Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 08

Юные мастера высоких урожаев, с которыми я познакомился на Украине в Перещепинской школе, стали героями моей повести «Дом на горе».

Сейчас в моих мыслях другие герои. В 1951 - 1953 годах я много раз бывал на строительстве Волго-Донского канала и Сталинградской гидроэлектростанции и теперь заканчиваю повесть о молодых строителях одной из крупнейших волжских гидростанций.

Ещё мне хочется написать для детей и юношества книгу о славной армии сельских механизаторов, о трактористах и комбайнерах.

А. Мусатов

Быть может, кто-нибудь из вас, ребята, читал дневники знаменитого русского путешественника Миклухо-Маклая. Но, вероятно, лишь очень немногие обратили внимание на „две картинки из этой книги. На вид они неприглядны: два плоских предмета, покрытые то ли пятнышками, то ли значками. Один предмет похож на древесный ствол, другой - на мочалку из люфы. Эти картинки изображают деревянные таблички с острова Пасхи.

Жители острова называют их «кохау ронго-ронго» - «говорящее дерево». Но о чём «говорило» дерево, не знал ни один археолог.

Да и говорило ли оно вообще? Английские и американские учёные считали, что на табличках совсем не письменность, а рисунок, штамп, который оттискивали на материи. Однако Маклай был убеждён, что «кохау» покрыт иероглифами, рассказывающими о древней, может быть, очень высокой культуре. Сам он не успел проникнуть в тайну табличек. Не расшифровали загадки и позднейшие исследователи.

А именно эти таблички лишили покоя героев повести И. Рахтанова «Потомки Мак-лая». Всё своё свободное время ленинградские школьники Боря Кудрявцев и два его друга, Олег Калитин и Лера Чернушков, изучали изображения табличек с острова Пасхи.

Можно ли было рассчитывать, что задача, с которой не справились учёные, будет под силу юношам-школьникам?

Боря Кудрявцев не преувеличивал своих сил. Но ему страстно хотелось узнать, что написано на таинственных табличках. Всеми силами души жаждал он доказать, что у маленького народа, почти что стёртого с лица земли колонизаторами, была своя письменность, своя культура, своя яркая, достойная, человеческая жизнь.

Вместе с друзьями Лерой и Олегом Борис переснимал таблички, увеличивал фотографии. И перед глазами ребят отчётливо развернулась цепь фигурок; одни из них походили на человечков, другие на рыб… Но как проникнуть в этот загадочный язык, как подобрать утерянный ключ? Одна неудачная попытка сменялась другой… Борис то нащупывал что-то, то снова блуждал в темноте… И вдруг в голове мелькнула догадка: нет ли закона в последовательности фигурок, не здесь ли конец ниточки, поймав которую можно распутать весь клубок. Кроме двух таблиц, находящихся в Музее антропологии и этнографии в Ленинграде, Борису удалось отыскать изображение двух таблиц, хранящихся в Этнологическом музее в Санто-Яго, в Чили. И вот, сличив между собою изображения всех этих табличек, ленинградский школьник установил, что знаки на табличках действительно не простые рисунки, а следы письменности - варианты и изменения одной и той же записи, видимо, очень важной для тех, кто её запечатлел…

Герои повести Рахтанова существовали на самом деле. Достаньте в библиотеке 11-й том сборника Музея антропологии и этнографии Академии наук СССР за 1949 год, и вы найдёте там работу Б. Г. Кудрявцева «Письменность острова Пасхи». Работа эта не закончена: жизнь молодого учёного оборвалась слишком рано. Но, может быть, кто-либо из вас прочтёт книгу И. Рахтанова «Потомки Маклая», заинтересуется делом Бориса Кудрявцева, продолжит его труд и допишет повесть о загадочных табличках с острова Пасхи.

Ю. Новикова

Автор повести «Товарищ Ваня» молдавский писатель Самсон Шляху сам учился в ремесленной школе, которую он описывает. И ему приходилось под унылый звон надтреснутого колокола брести из грязного «дормидора» - общей спальни - в мастерскую. Таких школ, где под предлогом учения попросту использовался труд подростков, много было в старой Бессарабии, захваченной королевской Румынией.

Повесть С. Шляху переносит нас в Бессарабию 1940 года, со всеми страшными контрастами между жизнью «хозяев» и рабочих, с атмосферой, накалённой надвигающейся войной.

Самсон Шляху умеет подчеркнуть в событиях самое главное, показать ход их развития. Читая его повесть, мы видим, как мальчики, бунтовавшие против несправедливости директора, в конце концов единодушно срывают военный заказ.

Вера в освобождение поддерживает ребят в самые трудные минуты. Они верят и знают: справедливость победит, свобода близка.

А. Дорохов

Сначала мир, окружающий тебя, очень невелик. Это комната, в которой ты играешь, ешь, спишь, дом, в котором ты живёшь, сад, где ты гуляешь.

Потом этот мир расширяется. К нему прибавляется школа, где ты учишься, каток, где ты катаешься на коньках зимой, поле, река, лес, где расположен пионерский лагерь летом.

Чем старше ты становишься, тем шире делается твой мир. Ты словно открываешь всё новые и новые земли, которых не знал раньше.

И всё же мы знаем очень мало.

А как интересно было бы заглянуть во все уголки огромного мира! Посмотреть своими глазами на всё, чего ещё не видел, о чём даже не предполагаешь.

Ведь тебе и в голову, например, не приходит, что, рисуя своим карандашом, ты держишь в руке щепочку могучего сибирского кедра, а в этой щепочке заложен кусочек уральского камня графита, смешанного с жирной украинской глиной. Не знаешь ты и того, что сделан твой карандаш в Москве, покрашен лаком, сваренным в Ярославле, а серебряные буквы на нём оттиснуты алюминием, добытым под Новгородом.

Сибирь и Урал, Украина и Новгород, Ярославль и Москва!… Как будто из маленького мира ты шагнул в большой.

Множество таких увлекательных путешествий поможет тебе совершить книга М. Ильина и Е. Сегал «Рассказы о том, что тебя окружает».

Из этой книги ты узнаешь, как сосна превращается в твою тетрадку, а клочки пушистой хлопковой ваты становятся твоей рубашкой. Вместе с каплей воды ты совершишь путешествие от подземного родника до водопроводного крана. Вместе со снежинкой побываешь под облаками. Вместе с почтовой открыткой промчишься через весь Советский Союз.