В компании теней. Книга 1. Ч1

Мысль эта посещала Сина по несколько раз на дню во время его добровольной самоизоляции. Он пытался гнать её от себя, убеждая себя в том, что Бойд должен научиться извлекать уроки из своих ошибок, что это пойдёт ему на пользу. Возможно, тот наконец-то поймёт, во что ввязался. Но облегчения это Сину не принесло. Наоборот, он понял, что ничего бы этого не случилось, если бы он не пошёл на поводу у эмоций и ревности и додумался всё разжевать несмышлёному ребёнку.

Он не для того столько лет был изгоем, терпел насмешки и презрение общества, чтобы позволить какому-то маленькому, глупому, гражданскому мальчишке задеть его чувства. До сих пор он даже мысли не допускал, что такой сценарий возможен. Но опять же, до недавнего времени он даже не предполагал, что станет мстить за чью-то боль.

А ведь это был такой блестящий план! Он пытался поступить правильно, вот только с Бойдом всё шло наперекосяк. И с каждым разом становилось только хуже.

Но самым ужасным во всей этой истории было то, что теперь Син точно знал, что он такой же, как все остальные — жалкий и озабоченный. Несмотря на годы отчуждения, несмотря на тренировки отца, несмотря на ненависть к людям в целом, он по-прежнему хотел Бойда. Прежде всего ему нужен был его друг и лишь потом… Син затруднялся сказать, кто именно. Затруднение вылилось во вполне конкретное желание вонзить нож в горло Тьерри, когда Бойду вздумалось флиртовать с этим грёбаным идиотом. Когда же этот жалкий человечишка начал прикасаться к Бойду, с которым Син больше не мог перекинуться ни единым словом, ревность переросла в настоящую ярость.

А ещё этот чёртов пульт…

Преисполненный отвращения к своей жалкой персоне, Син мерил шагами квартиру. Он пытался выкинуть эти мысли из головы, но это оказалось невозможным. Независимо от того, как сильно он тренировался, как настойчиво заставлял себя спать, мысли всё равно возвращались. Испуганное лицо Бойда, его молчание; вот Тьерри прикасается к Бойду, трахает Бойда и ещё… отель. Губы Бойда, его руки, их тела, так идеально подходившие друг другу, а потом снова… от ворот поворот. Страх. Ужас на лице Бойда.

Это не должно было причинять такую боль, но Сину было больно. Даже сейчас, по прошествии нескольких дней, у Сина всё сжималось внутри от одной этой мысли.

Чёрт, как же он хотел ненавидеть Бойда!

Когда раздался звонок мобильника, Син чуть было не швырнул его в стену. Подавив мучительное желание, он взглянул на экран и проворчал:

— Чего тебе?

— Чтобы через час был в моём кабинете, — приказал низкий грубый голос на другом конце провода.

— На блюдечке с голубой каёмочкой.

Задание — это отличный способ отвлечься. Син практически мечтал оказаться подальше отсюда.

Через несколько минут Син выполз из свой «норы», прячась под капюшоном толстовки от цепких взглядов охранников и кусачего ветра. Добравшись до Башни, он поднялся по лестнице на верхний этаж. Син приложил карту к считывателю у двери на лестничной клетке и попал на административный уровень, где располагались кабинеты Коннорса и Вивьен.

— Что ты здесь делаешь?

Син посмотрел на Энн сверху вниз, проглотив едкий комментарий, вертевшийся на языке. Сейчас у него не было желания ни с кем пререкаться.

— Меня вызвал твой отец. Ты же знаешь, он без меня жить не может.

Лицо Энн напряглось, губы презрительно скривились. Пожалуй, в Агентстве не сыскалось бы другого такого человека, который бы относился к нему с большим отвращением, чем Энн. Но у неё хотя бы была на то причина.

— Поверить не могу, что они до сих не закрыли тебе доступ на этот этаж. Где это видано, чтобы преступник разгуливал по компаунду как ни в чём ни бывало?!

— Ну, — ухмыльнулся Син, подливая масла в огонь. Он не мог устоять перед искушением позлить её, хоть и знал, что заслуживает её ненависти. — По всей видимости, твой отец не считает мои преступления столь уж тяжкими.

Звук пощёчины эхом разнёсся по пустынному лобби. Син даже глазом не моргнул, он едва ли почувствовал что-то. Улыбка всё так же порхала на его губах.

— Да пошёл ты! — Энн развернулась и сорвалась с места. Каблуки зло зацокали в направлении кабинета Вивьен.

— Сначала ужин, всё остальное потом! — крикнул он ей вслед.

Воспоминание тут же всплыло в памяти, невольное и непрошеное. Молочно-белая кожа, исполосованная сеткой шрамов. Он мог сколько угодно делать вид, что ему всё равно, но Лидия будет преследовать его вечно.

Син прошествовал в кабинет Коннорса, мельком взглянув на Сэмюэля, помощника Маршала, проигнорировав взгляд, коим тот наградил его в ответ.

Все действия агентов были продиктованы его приказами, но за свою карьеру многим из них так и не представилась возможность воочию узреть того, кто их отдавал. Маршал Джейкоб Коннорс возглавлял Агентство с незапамятных времён, но мало кто знал, кем он был до войны и как оказался там, где оказался.

Син постучал, замер перед дверью и, сложив губы бантиком, уставился в камеру, терпеливо дожидаясь, когда Коннорс его впустит. Зажужжав, индикатор рядом с дверной ручкой вспыхнул зелёным.

Наверное, это был самый огромный кабинет во всём компаунде и гораздо более роскошный, нежели кабинет Кархарта. Несмотря на это, в нём не было ничего, что могло бы поведать хоть что-то о человеке, который в нём разве что не спал: ни одной личной вещи, никаких намёков на его довоенное прошлое, даже фотографий жены или дочерей и тех не было. Спартанский и холодный, такой же, как и сам Коннорс.

— Я тут с твоей дочуркой столкнулся только что, — Син приземлился в кресло напротив Коннорса. — Она всё такая же злющая мегера, Джейкоб. Гордишься, наверное.

— Её злость, равно как и её осторожность, продиктованы здравым смыслом и объясняют, почему она всё ещё здесь и в добром здравии, тогда как её сестра-близнец прикована к инвалидному креслу, — стальные серые глаза полыхнули недобрым пламенем из-под густых серебряных бровей.

— Ты жестокий человек, Джейкоб. Бедняжка Лидия.

— Бедняжка Лидия была идиоткой, и я больше не желаю обсуждать её с существом, которое несёт ответственность за то состояние, в котором она оказалась.

— Это её вина, что она оказалась в таком состоянии. Это её голову посетила блестящая идея накачать меня наркотиками, а потом трахнуть.

— Именно. И поэтому я больше не хочу о ней говорить.

Коннорс вернулся к своему письму. Син откинулся на спинку кресла, отметив, что в кабинете Маршала гораздо теплее, чем когда-либо было в его квартире. Возможно, они специально установили температуру в ней на минимум. Эдакая изощрённая, пассивно-агрессивная пытка. К несчастью для них, отец учил его драться в лютую сибирскую стужу. Чтобы его проняло, требовалось нечто большее, нежели неисправный термометр.