Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 06

Однажды, например, Аллочке надели на мочку уха маленькую серёжку, соединенную проволочками со сложным прибором. Потом доктор включил ток, и прибор показал, сколько у Аллочки в крови кислорода.

В другой раз Аллочку привезли в рентгеновский кабинет. Через очень тоненькую трубочку ей впустили прямо в сердце особую жидкость, сквозь которую не проникают рентгеновские лучи. И врачи наблюдали на экране, как эта непрозрачная жидкость путешествует вместе с кровью внутри аллочкиного сердца из одной камеры в другую. Сразу стало понятно, который из клапанов её задерживает.

И вот наступил день операции. Аллочку привезли в очень светлую комнату и положили на высокий стол. Над ней склонился профессор. Он был в белом халате, белой шапочке, и даже лицо его было затянуто белой марлевой маской. Но Аллочка узнала его по слегка прищуренным, внимательным и добрым глазам.

А потом ей дали что-то вдохнуть, и Аллочке показалось, будто она куда-то полетела высоко-высоко… Ей не было ни страшно, ни больно. Она спокойно спала, пока профессор обнажил её маленькое сердце, одним лёгким движением прорезал в нём узкую щель, осторожно ввёл внутрь крохотный острый ножичек с тремя лезвиями и расширил отверстие клапана, мешавшего Аллочке жить.

А Аллочка всё это проспала. Проснулась она уже под голубой палаткой и с радостью и удивлением почувствовала, что ей очень легко дышать.

Настоящий учёный никогда не останавливается на достигнутом. В нём живёт постоянное, неугасимое стремление идти всё вперёд, всё дальше, искать всё новых и новых путей к победе над природой.

Предложенные А. Н. Бакулевым способы исправлять сердце уже освоили многие советские хирурги: Б. В. Петровский, А. В. Гуляев, А. А. Вишневский - в Москве, П. А. Куприянов и Ф. Г. Углов - в Ленинграде, Н. В. Антелава - в Тбилиси.

Но поиски нового не прекращаются. Советские учёные поставили своей задачей научиться производить на сердце любые операции и сделать эти операции более простыми. Сейчас вскрывать сердце решаются лишь самые опытные и умелые хирурги. А нужно, чтобы эти операции стали доступны каждому врачу.

В московских клиниках и институтах уже проводят удивительные опыты. Вот некоторые из них.

Большую собаку усыпляют. Крупные сосуды, через которые входит и выходит из её сердца кровь, соединяют с аппаратом, изобретённым советским учёным С. С. Брюхонепко. Этот аппарат работает, как насос. Через одно отверстие он втягивает в себя кровь, через другое - выталкивает. А пока кровь проходит через аппарат, особое устройство насыщает её кислородом.

Вы уже поняли, что этот аппарат выполняет работу сердца и лёгких. Его так и называют - искусственным сердцем.

Настоящее сердце собаки лежит в её груди неподвижно. Оно выключено. Сейчас его можно спокойно оперировать. А кровообращение животного идёт по обходному пути. Его поддерживает второе сердце - механическое.

Пробуют применять и другой метод - охлаждение организма.

Вы знаете, что многие животные на зиму погружаются в спячку, которая продолжается несколько месяцев. Всё это время животное ничего не ест. Жизненные процессы в его организме протекают настолько медленно и слабо, что для того, чтобы их поддерживать, достаточно питательных веществ, запасённых организмом с осени. Животное лежит неподвижно и лишь медленно дышит.

И вот учёным пришла мысль: нельзя ли вызвать такое состояние искусственно?

Оказывается, можно. Собаку усыпляют и помещают в особую холодильную камеру. Постепенно её кровь охлаждается, и температура тела падает до двадцати четырёх градусов. При этом кровообращение настолько замедляется, что сердце животного сокращается лишь пять - шесть раз в минуту. Кровь, которая до этого бурно наполняла сердце, сочится из вен медленной струйкой.

Работа хирурга упрощается. Теперь ему не мешают ни частые сокращения сердца, ни поток крови. Он может даже наложить на сосуды сердца тугие зажимы и на двадцать - тридцать минут вообще остановить кровообращение. Жизненные процессы при пониженной температуре тела настолько замедлены, что клеткам тканей хватит на этот срок и того запаса питательных веществ и кислорода, который в них ещё остался.

Так появляется возможность вести операцию па неподвижном и обескровленном сердце.

Покамест все эти опыты делают только на животных. Но всё ближе день, когда наука найдёт такие точные и безошибочные методы, что можно будет уверенно применять их к человеку. И тогда перед хирургами откроются небывалые возможности.

За то, чтобы этот день наступил как можно скорее, борется советская медицина.

Ю. Новикова

…Могучий витязь Руслан приблизился к спящей Людмиле. И тотчас же рассеялись злые чары, юная княжна ожила. Любовь и радость одолели мертвенное оцепенение; во славу этого звучит финальный хор. И так торжествующе величава, так победно прекрасна эта музыка, что автору её, Михаилу Глинке, на минуту кажется, что всё будет хорошо. Может быть, и не было вовсе раздражённого шёпота в зале, колючих реплик? Может, это померещилось ему от мнительности? Сейчас дадут занавес, и театр вздрогнет от аплодисментов.

Занавес закрывается.

Льдинками сверкают брильянты на дамских туалетах, холодно поблёскивает шитьё мундиров. До чего брюзгливые, до чего равнодушные лица!

Внезапно по рядам пробегает шёпот, все глядят вверх: императорская ложа пуста. Николай с семьёй уехал из театра, не досидев до конца спектакля. Этим царь выразил неодобрение Глинке и его новой опере «Руслан и Людмила».

Жидкие хлопки. Одинокие голоса всё же вызывают автора. Их заглушает возмущённое шиканье.

- Кажется, что шикают… Идти ли мне на вызов? - растерянно спрашивает Глинка.

Всё-таки он выходит. Он стоит на сцене, невысокий человек со смугло-бледным, очень бледным сейчас лицом. С достоинством кланяется он враждебно-равнодушному залу.

С тем же сдержанным достоинством приглашает он друзей к себе отужинать. Что бы там ни было, надо отметить появление «Руслана» на сцене.

Гости сидят за столом. Так же сидели они шесть, да, ровно шесть лет назад: первое представление «Сусанина» тоже было 27 ноября. Но как не похож этот унылый ужин на пиршество 27 ноября 1836 года!

У «Сусанина» тоже были враги, но в тот вечер гости по праву поздравляли хозяина с успехом. Как весел и дружен был тогда их тесный круг! С бокалами в руках пели друзья куплеты шуточного гимна в честь «русского Орфея» - сладкопевца