Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 06

Рассказ М. Бременера

Рисунки Б. Винокурова.

В тот вечер, когда началась эта история, мы трое - Владик, его сестра Вера и я - сидели на новом очень широком диване у Владика дома. Кроме нас троих, в квартире никого не было. Часы пробили восемь, когда Владик решительно сказал:

- Так что же мы будем делать, ребята?

Этого мы не знали. Мы давно не виделись, потому что только на днях вернулись из пионерских лагерей, где отдыхали весь июль. Все мы были в разных лагерях и поэтому часа два рассказывали друг другу про то, как провели месяц. Вера, которая радовалась, что Владик её не гонит (обычно, как только я переступал порог, Владик говорил ей: «Мала ещё», - и она сразу же уходила), старалась рассказать что-нибудь особенно интересное.

- А одна девочка из нашего класса знаете кого видела?

- Ну? - лениво спросил Владик.

- Анну Аркадьевну, учительницу вашу, вот кого!

- А-а… - протянул Владик.

- Она сейчас знаете где? В Кисловодске, на Кавказе, вот! - И рыжая толстая Вера залилась краской от огорчения, что на неё не обращают внимания.

- Так что же мы будем делать? - повторил Владик. - Мне еще надо к Лёшке…

В это мгновение на столе зазвонил телефон.

- Включили! - закричали Владик с Верой, одновременно схватившись за трубку.

И правда, это зазвонили с телефонной станции. Аппарат, который вчера установили, был теперь включён в сеть.

- Что бы теперь такое… а, ребята? - начал Владик.

- Придумала!… Ну, и будет сейчас! - от нетерпенья Вера даже не договорила и принялась набирать номер телефона.

- Что ты придумала? - спросил я.

- То, что ты сейчас разыграешь Лёшку.

Я не успел возразить, как Вера, изменив голос, выпалила в трубку:

- Лёшу Лодкина! Вы Лодкин? Вас вызывает Кисловодск! Абонент, не отходите от аппарата! Соединяю! - И Вера притиснула трубку к моему уху.

Я понял, что задумала Вера. Она хотела, чтоб я поговорил голосом Анны Аркадьевны, нашей преподавательницы русского языка и. классной руководительницы. Но я не подготовился к розыгрышу и не знал, что скажу Лодкину. Я помнил только, что ему предстоит переэкзаменовка по русскому и, значит, надо Лёшу спросить, как у него дела с грамматикой. О чём бы ещё могла спросить его Анна Аркадьевна, я не представлял.

- Здравствуй, Лодкин, - сказал я неторопливым, певучим голосом Анны Аркадьевны (Анна Аркадьевна очень молодая, но голос у неё взрослее, чем она сама. А возможно, это она с нами старается говорить пожилым голосом, чтобы дисциплина в классе была лучше, - не знаю).

- Здравствуйте, Анна Аркадьевна! - закричал Лодкин не то обрадовано, не то испуганно. - Мне вас очень хорошо слышно!

- Ну, как у тебя дела с грамматикой? - спросил я, и это у меня получилось так похоже на Анну Аркадьевну, что Вера в восторге запрыгала по комнате, а Владик выскочил хохотать в коридор.

Лодкин ответил, что вчера был в школе и писал тренировочный диктант.

- А как ты думаешь: ты сделал в нём ошибки? - спросил я. Такой вопрос вполне могла задать Анна Аркадьевна.

- Наверно, сделал, - ответил Лодкин печально. - Боюсь, что сделал, Анна Аркадьевна.

Как дальше продолжать разговор, я просто не знал. Мне не приходило на ум ничего подходящего, но так как молчать было нельзя, я задал Лёшке вопрос, которого Анна Аркадьевна, конечно, не задала бы.

- А скажи мне, Лодкин, как ты думаешь: каких ошибок в диктанте ты совершил больше - грубых или негрубых?

Должно быть, моя дурацкая 1фраза озадачила Лёшку, потому что он некоторое время тяжело дышал в трубку. Наконец он ответил:

- По-моему, у меня больше негрубых ошибок… Мне кажется…

Мне стало жаль Лёшку, захотелось подбодрить его, и я сказал:

- Я уверена, что ты выдержишь переэкзаменовку как следует. Совершенно не сомневаюсь. Уделяй только побольше внимания правилам. Заглядывай почаще в орфографический словарь. И всё будет хорошо, вот увидишь. Ты вполне можешь написать на четвёрку, Лодкин. Я желаю тебе успеха, и я в этом уверена.

Не знаю, была ли в эту минуту уверена в Лёшке Анна Аркадьевна там, в Кисловодске, но, по-моему, и она, если б услышала, до чего Лёшка печальный, решила бы его подбодрить.

- Спасибо, Анна Аркадьевна, - сказал Лёшка. Я никогда не замечал, чтобы у него был такой взволнованный голос. - Теперь я… Мне ребята тоже говорили, что я моту выдержать, только я… А раз вы говорите, то, значит… я, наверно, правда выдержу!… Большое вам спасибо!… Вообще…

- За что же, Лёша? - смутился я, едва не забыв, что изображаю Анну Аркадьевну.

- За то, Анна Аркадьевна, что позвонили… Я очень… Анна Аркадьевна! Вот что я опросить хочу, - вдруг вспомнил он, - вводные слова в предложении всегда запятыми выделяются? Я в диктанте выделил.

Этот совсем неожиданный вопрос меня затруднил. За лето я позабыл некоторые синтаксические правила. Я никак не думал, что сейчас, в каникулы, они мне понадобятся.

- Видишь ли, Лодкин, - промямлил я с сомнением, какого у педагога быть не должно, - всё зависит от случая, понимаешь ли… Правила без исключений бывают редко, так что…

Тут, к счастью, Вера заметила, какой у меня стал нерешительный тон, и затараторила в трубку:

- Ваше время истекло! Заканчивайте разговор! Истекло ваше время! Разъединяю!…

Когда я положил трубку на рычаг телефона, Вера и Владик захлопали в ладоши. Но я был не очень доволен собой. Мне и раньше приходилось подражать голосам других людей. Например, в школе во время перемены я «показывал» иногда ребятам нашего учителя физкультуры или чертёжника. Но тогда это были просто шутки, и мне нравилось, что все ребята смеются. А сейчас получилась путаница.

- Надо объяснить Лёшке, что я его разыграл, - сказал я, - а то он… - И я потянулся к телефону.

Но Вера отвела мою руку:

- Хорошо, скажешь ему, но только не сейчас. Завтра скажешь, ладно? Или ещё лучше мы с Владиком ему скажем. Вот он удивится, представляешь?…

Владик тоже стал меня уговаривать подождать до завтра. Он сказал, что завтра всё равно зайдёт к Лодкину и заодно уж ему всё объяснит. В конце концов я согласился.

Наутро я проснулся оттого, что кто-то орал мне прямо в ухо:

- Над кроватью, Володя, суффиксы прилагательных, над столом частицы висят, а в простенках - причастия, снизу доверху!… Доброе утро!…

- Какие причастия?! Доброе утро! Почему в простенках?! - крикнул я, спросонья немного перепугавшись.

- Как какие причастия? Слева - действительные, а справа - страдательные. Столбиками.

Я открыл глаза и увидел Владика.

- Да проснись же ты, Володька! - снова закричал он. - Лёшка взялся за ум, понял?