Коллектив авторов - Мода и искусство

Помимо информации о том, как добраться до выставки, газета Lady’s Newspaper советовала читательницам, что следует надевать, отправляясь посмотреть экспозицию: «Мы полагаем, таким образом, что окажем услугу всем дамам, но особенно тем, кто приехал в Лондон на время, предлагая им полезные советы относительно того, что надеть, выходя на улицу» [493]. На иллюстрации изображался утренний наряд, «составляющий пример элегантного модного стиля, который, в нынешнем ярком сезоне, подойдет нашим читательницам для посещения Хрустального дворца, для чего платье одновременно легкое и элегантное будет незаменимо. Платье из китайского шелка, с очень красивым рисунком, основной тон – цветущий персик, усеянный узором из светло-зеленых веточек» [494]. Журналисты также давали модные рекомендации, исходя из того, что они увидели на выставке: «Мы выбрали для описания два элегантных костюма для путешествия в экипаже и для прогулок пешком, которые видели на посетительницах Хрустального дворца на прошлой неделе. Один из них – платье из сиреневого шелка, украшенное зеленым и фиолетовым, отделанное тремя большими оборками, каждая из которых оторочена плиссированной лентой» [495].

Газета Times также сообщала о толпах любопытных, которые собирались не затем, чтобы посмотреть выставку, но чтобы поглазеть на посетительниц, приезжающих туда в модных нарядах: «Людской поток все течет вперед, пока его не сдерживают полицейские и перила у южного входа галереи. Многие задерживаются на улице, даже под проливным дождем, чтобы посмотреть на здание и на счастливцев, входящих внутрь. Когда один наблюдательный пункт теряет свою привлекательность, они переходят на другое место, и, таким образом, каждый вход и выход из здания окружен группой зевак» [496].

Описав, как будут смотреть на посетителя выставки, Lady’s Newspaper давала советы, как посетителю следует смотреть на выставку. В течение трех месяцев газета описывала маршруты «прогулок по Хрустальному дворцу»; в отличие от популярных путеводителей, к этим заметкам не прилагалось карт, а пути, которыми следовал автор, были внутренне взаимосвязанными, но непоследовательными; например, в двух выпусках подряд он мог придерживаться одного маршрута, затем пропустить выпуск, в следующем номере восстановить свой прежний маршрут и устремиться в другом направлении. В начале одного из путешествий автор выражает желание обозреть выставку в целом, как визуальный спектакль. «Только когда глаз привыкает к зрелищу, мы замечаем, что каждое цветное пятно, составляющее часть единого целого, являет собой прекрасное произведение искусства или собрание таких произведений – оно может представлять целую отрасль производства. Так, сияющее скопление, на котором глаз отдохнул на мгновение, после того как мы покинули сверкающий фонтан Ослера, – это роскошный шелк, продукт ткацких станков Спитлфилдса. Здесь множество прекрасных образцов мануфактуры, каждый из них сам по себе – вершина искусства. Цветное пятно в верхней галерее – превосходный ковер, результат почтенного труда 150 женщин. Присмотревшись к оттенкам вдали, можно увидеть яркие шерстяные ткани; более мрачные, но не менее богатые оттенки производители предлагают своим английским клиентам. Там же мы видим простой и парчовый поплин из Дублина и бесчисленные оттенки набивных тканей из Манчестера» [497].

В этом случае наблюдатель, скорее всего, находился на балконе верхнего этажа, выходившем на фонтан Ослера, за которым, на Южной галерее, располагались стенды с шелками и одеждой (ил. 18). В предыдущем выпуске газета сообщала: «Мы находим, что этот уголок очень нравится дамам, поскольку здесь выставлено множество вещей, представляющих для них интерес; а вид из северной галереи один из самых приятных, прямо внизу видны столы с цветами» [498]. На балконе находился фонтан, наполненный знаменитым «туалетным уксусом» Э. Риммель, которым дамы могли надушить носовые платки, а также искусственные цветы «с ароматом натуральных». С этой точки зрения ясно, что ключевой нарратив выставки, описывающий производственный процесс, начиная с сырья и заканчивая готовым продуктом, воспринимался здесь на материале текстиля и изделий из него. Мысль о том, что эту область можно обозреть и оценить, бросив на нее взгляд из одной точки, демонстрирует, что эти объекты воспринимались преимущественно как визуальный материал, радующий глаз, и газета рассматривала знакомство с ними именно как визуальный опыт.

Ил. 18. «Стереоскопическое изображение южной галереи», Всемирная выставка.

Фотограф неизвестен. 1851. Библиотека Конгресса

Рассказывая об очередной прогулке (на этот раз наблюдатель посетил следующую экспозицию и сумел рассмотреть вблизи «роскошь» шелков и нарядов), газета повествовала о том, как выглядят посетительницы выставки, с точки зрения представителей противоположного пола: «Дамы, разумеется, – замечает не слишком галантный современник, – здесь встречаются в изобилии, порхают и кружат вокруг соблазнительных вещей, как мотыльки вокруг свеч… и мы не уверены, что их вообще можно было бы отвлечь от этого чарующего вида, если бы рядом с галереей с кружевом не располагался коридор с работами ювелиров и серебряников» [499]. Две недели спустя прогулки возобновились; автор «Очерков дамы» (Pencillings by a Lady), зайдя на выставку драгоценных камней, отмечает, что полицейским беспрестанно приходится просить дам «продвигаться вперед» и не задерживаться: «Если дамы решают начать изучение изделий мировой индустрии с конца и двигаются вспять, от предметов роскоши (внутренняя ценность которых представляется мнимой и случайной, но изготовление требует высокого мастерства) к более грубым и необработанным продуктам человеческого труда, не следует их из-за этого считать легкомысленными мотыльками, которых привлекает лишь блеск драгоценностей и которые не в состоянии осознать и оценить глубокие достоинства выставки. Вполне естественно, что мы сначала исследуем те предметы, к которым питаем непосредственный и прямой интерес и которые составляют украшение нашей современной цивилизации; и мы можем позволить себе не замечать этих надменных высказываний, имея в виду, что каждый отдел выставки находит своих почитателей любого пола и что мы сумели бы осмотреть драгоценности и бижутерию гораздо быстрее и с гораздо меньшим напряжением, если бы могли использовать ходули, чтобы смотреть поверх голов и шляп господ, тесно сгрудившихся вокруг экспозиции» [500]. Хотя автор утверждает, что наблюдатели считали поведение женщин нелогичным, поскольку те «смотрели в телескоп не с того конца», статья явно представляет собой ремарку на текст, опубликованный в газете двумя выпусками ранее и изображающий дам мотыльками, «порхающими вокруг соблазнительных вещей». Он также является откликом на карикатуру, опубликованную в газете Punch от 17 мая и высмеивающую женщин, которые «с помощью зонтиков оказывают сопротивление представителям закона», когда те просят их не задерживаться у экспозиций. Очевидно, что посещение выставки и способы ее осмотра внимательно изучались и маркировались с точки зрения гендерных пространств, пересекающихся друг с другом (хотя и не обязательно жестко разграниченных).