В компании теней. Книга 1. Ч1

Спустя какое-то время Коннорс закончил то, над чем бы он там ни корпел, и толкнул планшет к противоположному краю стола. Син заметил, что тот как будто ждёт его реакции.

Син включил планшет, посмотрел на фотографию на нём и фыркнул:

— Ни фига себе!

— Вопросы?

— А это случайно не тот мужик, который отстраивает бедные кварталы и жертвует кучу денег на благотворительность?

— Да.

Син едва сдержал смешок.

— Ого.

— Следует также отметить, — ледяным тоном добавил Коннорс, — что немалую часть этих денег он жертвует Янусу, а они, в свою очередь, покупают на них оружие.

— Мне кажется, или ты передо мной оправдываешься, Джейкоб?

— С чего бы вдруг я стал оправдываться перед таким, как ты?

Син пожал плечами и пробежал глазами по заданию. Закончив, он рассмеялся в полный голос.

— Так этот парень настолько чист, что ты голову сломал, как бы уличить его в каком-нибудь сфабрикованном тобой дерьме? Мне не нравится, когда мои убийства приписывают случайным и неумелым наёмникам.

— Ты понял, что от тебя требуется? — резко одёрнул его Коннорс.

— Да. Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт, что на это уйдёт несколько недель. Но, думаю, не больше месяца.

— Отлично. Просто сделай это и не облажайся, — угрожающие нотки в голосе Маршала не оставляли сомнений, что случится, если Син облажается.

— Постараюсь не налажать, дорогой. Очень постараюсь, правда, — Син поднялся на ноги и сунул планшет в карман. — Мне понадобятся снаряжение и деньги.

— Заполни карточку снабжения и обратись к Чарльзу. У тебя есть доступ ко всему, что может потребоваться для выполнения этого задания.

Син повернулся к Маршалу спиной, намереваясь покинуть его кабинет. Он уже положил руку на дверную ручку, когда Коннорс огорошил его вопросом:

— Ты трахаешь мальчишку Вивьен?

Син застыл.

— С чего бы тебе спрашивать меня об этом?

— Да или нет, агент Вега?

— Нет. Я его не трахаю.

Коннорс тихо фыркнул.

— Так я и думал. Как только я поверю, что ты не импотент, я тебя кастрирую. Свободен.

Син сжал зубы, до белых костяшек стиснул дверную ручку. Было невероятно сложно не развернуться и не воздать Коннорсу по заслугам, но он сдержался и заставил себя переступить через порог ненавистного кабинета. Он не знал, почему Коннорсу взбрело в голову спросить его о таком, впрочем, сейчас ему не было до этого дела. Сейчас он был просто благодарен возможности сбежать из компаунда хотя бы на несколько недель.

* * *

Задание включало в себя посещение разных городов по всему миру. Через пару недель Син устал играть в салочки со своими мишенями.

И вся эта чехарда затевалась ради одного-единственного человека по имени Андерсон Макколл, богатого американца, в прошлом священнослужителя, а ныне филантропа, посвятившему свою жизнь помощи нуждающимся. Символу надежды и великодушия, любимцу светских тусовок. Проблема заключалась в том, что, ко всему прочему, он был ещё и ярым сторонником Януса, поощрявшим их попытки свергнуть правительство США. На него бы и внимания никто не обратил, смирившись с сим незначительным раздражающим фактором, если бы не одно обстоятельство — сорок процентов оружия Януса было приобретено на его пожертвования.

Конечно, можно было бы просто убить его и дело с концом, но это возвело бы Андерсона в ранг мученика, поэтому в этот раз Агентство избрало другую тактику. Они плели паутину несколько месяцев, и теперь доброе имя Макколла обросло связями с несколькими инвесторами, чьи моральные принципы вызывали большие сомнения. Ниточки шелкопрядов тянулись сразу к нескольким сомнительным субъектам, связанным с торговлей наркотиками и детской проституцией. Через две недели выяснится, что Андерсон систематически избавлялся от своих сомнительных деловых партнеров, чтобы обелить своё имя и заставить их умолкнуть навеки. Когда всё будет кончено, в печать выйдет статья, согласно которой Макколл сведёт счёты с жизнью из-за чувства вины.

Конечно же, тем человеком, который устранит подельников Макколла, будет Син, но мёртвые унесут его имя в могилу, а имя Андерсона Макколла будет запятнано позором на веки вечные. Грязное дело; Син был не в восторге от того, что его заставляли делать, но он не мог не отдать Агентству должное. Они хорошо подготовились: получили доступ ко всем счетам Макколла, вели прослушку его телефонных разговоров, сфабриковали связи между Макколлом и известными киллерами. Та тщательность, с которой они отнеслись к этому делу, вызывала беспокойство. Но всё равно это была грязная работа.

Отец научил его тому, как делать его работу: убивать цель, не задавая вопросов, не сомневаясь, даже если приказы вызывали обоснованные сомнения. Но задания, подобные этому, задевали за живое. Син не возмущался, когда его заставляли убивать политиков и лидеров террористических ячеек. Это были «чистые» убийства. Он почти ничего не знал о своих целях. Син не возражал, когда его заставляли истреблять боевиков и уничтожать их базы. Но когда его заставляли играть с объектами в игры, подбрасывать им улики, копаться в их нижнем белье, узнавать все мельчайшие подробности их жизней, чтобы потом разрушить эти самые жизни до основания, возмущение его не ведало предела. Довольно было и того, что он эти жизни забирал.

Син бродил по рынку Марокко, скрыв лицо под шемахом(1). Но даже преследуя очередную цель, он не мог перестать думать о Бойде. Син был уверен, что у его юного напарника нашёлся бы в арсенале более хитроумный способ выследить этих парней и подбросить им улики. Уж Бойд бы точно не стал тратить на слежку несколько часов кряду. Сей факт не мог не вызывать раздражения.

И оно лишь утроилось, когда у Сина появилась навязчивая привычка по несколько раз на дню анализировать каждое слово, которым они обменялись во время миссии во Франции. Там, вдали от Лексингтона, как только выпадала свободная минутка, он раз за разом прокручивал их разговор в голове, и почти всегда впадал в отчаяние, когда мысли его неизбежно возвращались к той ночи в отеле. Поначалу он сожалел обо всём, что там произошло, и винил Бойда в том, что тот его соблазнил, а потом продинамил, но когда он вспоминал влажное скольжение их языков и руку Бойда, сжимающую его член, то понимал, что сожалеет лишь о том, что больше никогда не сможет прикоснуться к Бойду или попробовать его на вкус.

Из всей этой ситуации Син чётко уяснил для себя лишь одно — он не создан для всей этой херни. Он не знал, как быть кому-то другом, не напугав объект симпатии до чёртиков, не говоря уже о том, чтобы стать для кого-то любовником. И блестящая идея преподнести Бойду в качестве подарка на день рождения чей-то труп — лучшее тому доказательство. Всё случившееся лишь подтверждало то, что Син знал ещё тогда, когда был ребёнком, то, о чём ему не следовало забывать, то, что изменить он был не в силах.