности», но и попытаться уложиться в рамки установленных квот на кинопрокат иностранных фильмов. Кроме этого, в этом же самом ведомстве должны были быть освидетельствованы все фильмы германского производства, они должны были получить подтверждение того, что киноленты являлись «произведениями немецкого искусства». Лишь после этого конкретная кинолента могла пройти соответствующую цензуру. Собственно «немецкими кинолентами» считались только те фильмы, в которых были заняты исключительно немцы. Для использования в киноленте актеров или сотрудников, которые не были «арийцами», требовалось особое разрешение Имперского министерства народного просвещения и пропаганды.

Но все-таки основой контролирующей немецкий кинематограф системы был принятый 16 февраля 1934 году Закон «О кинематографе». По сравнению со своим предшественником, аналогичным законом времен Веймарской республики, принятый в 1934 году акт претерпел две существенные модификации. Во-первых, был существенно расширен список причин, по которым фильм может попасть под запрет. Проверку фильмов должны были проводить специально созданные при Имперском министерстве пропаганды проверочные комиссии. Фильм мог попасть под запрет, если он угрожал жизненно важным интересам государства или мог представлять угрозу для общественного порядка. Кроме этого, поводом для запрета могло стать оскорбление религиозных чувств немцев, сознательное очернение Германии или преклонение перед заграницей. Кроме этого, причиной для запрета могло быть нарушение национал-социалистических нравственных и эстетических принципов.

Возможность запретить фильм в случае нарушения им «национал-социалистической эстетики», то есть запрет совершенно по субъективным критериям, вызывал у национал-социалистов особую гордость. В отличие от либерального государства национал-социалистический режим не только считал возможным, но и нужным вмешиваться в вопросы искусства. При этом сами нацистские властители превращались в своего рода экспертов от искусства, которые должны были восприниматься широкими массами как «посвященные хранители Святого Грааля». Проявив к кинематографу явно завышенные и строжайшие требования, национал-социалистические власти вместе с тем прокладывали ему путь как «народному искусству». В упоминавшейся выше речи, которую Геббельс произнес перед кинематографистами 19 мая 1933 года, были такие слова: «Для нас искусство – это серьезное, святое и великое дело… Для нас искусство – это вопрос призвания, это дело, в котором мы руководствуемся самыми глубинными мотивами, а потому не хотим довольствоваться тем, чтобы, сохраняя видимость приличий, время от времени поддерживать связь с творческими кругами, пребывающие в которых артисты будут давать нам советы и указания». Являясь одним из создателей национал-социалистической эстетики, Геббельс специально в конце 1934 года запретил два кинофильма. Запрет был наложен не по политическим или мировоззренческим причинам, а именно по эстетическим соображениям. Геббельс провозгласил их «малохудожественной, пошлой и безвкусной халтурой». Несмотря на то что любой неугодный фильм можно было запретить за множеством удобных предлогов, но Геббельс предпочитал действовать наверняка. Лишь 28 июня 1935 года был принят закон, который позволял ему независимо от проверочных комиссий самостоятельно запрещать показ фильмов, если министр пропаганды «считал это необходимым во имя общественного блага». Кроме того, именно с данного времени повторное разрешение на показ некогда запрещенного фильма могло быть получено только с ведома Геббельса. Между тем принятие новых законов всего лишь придавало легитимный вид тому, что и без того уже имело место быть. Налагался ли на фильм запрет или нет, определялось отнюдь не в цензорских отделах, а в просмотровом зале, где Геббельс и Гитлер (оба страстные поклонники кино) регулярно просматривали новинки немецкого и зарубежного кинематографа. Как вспоминал Арнольд Бакмайстер, с 1938 года являвшийся председателем комиссии по проверке фильмов, цензура со временем все более и более напоминала формальность. В годы войны деятельность комиссии по проверке фильмов фактически ограничилась несколькими иностранными художественными фильмами, пропагандистскими роликами и научно-популярными лентами.