Юрий Злотников - Искусство как форма существования

В основе публикуемого текста под названием «Искусство как форма существования» – монтаж расшифровок двух интервью Дмитрия Спорова с Юрием Злотниковым, сделанных для проекта «Устная история» (http://oralhistory.ru; первая состоялась 22 февраля 2013 г., вторая – 30 августа 2014 г.).

Эти две беседы, существенно разведённые по времени, содержат в «рассыпанном» виде мысли Юрия Савельевича по вопросам, занимавшим его в течение жизни. Мы позволили себе смонтировать разрозненные куски, допуская внутри них лишь минимальную, самую необходимую правку, и дополнить фрагментами из интервью Владимира Глебкина с Юрием Злотниковым (личный архив А.Л. Беленькой и В.В. Глебкина; видеозапись была сделана в январе 2007 г.). Эти фрагменты в тексте выделены втяжкой.

Отец мой, Савелий Львович Злотников, из очень обрусевшей еврейской семьи. Он родился в Коломне… Стандартная семья: отец, мать, три сестры у отца было и два брата, несколько человек умерло.

Дедушка, Лев Яковлевич Злотников, был у Боб рин – ских управляющим. Имения Бобринских в Тульской и Ка луж ской губерниях. А дача была в Алексине, и Злотниковы жили недалеко от Бобринских в Алек сине. Алексин – такой городок недалеко от Сер пу хо ва, по-моему, на Оке 1. Я как-то в 30-е, в начале 30-х годов, был там, в Туле, у деда. Интересный такой был дом, двухэтажный. Нижний этаж занимал какой-то сосед, а верхний этаж занимал дед. Во дворе была ещё мастерская напильников. В общем, какая-то странная… странное существование. Да, дед мой был даже арестован в начале революции и просидел, по-моему, пять лет. А скончался, в 45-м году, после войны, был энергичный такой человек. Я его помню хорошо. А чем занимался после революции, не очень знаю 2…

Так как они жили в Туле, то это была очень обрусевшая семья, хотя дед был старостой еврейской общины. Помню, что на каком-то празднике я был в Туле в синагоге. Потом я уже узнал, что тётя Соня, сестра моего отца, дружила с Таней Сухотиной, внучкой Толстого. Софья Андреевна приходила в семейство Злотниковых за своей внучкой, они обе учились в одной тульской гимназии. Это дочь старшей дочери Толстого. Потом она стала Альбертини, в общем, уехала в Италию 3. То есть, Злотниковы были очень обрусевшей семьей, она была контрастна в каком-то смысле Рубинштейнам, бабушке и дедушке со стороны мамы.

Лев Яковлевич Злотников. 1908

Но больше помню, конечно, московских дедушку и бабушку, Льва Зиновьевича и Анну Моисеевну Рубинштейнов, потому что они жили здесь около Скарятинского, Никитской 4, и дед регулярно ходил в синагогу. Я с ним ходил молиться. Я даже деду говорил: «Пойдём молиться». Я был совсем маленький 5. Не могу сказать, что Рубинштейны были религиозны, они учились, наверное, в каких-то еврейских школах в Кременчуге. Но это было скорее не религиозное, а что-то обычное, видимо, для старого человека – приход в синагогу. При том, что религиозные праздники московский дед устраивал, но его сыновья и семья в целом была уже не религиозна. Я, во всяком случае, никакого еврейского образования или приобщения не получил. Единственное, что я очень переживал, это антисемитизм… я очень болезненно реагировал. Если меня обзывали, я лез иногда в драки.

Московский мой дед, со стороны матери, как-то попросил, чтоб привели моего отца, показать… Так он не поверил, что тот еврей 6: семья такая – совершенно другая, чем московская. В ней не было такой дружной спаянности, как у московской.

Я точно не знаю, где московский дед работал, понимаете. Вроде бы он был до революции агентом Морозовской мануфактуры. Но я не очень хорошо помню, чем он занимался 7.

Отец мой, уехав из семьи, полностью погрузился в инженерную работу. Он вытащил своих сестёр, они учились технике в Cтанкоинструментальном. Брату он помогал, Марку Львовичу; хотя брат был очень талантливый инженер, но как-то у него не складывалась жизнь всё-таки 8. А самый младший брат помогал деду в его мастерской 9. Но я мало вникал в это.

Отец учился в Менделеевском институте, но почему-то он кончил как технарь, не по химии. Это был ранний выпуск Менделеевского 10. Был такой министр, нарком просвещения Кафтанов 11, он, по-моему, с ним на одном курсе учился, в общем, то поколение. Отец был действительно технарь. Потом был перевод станков на автоматические линии, отец их конструировал, разъезжал по России. Когда отмечалась очередная его годовщина, шестьдесят лет, со всей России советской собирались и поздравляли его. То есть он был крупный, крупный инженер. И мечтал, чтобы что-то продолжилось.

Я родился в Грауэрмана 1223 апреля 1930, на Арбате. Дедушка и бабушка жили в большой квартире в Скарятинском. Там потом поселилась дочь их, моя тётка, и дядя с семьёй – приехал из эвакуации, потеряв квартиру. А отец получил одну комнату в том же доме, на первом этаже 13. Но вскоре мы переехали на Донскую, вот в этот дом «Среднего машиностроения». Это было уже примерно в 34-м 14.

Мы получили там три комнаты в четырёхкомнатной квартире, на первом этаже. Одну комнату, маленькую, отец отдал своему товарищу по работе. Но когда началась война, его сослуживец уехал в Швецию. Эта комната переходила из рук в руки, пока отец не пришёл к наркому и не попросил всё-таки, чтобы эту комнату отдали ему под кабинет. Нарком спросил отца: «Не ужели вы живёте не в отдельной квартире?» Отец говорит:

Юрий Злотников с отцом, Савелием Львовичем.

Москва, ок. 1934

«Меня вполне устраивает эта квартира, мне только для кабинета нужна эта комната», – которая вообще-то была наша, а отец был ни больше, ни меньше как один из зачинателей станкостроения. Потом, когда кончилось станкостроение, он занимался автоматическими линиями, переоборудованием. Он был очень крупный инженер, всё время «висел» в Доме инженера и техника на Мясницкой, на Кировской 15, напротив пельменной.

Я помню, когда мы въехали в дом на Донской, это 34-й год, приезжал автобус и забирал сотрудников, жильцов этого дома, на работу. Это были инженеры ракетной техники. Напротив, по диагонали двора, жил создатель «катюши», тогда это было угрожающее орудие. Вот такой был интересный дом.

Мне, значит, перед войной было уже лет десять. Вот. В общем, мы собирались кучкой: «Вот там, оттуда забрали, здесь». Весь дом на Донской сидел, большинство людей сидело.