Александр Мусин - Церковная старина в современной России

Идея создания согласительных комиссией, непосредственных переговоров между Церковью, музеями и органами охраны памятников в деле такой передачи представляется привлекательной, но бесперспективной. Патриархия не намерена вести переговоры по каждому конкретному случаю, как вообще не намерена вести диалог с обществом: ей гораздо проще договориться в «верхах» о безусловном проведении в жизнь общих норм будущего закона.

Единственной серьезной преградой на пути обсуждения этого законопроекта может стать требование одновременного принятия всех необходимых для его реализации подзаконных актов и прежде всего – положения о государственной историко-культурной экспертизе. Обязательность этой экспертизы должна быть прописана в новом законе как необходимое условие для принятия решения о передаче религиозным организациям памятников культуры.

Столь же неизбежным условием для принятия закона видится радикальная реформа системы охраны объектов культурного наследия в России: существенное расширение полномочий органов охраны, создание института общественных инспекторов с четко прописанными весомыми полномочиями и принятие специального закона об усилении уголовной и административной ответственности за повреждение, искажение и уничтожение объектов культурного наследия, который предполагал бы пропорциональную ответственность заказчика, подрядчика, исполнителя работ и соответствующего органа государственной власти за эти противоправные действия.

В противном случае судьба переданных РПЦ памятников культуры представляется печальной. Если уж сам патриарх считает, что главная цель церковной реставрации – это чистота и благолепие храмов, а не сохранение древности и старины как знак уважения к христианской истории, то позиция подведомственного ему духовенства не может выглядеть иначе.

За 20 лет церковной свободы РПЦ так и не создала ни одного серьезного церковного музея: существующие примеры напоминают рекламные акции по улучшению собственного образа в глазах общества.

За 20 лет не создан ни общецерковный орган, ни специальная служба РПЦ, которые бы системно, эффективно и качественно следили за церковной реставрацией и заботились о сохранении христианской древности: их отсутствие превращает в фарс любые церковные заявления о «важности научного подхода» к сохранению святынь в XXI в. и лишь доказывает, что иерархия действительно не видит связанных с этим сложных организационных и технических проблем.

За 20 лет РПЦ ни разу публично не выразила озабоченности массовым разрушением культурного наследия России; никто из архиереев или духовенства, замеченный в уничтожении церковной старины, не был примерно наказан. Более того, демонстративные обвинения русской интеллигенции в «иконоборчестве», прозвучавшие со стороны епископата после решения о скором принятии нового закона о церковной реституции и на фоне отказа от целенаправленного формирования позитивного образа музейной культуры в глазах верующих, внушают серьезные опасения за судьбу русской культуры…

Все выше сказанное – отнюдь не призыв осудить самую возможность для Церкви владеть памятниками истории и культуры России и молиться перед православными святынями. Эта книга – всего лишь повод задуматься, насколько процесс передачи РПЦ национальных святынь и исторических памятников является сегодня общественно целесообразным – в связи с множеством негативных тенденций в церковной и социальной жизни. Если читатель не увидел в происходящем ничего негативного, рекомендую перечесть эту книгу еще раз.

Быть может, лучшим решением вопроса на ближайшее будущее станет заключение общественного договора о сохранении неизменного музейного статуса общенациональных святынь и реликвий – вплоть до разрешения взаимных недоумений и претензий и установления мер взаимного доверия. Церковь должна осознанно и добровольно принять мысль о том, что ряд общенациональных реликвий и менее значимых памятников православной культуры должны остаться в музеях Российского государства.

Это будет настоящим свидетельством «меры возраста Христова», в который вступила современная православная община, а равно – показателем ее доброй воли в отношениях с обществом и государством, на которую и то и другое вправе рассчитывать. Сохранение таких святынь в национальных общедоступных музеях является закономерным итогом развития христианской Европы, развития, на путь которого Россия, как хочется думать, все же возвращается.

Оставив в стороне технические вопросы, выскажемся по существу: единственным необходимым и достаточным, на наш взгляд, условием возвращения Церкви ее реликвий и святынь является создание и функционирование в России гражданского общества, где произвол священника, чиновника и собственника поставлен под общественный контроль: где Церковь, восстановившая свои соборные начала, выполняет евангельскую миссию в равноправном диалоге с окружающим миром; где решения о судьбе памятников принимаются не на основе эмоций и амбиций, а на основе адекватного толкования закона, здравого смысла и общественной пользы, что навсегда исключило бы использование церковной старины в современной России для решения сиюминутных экономических и политических проблем…

г. Санкт-Петербург

RUSSIAN ORTHODOX CHURCH AND THE CULTURAL HERITAGE OF RUSSIA AT THE TURN OF MILLENNIUM

The book is dedicated to the complex study of the multilateral relationship between Russian State, Russian society, cultural institutions, especially museums, and Russian Orthodox Church in the field of restitution, use and protection of historical monuments and sites. The investigation deals with the positive and negative trends of the process, reasons of conflicts and potential monuments’ safety threats.

The preface describes the problems and indicates the sources of research, including the data obtained from State and Church archives, mass-media and Internet publications and personal interviews with State and Church officials, museum employees, restorers, clergy and parishioners. Today the process of monuments transfer to religious organizations and control over their state is undergoing system crisis. It menaces cultural heritage safety and public stability. The situation appears as a multilevel conflict which is not limited to economic, political or ideological aspect, but reflects the cultural and aesthetic priorities of Russian society representatives and groups.

Chapter 1 analyzes historical process of ecclesiastical propriety origin and development both in Byzantium and Russia as corporate material goods and its secularization after 1917 with triggered the present day conflict. My intention is to show that ecclesiastical goods, including liturgical objects, according to the canon low, could be alienated if it seems appropriate for the broadly understood aims of Christian activity. Now, the fact of sacred art objects being kept at State museums and use of cathedrals and monastery complexes for the cultural purposes should be regarded as a special kind of Church mission. The demands of Moscow patriarchy for return of the museum collections in parish life menace the safety of masterpieces and social development. The every day use and reconstruction of antiquities for modern needs leads sometimes to its destruction and impedes free access for citizens to cultural heritage. My conclusions show that hierarchy does not posses exclusive rights for management of diocesan and parish goods without agreement of parish communities. Local parish communities are currently very weak in Russia, and the absences of civil control leads to abuses in the field of the ecclesiastical propriety on the part of clergy. At the same time the privileges and payments received by Moscow patriarchy today should be regarded as redemption paid by the State for the former ecclesiastical propriety, and mass restitution of the ecclesiastical goods is not on the agenda.