Альфред Элтон Ван Вогт - Избранные произведения. Том I [Компиляция]

Модьюн сел в заднем ряду и стал разглядывать море разнообразных голов, простиравшееся перед ним. Среди присутствующих было даже несколько видов мелких насекомых — разумеется, они не принадлежали к разряду ездовых. Впоследствии оказалось, что им тоже предстоит выступать, отстаивая свою точку зрения. Модьюн не прислушивался к речам и поэтому так и не узнал, чего они хотят.

Его интересовали члены комитета. Все как один были гиены, и это удивило Модьюна. Ему очень захотелось подойти к ним поближе. Он заметил, что ближе всех к комитету находятся выступающие, и его внезапно осенило, что он сумеет разузнать максимум о гиенах, если попытается оспорить право комитета на рассмотрение вопроса. Почему бы не попробовать?

Поэтому, когда Наррл, исчерпав все свои страстные доводы, закончил выступление, Модьюн сделал ему знак подойти.

— Я передумал, — сказал он шепотом. — Пусть мое имя внесут в список выступающих.

Лис, который, нагнувшись, слушал его, выпрямился во весь свой небольшой рост и, от удивления произнес в полный голос:

— Ну, конечно! Мы сейчас же запишем тебя. Ты должен рассказать им о нунулийцах!

Его слова прозвучали слишком громко, и председательствующий тут же нетерпеливо застучал молотком, призывая к тишине и порядку. Но вот настал черед Модьюна занять место на возвышении. Один из членов комитета вежливо обратился к нему со словами:

— Здесь сказано, что вы — обезьяна. Я встречал разных обезьян, но вы не похожи ни на одну из них.

— Есть много разных пород обезьян, — повторил Модьюн довод, который привел кто-то из приятелей, во время их первой встречи.

— К какой же породе принадлежите вы? — не отставал чиновник.

Модьюн не удостоил его ответом. Ему было интересно как следует рассмотреть зверей-правителей Земли. Те гиены, которых он видел раньше — у столовой и ночью у себя в спальне — пребывали не в лучшей форме и не годились для изучения.

Он подозревал, что если бы человек страдал от жестокого приступа колик или артрита, распознать его умственные способности было бы несколько затруднительно.

Поэтому теперь он и разглядывал гиен так пристально.

И сразу же ясно заметил разницу!

Внешне они ничем не отличались от обычных видоизмененных зверей. По форме головы они лишь отдаленно напоминали обычных гиен, — в той же степени, как и другие звери, сохранившие едва заметное сходство со своими прародителями. Как и остальные, они почти не отличались от людей — настолько полным было биологическое превращение, придавшее им человекообразный облик.

Разница едва заметна — и все же она на лицо! Модьюн обнаружил у них чувство превосходства, уверенности в том, что они — высшая раса. Мы — правители планеты, значит, мы выше всех — вот их логика. Его занимал вопрос: известно ли самим гиенам, что они — всего лишь агенты инопланетян? Сознательно ли они сотрудничают с нунулийцами? По гиенам, входящим в состав комитета, он не мог это определить.

Как только цепочка фактов стремительно сложилась у него в мозгу в целую картину, он решил поставить вопрос ребром и сказал:- Прошу назвать мне постановление, изданное людьми, которое давало бы гиенам право рассматривать подобные вопросы.

Аудитория заволновалась. Послышалось шарканье ног, возгласы, шепот.

Председатель снова застучал молотком, требуя тишины. Член комитета, задававший Модьюну вопросы, в изумлении поднял брови и откинул голову. Наконец, он пришел в себя и сказал:

— Ваш вопрос не входит в полномочия комитета. Мы подчиняемся правительственному министерству, и наши цели полностью определяются им. Вы удовлетворены ответом.

Модьюну оставалось молча согласиться. Он не потрудился выяснить, кому бросил вызов. Вот и оказалось, что он связался с подчиненной организацией. Одна из множества управленческих структур — не бесконечная, но достаточно разветвленная. Все равно, что общаться с компьютерами, а не с человеком, который составил для него программу; бесполезное занятие.

«Все они здесь — настоящие джентльмены!» — подумал Модьюн. И правда, все выглядело в высшей степени чинно и пристойно. Он понял, что сопротивляясь порядку, принятому в этом цивилизованном обществе, рискует попасть в разряд нарушителей спокойствия и поэтому заявил, обращаясь к комитету:

— В таком случае мне больше нечего сказать.

Когда он уже сходил с возвышения, ягуар крикнул ему из зала:

— Послушай, а как же нунулийцы?

По-видимому, это переполнило чашу терпения комитета. Молоток яростно загрохотал, в зал ворвались одетые в форму гиены, и через несколько минут аудитория была очищена. В коридоре вывесили объявления, которое гласило: заседание возобновится в три часа дня.

Модьюн вместе с друзьями двинулся по направлению к лифту. Они завернули за угол и увидели впереди, метрах в тридцати, около десятка гиен, которые выстроились поперек коридора. Когда зрители и выступавшие на заседании подходили к этому живому барьеру, каждого останавливали и о чем-то спрашивали. Видимо, до сих пор все ответы были признаны удовлетворительными; насколько Модьюну удалось рассмотреть, всех впустили в узкий проход между двумя шеренгами человекогиен.

Им же, всем пятерым, пришлось ждать своей очереди. Наррл, который стоял первым, сообщил:

— У каждого спрашивают имя. Как только он ответит его пропускают.

Суровый на вид человек-гиена, задававший вопросы проходящим, держал в руке какой-то банк. Модьюн назвал свое обезьянье имя — офицер заглянул в бумагу и потребовал официальным тоном:

— Прошу произнести по буквам.

Модьюн терпеливо выполнил приказ. Человек-гиена еще раз сверил с документом.

— Это вам, — сказал он и передал бумагу Модьюну.

Тот взял ее и, не в силах скрыть удивление, спросил:

— Мне?… А что это такое?

— Повестка.

— Что еще за повестка? — поинтересовался Модьюн.

Зверь вышел из терпения.

— Прочитайте, — рявкнул он, — там все сказано.

Он сделал знак другим человекогиенам, и все они застыли на месте.

— Напра-во! Шагом марш! — скомандовал офицер.

Топот их шагов быстро замер где-то вдали.

Модьюн стоял рядом с Роозбом. Остальные трое уставились на него.

— В чем дело? — спросил Роозб. — Что он тебе дал?

— Повестку, — ответил Модьюн.

— Что- что?

Модьюн протянул бумагу. Великан долго разглядывал сложенный документ, а потом медленно прочитал надпись: «Государство против Модиунна.» Он отвел глаза от бумаги.

— С тобой все ясно, — сказал он, — а кто такой этот парень по имени Государство?

Модьюн не смог сдержать улыбку.

— Государство — значит правительство. — Он сделал паузу. Улыбка сползла с его лица, когда до него дошел смысл произнесенного. Наконец он сказал: