Книга без названия

- О, Кубады, это такой день! Такой праздник! Разве ты не слыхал, кто к нам приедет? Сам Лаврентий Берия - друг нашего народа.

- Лучше бы ему не приезжать. Как мне вас убедить?…

- Иди туда поближе, Кубады, может и тебе достанется что-нибудь от сегодняшнего пира… Столько пирогов нанесли! Целые горы!

- Нет! Не хочу. Мне не надо. У меня в мешке с фандыром целый хлеб и сыр… Но вы бы лучше ушли отсюда…

- Едут! Едут!

- Это он! Едет сам он!!!

- Туда смотрите на дорогу! Черные машины! Как близнецы!

Взоры устремились на дорогу, что ведет из города: на ней показалась вереница черных одноликих, блестящих машин. Они шли быстро на короткой дистанции друг от друга. Энкеведешники и военные образовали коридор, по которому должен был двигаться он к помосту на трибуну. Поднялись крики: одни требовали соблюдение порядка и грозились сурово наказать нарушителей, а толпа ликовала.

- Да здравствует путеводитель великой коммунистической партии большевиков!

- Вождь и учитель мирового пролетариата!

- Светоч мира!

- Осуществитель вековых надежд нашего народа!

- Иосиф Виссарионович Сталин!

- Ур-р-р-ра!

Заранее подготовленный хор запел торжествующее победное «Ой варайда - гей!».

Машины остановились полукольцом, боками к поляне, дверцы всех машин разом раскрылись. Из одной выскочил полненький, белолицый, прыткий человек в очках - Лаврентий Берия.

Хор пропел ему славу. Он весело улыбнулся, махнул поляне рукой и двинулся по коридору из военных к помосту, на ходу раздавая улыбки налево и направо. Его сопровождали три генерала и человек двадцать гражданских чекистов.

- Да здравствует ВКП(б)!

- Да здравствует Сталин!

- Да здравствует мудрое руководство СССР!

- Да здравствует наш друг Лаврентий Павлович Берия!

- Ур-р-ра!

Лаврентий был ловким человеком, несмотря на свою округлую комплекцию. Он прошелся похотливым взглядом по шеренге красавиц Осетии и, взбежав по ступенькам наверх, стал махать шляпой. Это встретили овацией и ликованием.

Вслед за Берией поднялись три генерала: Серов, Кобулов, Момулов. Попыталась, было, подняться кучка местных руководителей из города, но их дерзко остановил внизу чекист.

- Мы должны стать за Лаврентием Павловичем и еще… - попытался объяснить распорядитель.

Каменный, холодный взгляд чекиста оборвал его запутанную речь. Распорядитель замолчал.

Но это заметил генерал Кобулов. Он перекинулся словом с Момуловым, перегнулся через перила и коротко бросил:

- Старика с рогом пропусти и больше никого.

В спешке наливали араку в рог, дали в руки Урузмагу и подтолкнули.

- Иди наверх. Говорить будешь. Громко говори, чтобы весь народ услышал.

Урурзмаг - высокий, красивый, холеный старик с седой головой и седой бородой. Большая часть его жизни прошла на кувдах и тризнах. Он даже не может вспомнить, когда был занят чем-то, кроме застолья. У него красивый голос. Он умеет говорить так, что его с удовольствием слушают, хоть и знают, что в этих словах мало значимости.

- Рог! Рог! Серебряный рог! Говори Урузмаг. Скорее говори.

- Тихо, люди! Урузмаг слово скажет!

- Урузмаг великое слово будет говорить.

- А? Что? - повернулся Берия к Серову, а Серов указал на Кобулова и Момулова, эти двое что-то шепнули Берии.

- А-а! Да! Да! Мне вчера это говорили. Пусть скажет, если это так важно! Иди старик, иди! Говори!

Снизу из подмостка кричал еще один:

- Лаврентий Павлович? Товарищ Лаврентий Павлович, разрешите спросить.

- А? Что? Спрашивай!

- А что будет, если ингуши вернутся назад?

- Ингуши назад? - Лаврентий засмеялся и полез в карман, достал коробку спичек и показал народу. - Товарищи осетины, тут один спрашивает меня: а что будет, если вернутся ингуши? Вы видите эту коробку? Видите? А что будет с мухами, если их набить в эту коробку и бросить в снег в лютый мороз?

- Они подохнут!

- Они погибнут все до одной!

- Вот вам ответ, товарищи осетины, на этот вопрос.

Берия топнул ногой о помост.

- Никогда! Никогда нога ингуша больше не ступит на эту землю! Она теперь ваша во веки веков! Партия дарит вам ее!

- Ур-р-ра!

- Да здравствует товарищ Сталин, наш вождь и учитель!

- Да здравствует Советское правительство!

- Живи долго, Лаврентий Павлович Берия!

- Ур-р-ра!

Кобулов взял Урузмага за локоть и подвел к перилам помоста:

- Поторопись, старик, товарищ Берия торопится. У него много дел и без вас.

Урузмаг стал рядом с Берией, высоко и торжественно на обеих руках поднял рог, наполненный трижды перегнанной аракой. Но он замешкался, повернулся назад.

- В чем дело? - Спросил Кобулов по-осетински.

- Шапку с меня надо снять. В шапке нельзя говорить. Такой обычай.

- А-а, шапка? - Кобулов стащил со старика шапку, - говори!

Седые волосы Урузмага шевелил сквозной ветер по ущелью. Он был прекрасен с поднятым вверх рогом.

- О-о, Уастырджи! - громко произнес он, на площади установилась абсолютная тишина. - О-о!…

Тут из леса гулко ударил пулемет: ду-дуд-ду. А горное эхо повторило многократно: ду-ду-ду! ду-ду-ду! ду-ду!

Арака пролилась на седую голову и грудь Урузмага, рог полетел вниз, в толпу…

Началась суматоха и паника.

- Ингуши! Абреки! Спасайтесь!

Берию генералы буквально согнули в бараний рог и потащили вниз. Внизу наркома облепили телами энкеведешников, и этот рой по живому коридопу покатился к машинам. Все было выполнено четко.

- Абреки! Спасайтесь!

Людская волна колыхнулась к дороге, ведущей к городу. Но энкеведешники вмиг сообразили, что это помешает движению машины со столь дорогим для них телом. Из машины выпрыгнул энкеведешник с автоматом и дал длинную очередь поверх бегущей на них толпе. Волна вмиг застыла, как окаменелая, машины с места рванули и понеслись прочь на большой скорости.

Людской поток хлынул за ними, а многие бросились к реке, перебирались вброд на ту сторону, кто как мог.

Поляна быстро опустела.

Остались двое: на помосте, уцепившись руками в перила, стоял седой Урузмаг - у него от страха ноги отнялись, внизу стоял никому не нужный Кубады. Как ему бежать слепому? Да и зачем?

- О Кубады, какой страшный день!

- Я же говорил тебе, Урурзмаг, что из вашей затеи ничего не получится. Я тебя отговаривал, а знаешь почему? Чтобы не было повода упрекать наш народ в будущем. Такое не забывается и через тысячелетие. Нет, Урузмаг, ты не был умным человеком. А по голосу я чувствую, что ты испугался и дрожишь. Ты же старик, Урузмаг, чего боишься?

- Ты лучше прячься, Кубады. Эти ингушские абреки стреляют. Это пули мести.

- Кубады не боится ни ингушей, ни их винтовок. Господь не позволит им пролить мою безгрешную кровь. Ты можешь сойти вниз?

- Нет. Ноги меня не слушаются. Мне плохо!

- Тогда послушай мою песню, Урузмаг, это может успокоить тебя. Ты все еще трясешься? Ты слышал про поэта Коста?