Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 08

Зина, не отвечая, вся охваченная неспокойной радостью творчества, ловила кисточкой отсвет солнца на лепестках, ловила и торопилась, потому что солнце это становилось всё бледнее и бледнее…

Дарима и Фатьма жили в дворницкой, в маленьком домике, который стоял, прижавшись к высокой кирпичной стене соседнего дома. У них были свои сени, своё крыльцо, свой палисадник под окнами. Снежные кусты сирени дремали у самых окон, погружённые в неподвижность зимнего покоя.

Кто-то вдруг пробежал мимо этих кустов. Хлопнул дверью, загремел оставленной в сенях лопатой. Фатьма проворно соскочила со стула и выбежала в кухню: кто там явился?

Явился Антон, подрумяненный морозом и с застывшими слезинками на глазах:

- Зина у вас?

- У нас, Антон! - Фатьма тотчас принялась раздевать парнишку. Иди скорей, приложи руки к печке, у нас печка тёплая!

- Ты как хвост у меня, Антон, - сказала Зина, увидев брата. - Куда я, туда и ты.

- Да-а… - проворчал Антон и шмыгнул носом, собираясь заплакать. - А если она цветок но отдаёт!

- Цветок?

- Ну, мой цветок! Я его в школу обещал… Мне ещё мама дала. А она не отдаёт!…

Закатное небо погасло. Тёплые отсветы в комнате исчезли, красный цветок потускнел. Зина положила кисточку.

- А нельзя, если в школу не нести? - осторожно спросила Фатьма.

- Нельзя! - твёрдо ответила Зина. - Он обещал.

- Я обещал, когда будет расцветать… - Антон захлюпал носом, - а вот он уж и расцветает. И мама говорила… А она теперь не отдаёт!…

- Это кто такой здесь сырость разводит? - послышался весёлый голос Даримы.

Она вошла свежая и румяная, стряхнула иней с платка, зачесала гребёнкой чёрные вьющиеся волосы.

- Это ты, Антон, сырость разводишь? Что с тобой случилось? Ах ты, снегирь краснощёкий!

Не успели девочки объяснить, что случилось, как в дверь раздался негромкий стук. Фатьма побежала открывать.

- Ой! - В голосе Фатьмы прозвучало удивление. - Это ты?

- Кто такой? - спросила Дарима.

В комнату вошла Тамара Белокурова. Зина и Фатьма переглянулись.

- Девочки, я к вам, - стараясь держаться как можно свободнее, сказала Тамара.

- Когда приходят в дом, то с хозяевами здороваются, - вдруг сказала Дарима. Её круглое лицо приняло надменное выражение.

Фатьма, зная её горячий, обидчивый нрав, испугалась:

- Мама! Ну, что ты…

Но Дарима будто не слышала.

- А если инженеровы дочки не хотят здороваться с дворниками, - продолжала она, - то пусть они к ним не ходят.

Тамара смутилась. Одно мгновение она колебалась: может, ответить дерзостью и уйти? Резкие слова так и просились на язык.

Но тут живо вмешалась Фатьма:

- Мама, что ты! Она не успела ещё поздороваться! А ты скорей кричать!

- Я не успела, - сказала Тамара, переломив себя, - только хотела…

Дарима что-то проворчала в ответ и вышла в кухню.

- Тамара, иди, садись к печке! - начала суетиться Фатьма, незаметно поглядывая на Зину.

Зина молчала. Тамара почувствовала, что она прервала какой-то разговор, подметила слёзы на глазах Антона. И, поглядев на Фатьму и на Зину, сказала:

- А что это у вас случилось? Антон плакал, что ли? - Так, случилось… - уклончиво ответила Зина.

Но Фатьма не стала скрывать:

- Антону надо цветок в школу отнести. А…

Толчок под столом прервал её, она взглянула на Зину и всё поняла.

- …цветок сломался!

Зина улыбнулась: хорошая подруга - Фатьма! Разве Зине хочется, чтобы все люди знали, что они не ладят со своей бабушкой!

- Вот так беда! - засмеялась Тамара. - Да если хотите, я вам розочку принесу! У нас есть розочка, летом цвести будет. Хочешь розочку, Антон?

Антон со вздохом покачал головой:

- Мне нужно мою луковицу… Она ничуть и не сломалась. Она расцветёт завтра.

- Не сломалась? - Тамара подозрительно посмотрела на Зину и Фатьму. Они что-то скрывают от неё, отстраняют её от себя. Отец сказал, что она сама виновата, что у нее нет друзей. А чем же она виновата? Вот она хочет, чтобы у неё были друзья, она пришла к ним, а они отстраняются, она мешает им. Тамара была не глупа, она понимала, что дружба не возникает так вот сразу, по одному только желанию. Видно, надо что-то сделать приятное людям, чем-то стать интересной для них…

- Девочки, что я придумала! - начала она с оживлением. - Давайте соберёмся все трое и пойдём в планетарий!

- А мы же в ту пятницу идём в планетарий всем отрядом! - напомнила Фатьма. - Ты забыла?

Тамара чуть-чуть растерялась, она не забыла, она просто этого не знала, потому что не интересовалась планом пионерской работы. Но тут же снова приняла оживлённый вид.

- А правда, я забыла! Но вот я что хотела сказать, девочки, а что, если… а что, если… - Тамара торопливо придумывала, что ей сказать. - А что, если бы нам поехать в Парк культуры на каток? Я бы у мамы попросила на нас на всех денег…

- Мне отец сам даст денег, - возразила Зина, - только ведь у нас же свой каток близко…

- Ну, а зато там, знаете, как красиво! Тамара с напускным оживлением говорила

о том, как в Парке культуры весело, и как там интересно, и какая там музыка, и какие фонари…

Потом она заговорила о новой книге, которую ей принёс отец, - такая интересная, с картинками! А что, если её читать всем вместе, вслух?

Тамара говорила и чувствовала, что всё это зря. Девочки отвечали вяло. В ней начинали закипать раздражение и обида: как она старается, как она хлопочет, как она добивается их дружбы, а они только и ждут, когда она уйдёт. Гордость её взбунтовалась.

- Ну, ладно, я пошла, - сказала она и встала.

Подруги не удерживали её. Тамара шла домой раздражённая, обиженная, уязвлённая.

- Вот я сегодня скажу отцу! - повторяла она. - Только всё я виновата, всё я! А если они меня не принимают!

Оскорблённое самолюбие напоминало ей слово за словом весь её неудавшийся разговор. И она понять не могла, как это случилось, что она пришла к девочкам, чтобы подружиться, а они не захотели. Ей всегда казалось, что лишь бы она захотела подружиться, а уж с ней-го, конечно, захотят! И вот почему-то нет! Но одного не могла понять Тамара, что настоящую дружбу нельзя добывать холодным расчётом и что даже самый недалёкий человек всегда почувствует, если ты подошёл к нему со сладкими словами, но с сердцем расчётливым и равнодушным.

- Ну, а что у меня, подруг, что ли, нет? - утешала себя Тамара. - Подумаешь, только они две на свете! С кем захочу, с тем и подружусь! А ещё со Стрешневой на ветке обещались! Вот сейчас приду домой и выброшу эту ветку!

С твёрдым решением тотчас же выбросить заветную дубовую ветку она вошла в свою комнату. Вошла и остановилась посреди комнаты: да вот дело-то в чём, где же эта ветка? Куда же её Тамара положила тогда? А ветки давно уже не было в доме. Ирина убирала комнату и вместе с мусором выкинула в тот же день, когда Тамара принесла её из лесу.