Книга без названия

Абреки переглянулись между собой, но все нажимали плечами.

- Те, что засели в трех расщелинах, специально одеты по-нашему. Так?

- Так.

- Их надо бы выкурить и погнать против своих.

- Они не пойдут. Как…?

- Пойдут, если в засадах им станет тесно и жарко.

План, который изложил командир, был прост и ясен: трем группам подняться по отвесным скалам с этой стороны, так, чтобы засадники оказались внизу, а потом боем сверху принудить их покинуть свои места. У них не будет другого выхода, кроме как бежать дальше вниз в Долину Оленей.

- Каждая группа из трех человек. Старшие: Ирбек, Солтмурад, Тагир Ахмадов. Возьмите по мотку веревки. Опытнейшие пусть идут вперед. В группе один идет с автоматом, двое с винтовками, но десять гранат, можно даже больше - поднять в мешке, дымовые шашки, чтобы сбить их с толку. А я с остальными пойду по той тропе, которую они нам оставили для ловушки. Позиции занять сегодня, а завтра, на рассвете начнем…

- Когда выходим?

- У нас здесь одно важное дело, которое надо решить до выхода из лагеря. Дело неотложное.

- Какое?

- Опустошить котел с мясом. Он так старался, потел - неужели обидим?

Шутка понравилась абрекам - этот котел они любили, так как редко приходилось поесть горячего.

- Нет, не обидим!

- Ну, уж постарайтесь. Ночью, лежа на холодных скалах, будете каяться, если обидите. А теперь, братья, вопрос на размышление: назовите самую лучшую одежду, еду и оружие - в одном.

Тамада улыбался, исподлобья рассматривая боевых товарищей. Те хмурили брови, кренили головы на бок, стучали пальцами по лбам, пытаясь достать из своего опыта и познанья ответ на вопрос командира. Только муталим Мехди сидел спокойно, глядя перед собой.

- Ну, кто ответит?

- Ботоно Ахмад, получается эту вещь можно кушат и одеват, как палтто и… Сколько живу - ттакое не слышал.

Мужчины пожали плечами.

- А Мехди, ты тоже не знаешь?

- Думаю, тамада, это - терпение. Терпеливый вынесет и холод, и голод, и лишения и выйдет победителем.

- Правильно - терпение. Терпение - основа мужества. У кого слабое терпение, тот не станет настоящим воином. Вот сегодня ночью, сидя на голых камнях, испытайте себя. Рассказать вам одну охотничью байку? Случай, говорят, был такой.

- Расскажи, тамада.

- Но давайте беседовать за едой - делать два дела сразу.

В отряде Ахмада строго соблюдались все кавказские традиции взаимоотношений старших и младших, уважительность друг к другу, фамильярность пресекалась на корню. Однако еду готовили и убирали в лагере по строгой очереди. Такова была установка командира.

Ахмад взял в руки кусочек красного просяного чурека, прочитал бисмил, мусульмане повторили за ним священную формулу мусульман, а трое: Ирбек, Вепхия и Саша Малышев перекрестились. И никого это не смутило. Между прочим, читать «Отче наш» и правильно креститься Ирбека и Сашу научил богомольный Веихия.

- Ты, тамада, про случай с охотниками обещался рассказать.

- Верно. Охотники за турами вынуждены забираться на самые недоступные кручи. В первый день взбираются на скалы, находят места для засад, ночуют, а на рассвете второго дня выходят, охотятся. Утром и туры выходят попастись. Так вот два молодых ингуша с плоскости были у горцев в гостях и решили тоже поохотиться. Взяли их с собой горцы. Кое-как взобрались на скалы, приметили места засад. Стали ждать. Наступила ночь. Холодно до невозможности! То туман их накроет - как мокрым одеялом, то пронизывающий ветер. Топали ногами, шевелили руками - ничего не помогает. Горцы-то знали, что надо дотерпеть до рассвета, а у незадачливых охотников терпение иссякло. «О, Господи, какая длинная ночь! - вскричал в отчаянии один из них. - Где ее конец?» «Ты говоришь о ее длине? А я поражаюсь ее шириной!» - отозвался другой, стуча зубами.

Смеялись от души.

- Значит так: завтра, Бог даст, будет ясный день. Все приметы к этому. Как только Зогал-Лоам осветиться первым лучом солнца начнем.

Юркий, как ласка, Мехди несколько раз уходил и возвращался, и что удивительно, шел ли он обыкновенным шагом, бежал ли или полз - его не было слышно. Он появлялся или исчезал словно невидимка.

- Тамада, - шепнул он, улегшись рядом, разреши мне занять позицию вон на той скале.

- На той? - изумился Ахмад, - где ты там уместишься со своим пулеметом. Там и мухе негде сесть.

- Я нашел там место, полуметровая выемка, можно в ней уместиться. Я уже знаю, где они сидят. Свет блеснул. Фонарик. Может, там их командиры сидят.

- Может, и спичку зажгли?

- Может.

- Мехди, а ты не свалишься оттуда в пропасть?

- Нет, тамада. Не бойся. Я пошел, а то светает. Потом могут заметить.

- Иди. Побереги тебя Господь!

Мехди подхватил свой пулемет и исчез меж скал.

Стало совсем светло. Тишина. На небе ни тучки. Сизый туман, что повис над долиной, скоро растаял.

Со своей засады Мехди видел тех энкеведешников, которые укрылись у входа в Долину Оленей со стороны Медвежьего ущелья. Их много. До них шагов триста, не более. Они суетятся и чего-то ждут. Абреков ждут в свою ловушку.

Место, куда поднялся Ирбек с двумя товарищами, называлось Лезвие Кинжала. Заостренный к верху пологий гребень горы тянулся ровно, как кинжал, до самого горизонта.

Ирбек нашел прочный выступ камня и завязал на него веревку.

- Закрепите второй конец. Осторожно.

Каждый привязался поясом к этой веревке. Закрепили мешок с боеприпасами.

Теперь надо ждать утра, вынести тяжелую длительную ночь. Стали ждать, и на этот случай у них есть самое главное - терпение.

- Ирбек, ты спишь?

- Да, вздремнул малость. Вай, уже утро?!

- Воллахи, ты железный человек: залез на самую вершину горы и спит себе, как в пуховой постели. Смотри сюда.

Ирбек вытащил руки из рукавов, повернулся на грудь, уцепился за камни и осторожно глянул вниз: там, в полутораста шагах отсюда на площадке сидели в кружок энкеведешники.

- Что они делают?

- Кушают, завтракают, - ответил Соип, протягивая старшему бинокль.

- Консервы. Рыба кажется. Нет. Тушенка американская. Сволочи! Даже слюнки текут. Восемь человек их тут. А вот еще трое. Все в наших шапках. Отделение. По отделению в каждой засаде. И там со стороны ущелья взвод. Ладно.

Один из энкеведешников развернулся и пальнул в воздух. Ему ответили.

Другой сделал руки рупором и зычным голосом кричал по-ингушски:

- На помощь! Нас окружили! Мы гибнем! Мусульмане! Оарц дала!

Попалили несколько минут и успокоились.

Бати достал из сумки еду, протянул каждому по кусочку чурека и сыра:

- На, Ирбек, подкрепись. Мой дед по этому поводу говорил, что пустой мешок не стоит, а падает.

- А мой дед, Бати, говорил: лучше фасоль в своем котле, чем жирное мясо в чужом котле.

- Как жаль, что наши деды не были знакомы, они бы такую умную мысль придумали, если бы сели вдвоем думать.