Ив Греве - Мето. Мир

— Вы не распаковали свои подарки?

— Я пришел сюда не за этим.

— Как вам угодно. Перед высадкой вы наденете защитный комбинезон, чтобы не заразиться от укуса крысы или инфицированной блохи. Мы прибудем через час, и я передам вас проводнику, который отведет вас к вашему отцу.

В самый последний момент я натягиваю на себя плотный, полностью герметичный костюм. Остальные запираются в каютах и провожают меня взглядами. В порту никто не носит никакой защитной одежды. Люди здесь одеваются примерно так же, как пещерные Волосатики. На понтонном мосту меня встречает человек с бородой: он жестами приглашает меня сесть в машину без крыши, которая тотчас трогается с места. Мне неловко в своем наряде посреди толпы оборванцев, подверженных всевозможным опасностям. Некоторые люди отличаются уродством, особенно дети. Хоть население и не проявляет ко мне агрессии, я испытываю облегчение, когда мы выезжаем из города, поднимаемся на вершину холма, увенчанного высоким металлическим забором, и пересекаем шлагбаум. Охранник в похожем комбинезоне проверяет документы, протянутые моим проводником, и указывает на главную дверь здания без окон. Внутри другой человек опрыскивает меня, начиная с обуви и заканчивая капюшоном, голубой жидкостью. В следующей комнате я снимаю комбинезон и, выйдя из последней шлюзовой камеры, вижу своего отца, который, должно быть, уже несколько минут поджидал незнакомого гостя, скрестив руки на груди. Он смотрит на меня с любопытством. Я бесконечно счастлив, что нахожусь так близко от него, но вместе с тем очень тревожусь при мысли, что он отвергнет меня или не поверит в мою историю.

— Добрый день, молодой человек. Следуйте за мной в кабинет и объясните, с какой стати я получил от АНСЗ приказ принять вас, бросив все прочие дела.

— Вы все поймете, сударь.

— Очень на это рассчитываю.

Я жду, пока он закроет дверь и сядет, а затем достаю из кармана одно из писем Марка-Аврелия к Юпитеру и молча протягиваю ему. Сначала отец тщательно осматривает конверт.

— Кто такой Юпитер?

— Создатель системы Домов для «лишних детей».

Отец качает головой и начинает читать, но вдруг замирает. Он несколько раз пробегает глазами страницу, а затем хватается за переносицу большим и указательным пальцами, точно смахивая слезу. Отец опускает взгляд, я делаю глубокий вдох и говорю:

— Меня зовут Мето. Я твой сын.

Он медленно поднимает голову и так тяжело вздыхает, будто только что пробежал кросс. Наконец он всматривается в меня с огромной нежностью, а я с трудом выговариваю:

— Папа?

— Да, Мето?

— Папа, ты мог бы меня обнять?

Отец встает и, устремляясь навстречу мне, неуклюже задевает свой письменный стол. Меня охватывает безмерная радость, и я плачу: я чувствую, что не одинок.

В последующие часы мы не расстаемся друг с другом. Отец отдает распоряжение, чтобы его не беспокоили. Мы говорим без умолку, пока одна из его сотрудниц не приносит поднос с бутербродами. К трем часам ночи мы засыпаем, улегшись плечом к плечу.

Наутро он знакомит меня со своими коллегами, которые целуют меня и горячо пожимают мне руку. Потом мы запираемся в его кабинете, и, чтобы я лучше понял смысл его деятельности, он предлагает заглянуть в некоторые папки. Я узнаю, что мой отец координирует работу нескольких специальных бригад по спасению населения Черных зон. Одни исследуют местность, а затем составляют карты, чтобы определить, какие районы еще можно возделывать, а от каких держаться подальше. Другие обучают население новым методам земледелия, адаптированным к потребностям местных. Сфера деятельности отца включает также здравоохранение, образование, безопасность и водопользование. Объем работ колоссальный! Изредка я поглядываю на него, любуясь его добрым лицом. Это мой отец, и он потрясающий! Когда мы расстаемся, он приходит в большое волнение:

— Я не хочу тебя больше терять, — говорит отец, целуя меня. — Моя миссия завершается через пару недель, и скоро я возвращаюсь домой. Я раскрою твоей матери правду. Ей будет трудно смириться с тем, что отец ее предал, но как только она будет готова, мы соберемся все вчетвером. Ну а пока что придется общаться втайне от Марка-Аврелия, ведь, как ты и сам знаешь, его мстительность не знает границ. Пусть это станет нашим секретом.

— Как ты думаешь, когда мы увидимся снова?

— Точно не знаю, но я свяжусь с тобой через неделю. У тебя есть возможность отправлять почту с Гелиоса?

— Да, мы регулярно ездим на континент.

— Я сообщу тебе надежный адрес. А ты знаешь кого-нибудь в Зоне № 17, кто мог бы выступить в роли почтового ящика?

— Я найду.

— Я люблю тебя, сынок.

— Я тебя тоже, папа.

Напялив на себя защитное снаряжение, я отправляюсь в обратный путь, и тот же безмолвный проводник доставляет меня на корабль Марка-Аврелия.

— Все прошло хорошо, Мето? — спрашивает Стэн.

— Идеально. Спасибо! Ночь была долгой, и теперь мне нужно немного отдохнуть.

— Когда вы проснетесь, вас будет ждать приятный сюрприз.

Я падаю на кровать, не особо задумываясь над последней фразой. Я редко бывал так счастлив. Иероним прав: мне крупно повезло.

Трудно сказать, как долго я спал, но когда я встаю, чтобы умыться, я чувствую на себе чей-то взгляд и резко оборачиваюсь: в кресле сидит старик с длинными седыми волосами. Он подходит и протягивает руки. Я не делаю даже шага навстречу. Он слегка кривится и возвращается в кресло, а я сажусь напротив.

— Здравствуй, Мето.

— Здравствуйте.

— Наконец-то мы встретились! Нам столько нужно друг другу рассказать, тебе не кажется?

— Нет, не кажется. То, что мне известно о вас, не вызывает никакого желания узнать больше.

— Не дерзи, Мето. Я вовсе не дед-лиходей, а ты — не безгрешный внук. Я знаю, на что ты способен: у тебя тоже руки в крови. Сколько убийств на твоем счету? По моим подсчетам, целых два.

— Я убивал, когда моя жизнь была в опасности.

— Возможно, это касается мотоциклиста, но я не уверен насчет полицейского, которого ты намеренно утопил. Это был отец семейства, которого высоко ценили коллеги. Я принес тебе фотографию его дочери. Хочешь взглянуть? Она ровесница твоей сестры.

Я пристально смотрю на него, стараясь не выказывать эмоций, но от фотографии ребенка, которой он тычет мне в лицо, сводит живот.

— И это не считая преступлений, которым ты попустительствовал или даже способствовал: архивариус Рваных Ушей, вождь Хамелеонов, начальник Силоэ, юный Стефан… Наверное, есть и другие, о которых ты даже не догадываешься. Так что не тебе читать мне морали.

Все это он говорит ледяным тоном, но я решаю возразить:

— А вы? Сколько убийств на вашем счетчике? Прямых или косвенных. Говорят о десятках, если не сотнях миллионов жертв, и этот список растет изо дня в день. Вам потребуется несколько жизней, чтобы задержать взгляд на портрете каждой из жертв хотя бы на секунду.