Альфред Элтон Ван Вогт - Избранные произведения. Том I [Компиляция]

— Тишина в зале! — рявкнул судья.

Обвинитель продолжал допрос.

— Был ли кто-то из этих людей, — он указал на подсудимых, — вместе с вами, когда вы пересекли док, вошли в лифт и поднялись на корабль?

Со своего места Модьюну было видно, как напряглись человекозвери в зале. Он даже почувствовал, как многие из них невольно затаили дыхание, по-видимому опасаясь, что он ответит утвердительно. Модьюн обратился к судье:

— Ваша честь, я сознаю, что от моего ответа зависит многое. Вероятно, многие считают если я отвечу «да», это повредит подсудимым. Вы тоже так полагаете?

Судья перегнулся через барьер и произнес назидательным тоном:

— Долг свидетеля — отвечать правду. А уж к какому выводу я приду вынося окончательное решение, зависит от логики, которой руководствуется каждый судья.

— И все же, вы принадлежите к той группе, которая захватила ключевые посты. Ведь не случайно только человекогиены имеют право вершить правосудие. У меня есть подозрение, что ваш суд не так уж беспристрастен. Если вы убедите меня в обратном, я с радостью отвечу на ваш вопрос.

— Я буду беспристрастен, — пообещал судья.

Модьюн покачал головой.

— Боюсь, что мы не понимаем друг друга. Каждый может заявить, что он беспристрастен. Ведь вы — член небольшой группы, захватившей власть. Как же вы можете доказать мне, что не собираетесь засудить обвиняемых?

— А я боюсь, — холодно заметил судья, — что мне снова придется вас предупредить: или давайте показания, или покиньте зал.

— Я буду давать показания, — сказал Модьюн.

— Вот и отлично. И что же вы ответите на мой вопрос?

— Когда я проник на корабль, подсудимые были вместе со мной.

Громкий вздох пронесся по залу. Как будто все зрители разом перевели дыхание.

Судья застучал молотком, призывая к порядку. Когда в зале снова установилась тишина, Модьюн обратился к судье:

— У меня возникло подозрение, что моя связь с подсудимыми склоняет чашу весов не в их пользу.

— А что тут еще можно предположить? — осведомился судья, едва скрывая торжество.

Модьюн посмотрел на него с сожалением.

— Можно предположить, что я просто сопровождал их, а это никак не связано с тем, в чем их обвиняют. Можно предположить, что они были со мной, но даже не догадывались о моем намерении. — Он нетерпеливо пожал плечами. — Я могу выдвинуть еще с десяток таких предположений.

Его честь сделал знак обвинителю.

— Продолжайте допрос свидетеля и выясните конкретные обстоятельства, которые он только что затронул. Мне кажется, что в конце концов он все же дает правдивые показания. Вот и выясните у него всю правду.

Модьюн оставалось признать, что судья придумал неплохой ход. Можно сколько угодно рассуждать о правде с философской точки зрения, но лгать о реальных событиях… нет уж, увольте. Так что обвинителю удалось вытянуть у него одно признание за другим. И вот последнее, заключительное: да, четверо подсудимых действительно знали заранее, что он задумал пробраться на звездолет.

Да, эту мысль подсказал один из подсудимых, а остальные с ним согласились.

Когда Модьюн закончил, судья обратился к защитнику.

— Сэр, есть ли еще вопросы к свидетелю?

— Нет, — последовал ответ. — Я вообще не вижу никакого смысла продолжать заседание.

— Согласен с вами, — поддержал его судья. Потом повернулся к обвиняемым. — Встаньте! — приказал он.

Четверо подсудимых робко поднялись.

Судья продолжал:

— Поскольку свидетель подтвердил вашу вину… начал он.

— Послушайте! — крикнул Модьюн.

Но судья, не обращая на него внимания, продолжал, как ни в чем не бывало:

— … приказываю взять всех четверых под стражу…

— А как же присяжные? — не унимался Модьюн. — Ведь их должен был судить суд присяжных!

— … и отвести в камеру. Там вы проведете одну неделю, в течение которой имеете право подать апелляцию в высший суд. Если она не будет принята, то ровно через неделю, считая с сегодняшнего дня, вас расстреляют из ядерных ружей.

Он дал знак полицейским, которые стояли позади пленников.

— Уведите осужденных! — приказал он.

Потом повернулся к Модьюну и любезно произнес:

— Я хотел бы поблагодарить вас за правдивые показания. Именно благодаря им нам удалось без особых проволочек доказать вину подсудимых.

«Сомнительный комплимент», — подумал Модьюн.

«Кажется, я сделал все, что мог, — размышлял Модьюн, и теперь пусть все идет своим чередом».

Почему же тогда весь остаток дня после суда его беспокоит неприятный жар во всем теле? Его философский ум с трудом справлялся с этими глупыми выходками желез внутренней секреции. До чего все-таки странно — он встретил Роозба с приятелями совершенно случайно, и вот его тело так привязалось к ним…

«Как- будто я искал их специально, потому, что подметил в них какие-то особые качества! — подумал Модьюн.

В первый же день, выйдя из-за барьера, он просто-напросто остановил первую попавшуюся машину с четырьмя пассажирами и занял одно из двух свободных мест. Никаких других поводов для встреч не было Какая разница — эти четверо или любые другие человекозвери?

«Вот истинная перспектива наших взаимоотношений», успокаивал он себя.

И все же тело испытывало непонятное возбуждение.

Утром, на четвертый день после суда, в его дверь позвонили. Модьюн открыл и увидел гиену-офицера. Облаченный в мундир зверь почтительно сообщил:

— Верховный суд отклонил прошение о помиловании которое подали осужденные. Вы — главный свидетель, и суд настаивает, чтобы решение было согласовано с вами.

Модьюн уже собирался поблагодарить его и закрыть дверь, как вдруг почувствовал, что от этой новости его лицо вспыхнуло, как от огня, и поспешно сказал:

— Я хочу повидать осужденных перед казнью. Можно устроить свидание?

— Буду рад навести для вас справки, — ответил офицер. — О результате я вам сообщу.

Оказалось, что свидание разрешено. Его назначили на вечер накануне казни, то-есть, на шестой день суда.

«Что ж, они ведут себя на редкость предупредительно и вообще держатся в рамках закона, — вынужден был признать Модьюн. — Скорее всего, мне просто показалось, что против меня плетут какие-то козни».

Снаружи камера выглядела бы как обычная спальня, если бы не забранная решеткой дверь. Перед дверью сидел гиена-часовой. Он долго изучал письменное разрешение, которое предъявил ему Модьюн. Потом открыл дверь, впустил Модьюна и запер за его спиной.

Прошло несколько мгновений. Комната казалась совершенно пустой. Вдруг с нижней койки свесилась пара ног. Наррл сел и приглушенно воскликнул:

— Господи, кто к нам пожаловал!

В ответ на его слова на трех койках зашевелились еще три пары ног. Все четверо поднялись, подошли к Модьюну и поздоровались с ним за руку.