Екатерина Останина - Мастера авангарда

Ж. Руо. «Мудрый Пьеро», 1948 год

Жорж Руо прославился и как замечательный пейзажист. Ему особенно нравится изображать экзотическую восточную природу, когда она стоит на пороге вечернего сумрака и в спускающейся мгле начинают таинственно мерцать яркие спектральные цвета, которые заходящему солнцу удается вырвать у неумолимо надвигающейся темноты («Закат», 1937–1938, Художественный музей, Вустер; «Христианский ноктюрн», 1952, Национальный музей современного искусства, Париж).

Талантливый мастер был необыкновенно одаренным во многих областях искусства. Он создал замечательные образцы печатной графики, занимался керамикой, делал витражи, гобелены и эмали, оформлял театральные спектакли, писал прозу и стихи.

Невероятное воздействие на зрителя работ Варвары Федоровны Степановой во многом объяснялось их чрезмерной эмоциональностью, хотя большинство ее композиций отличалось упрощенностью форм, как, например, произведение «Фигура с трубой». Экспрессия произведения никого не оставляла равнодушным. Маяковский, увидев «Фигуру», назвал художницу «неистовой Степановой».

Варвара Степанова родилась в Ковно. С 1910 по 1913 год она училась в Казанской художественной школе, затем, переехав в Москву, занималась в частных художественных студиях К. Юона и М. Леблана.

В ранний период творчества Степанова создавала композиции в стиле модерн, работала в графической манере О. Бёрдсли. Позже, познакомившись с А. Родченко, она увлеклась футуризмом и беспредметным искусством.

В середине 1910-х годов Степанова выпустила собственную книгу, целиком сделанную своими руками. Ей принадлежали и беспредметные стихи в манере А. Крученых, и оформление в виде разнообразных цветовых пятен, полос и наклеек из цветной бумаги. Часть стихотворных произведений была написана поверх газетной бумаги.

Несколько позже Степанова оформила в подобном духе книгу стихов своего кумира — А. Крученых. Работоспособность Степановой была поистине поразительной: порой ей удавалось вручную изготовить более пятидесяти экземпляров книги.

В то время визуальная поэзия как искусство футуризма пользовалась необычайной популярностью не только среди русских авангардистов. Подобные произведения создавали Гийом Аполлинер, Блэз Сандрар и Илья Зданевич. Их стихотворения были предназначены не только для чтения, но и для визуального восприятия. С этой целью тексту придавался определенный ритмический рисунок, силуэт и особое расположение строк на листе. В России Степанова являлась, пожалуй, самой яркой сторонницей сближения поэзии и живописи, за которое ратовали футуристы. «Новое движение беспредметного стиха, как звуки и буквы, связываю с живописным восприятием, которое вливает новое, живительное зрительное восприятие в звук стиха», — говорила художница.

Над главным произведением своей жизни — серией картин и графических работ «Фигуры» — Степанова работала с 1919 года, на протяжении нескольких лет. В 1920 году состоялась художественная выставка, на которой экспонировалось более двадцати живописных работ серии «Фигуры» и более пятидесяти гравюр. На этих композициях были представлены различные персонажи в профиль или анфас, нелепые, гротескные и подкупающе непосредственные. Художница показывала людей, занятых привычными профессиональными делами: художников, стоящих у мольбертов, музыкантов со своими инструментами, спортсменов, увлеченных состязаниями… В сущности, формы, избираемые Степановой, были предельно просты, даже упрощенны, но удивительно живы и пластичны.

Простота формы в сочетании с многоплановостью образа присуща Степановой и как дизайнеру. В 1920–1921 годах она много занималась производственным искусством, делала разработки эскизов для тканей. В московском Институте художественной культуры Степанова прочитала доклад о конструктивном искусстве, вела практический и теоретический курс, показывала студентам, как следует оперировать с материалами различной текстуры, учила создавать композиции. Кроме того, в Инхуке Степанова вела курс истории искусства. В своих лекциях она настойчиво проводила мысль, что искусство может считаться прогрессивным лишь в зависимости от его близости к требованиям времени и, особенно, — производства. Высшей точкой развития мирового искусства Степанова считала именно производственное, за которое она ратовала.

В. Степанова. Эскизы тканей. 1924–1925 годы

С 1924 по 1925 год художница стремилась претворить в жизнь теорию: она работала в качестве художника по тканям на ситценабивной фабрике. В то же время она не оставляла преподавательскую работу, читала лекции на текстильном факультете Вхутемаса. Степанова хотела досконально изучить взаимосвязь между фактурой и рисунком ткани.

Эти же годы были отмечены совместной работой Степановой с В. Маяковским. Они разрабатывали рекламные плакаты, занимались оформлением журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ».

С 1926 года Степанова занималась исключительно полиграфией. Она по-прежнему считала, что поэтическое слово и изображение должны воздействовать на читателя одновременно, и только таким образом существует возможность достичь желаемого автором эффекта. Только теперь художница привносила в полиграфию свои знания и опыт художника-конструктивиста и специалиста по текстилю. Вместе со своим мужем А. Родченко Степанова создавала фотоальбомы, где применяла не только приемы, усвоенные в полиграфии, но и последние достижения фотои киноискусства.

В последние годы жизни Степанова вернулась к традиционной фигуративной живописи. Ее новаторство при жизни художницы не было оценено по достоинству. Интерес к экспериментам Степановой появился лишь в последние годы у нового поколения молодых модернистов.

Сюрреализм сформировал творческую манеру Ива Танги. Его ранние полотна, в значительной степени интуитивно написанные и усеянные сексуальными символами, обрели наконец эстетическую основу. Танги научился мыслить более абстрактно и взвешенно. Постепенно сформировался особый мир — мир Танги, являющий собой безжизненную пустыню или безлюдный пляж подле застывшего в оцепенении моря. Атмосферу одиночества и бесприютности создавал также задний план, как правило, написанный в серо-голубой или желто-зеленой гамме.

Ив Танги начал рисовать сравнительно поздно. В детстве и ранней юности он, казалось, не испытывал тяги к изобразительному искусству. Он служил моряком на судах торгового флота, побывал во многих странах мира — в Испании, Англии, Португалии, Африке и Южной Америке. Однажды, проходя мимо галереи П. Гийома, он увидел в витрине полотно Джорджо Де Кирико. Эта картина настолько потрясла воображение молодого человека, что он взял в руки кисть.