Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

Сириус озабоченно разглядывал меня, ожидая ответа.

— Слушай, можно мы отложим разговор? Я ничего не соображаю, — вздохнул я.

— Ладно, — как-то легко согласился Блэк. — Иди, лечись.

— И что ты там говорил про Снейпа?

— Я говорил, что у тебя всегда был отвратительный вкус, — бодро заявил Сириус. — Сначала этот Лорд, потом Нюнчик… Или сначала был Нюнчик?

Если бы мне не было так холодно, я бы точно покраснел.

— Еще раз назовешь Снейпа Нюнчиком — неделю с толчка не слезешь! — выпалил я в сердцах и бросил зеркало на диван.

Суставы жалобно заныли. Кости будто покрылись корочкой льда. Меня заколотило. Черт, кажется, я только что сглазил Блэка. «Нужно дойти до спальни!» — пробилась связная мысль сквозь пелену накатывающего беспамятства.

Кое-как перебирая ногами, по стеночке, я добрался до спальни и рухнул на постель, запутавшись в собственных ногах. Снейп был рядом и, о боже, как же его тело пылало жаром! Я буквально кожей чувствовал волны и… И они так восхитительно пахли!

— Северус… — я подкатился поближе и уткнулся носом в шею, вбирая в себя этот жар костров и пряный аромат горящих трав. На кончике языка почувствовалась виноградная нотка, и я не удержался — лизнул белую беззащитную мочку уха.

Северус подскочил.

— Блять! Ты охуел?! — на чистейшем русском выматерился он.

— Мне плохо… — пробормотал я, невольно подаваясь вслед за ускользающим теплом.

Северус замолчал, нащупал в темноте моё лицо. Жар его ладони скользнул по шее, проникая вглубь аж до самого позвоночника, и я лихорадочно прижался к этой невероятной руке. Дрожь усилилась, сквозь холод пробились первые ростки возбуждения. Боги, как этого прикосновения мне было мало!

— Когда ты?.. Так, стоп. Отпусти руку. Руку отпусти, — повторил он, поняв, что английская речь до меня не доходит.

Хватило сил лишь ослабить хватку.

Северус тут же выдернул ладонь, содрал с меня майку, повернул набок, обнимая поперек груди, и прижался к спине. Всеми изгибами своего твердого жаркого тела. Я ахнул от неожиданности. Голова закружилась, перед глазами заплясали звезды — так это было хорошо. И мало. Как же мало! Хотелось повернуться, прижаться полнее, переплести ноги и руки и… А потом вспомнил: это же Снейп, он такой вольности не допустит.

Ну, хоть так.

Я вцепился в его руки, содрогаясь от дикой смеси тепла и холода, гуляющих внутри меня.

— Я никуда не ухожу, — предельно спокойным голосом сказал Северус, предусмотрительно отодвинув голову, чтобы не дразнить дыханием. — Ты понимаешь меня?

Я облизнул зудящие губы, чувствуя вкус винограда на кончике языка, и издал невнятный утвердительный звук. Жар растекался по телу, растапливал лёд в костях, накатывал горячей волной на солнечное сплетение и оседал внизу живота болезненно пульсирующим возбуждением.

— А теперь послушай меня, Волхов. Внимательно. — зашипел Снейп. — Я уже все это тебе говорил, но до тебя, видимо, не доходит. Я не допущу никакого интима и уж тем более не буду тебя трахать! Учти, твои попытки манипулировать мной обречены на провал. Если ты. Еще раз. Выкинешь подобный фокус, то истощение тебе будет выправлять твой лечащий врач. А попробуешь снова потакать своим суицидным порывам — отправишься в больницу. Уймись уже, — устало закончил он.

Я вздрогнул и сжался. Он что, подумал, я специально себя довел?!

— Это вышло случайно, — слова выходили невнятным сипением. — Я сглазил Блэка.

За спиной воцарилось молчание.

— Он же твой пациент, — в тихом голосе явственно слышались недоверчивые нотки.

— Лечение закончено. А он вывел меня из себя.

— Как?

— Оскорбил тебя. Мне повторить? Поверь, ты не оценишь.

Северус помолчал.

— Я приношу свои извинения за ошибку. И резкость.

В его голосе слышалось удовлетворение. Похоже, новость о том, что Блэку таки прилетело, погасила его гнев.

Я тяжело вздохнул. Возбуждение никак не хотело уходить.

— И ты... прости. За несдержанность. И… я почти согрелся, можно отпускать.

— Ты умеешь абстрагироваться от щекотки? — неожиданно спросил Северус, не думая разжимать объятья.

— Ну… Умею.

— Принцип тот же. Сексуальное возбуждение — всего лишь следствие непривычного удовольствия. Твое тело пытается перевести его в более понятную ему форму. Просто расслабься.

Расслабиться? Расслабиться?! Да через пару минут у меня яйца зазвенят!

Расшифровав моё сопение, Северус убрал руки.

— Жду через пятнадцать минут.

— Зачем ты меня провоцируешь?

— Это не провокация. Тебя явно нужно учить взаимодействию. Иначе в один прекрасный день ты меня изнасилуешь, — невозмутимо отозвался Северус и зевнул. — Разберись со своей проблемой и возвращайся. Я спать хочу.

Преодолев ступор от этой, несомненно, эпической новости, я ужом выскользнул из его постели и метнулся в уборную.

Наш девиз непобедим — возбудим и не дадим. Динамо, етить-колотить! Ну, вот почему Северус такая сволочь?

Чувствовать магию собственного побратима и при этом не испытывать влечения — это было невозможно! Да, я мог абстрагироваться от щекотки, настроившись, но где возбуждение с магией, а где щекотка? Правильное дыхание, расслабление, усталость — не помогало решительно ничего! И не сказать, что я не старался. Я честно пытался освоить основной колдомедицинский навык. Награда за это была велика — Северус показал, что такое магическое взаимодействие без истощения и выбросов. А штука эта была круче секса. И, наверное, хорошо, что у нас с Малфоем такого не было, иначе даже Северус не смог бы меня остановить от убийства.

Но ё-моё, у меня ни черта не получалось! Слишком высокая чувствительность?

Каникулы подошли к концу, и замок вновь наполнился детьми. Вернулись и мои соседи по комнате. Я с облегчением переехал обратно в Слизерин и наконец-то выспался, а то нормального сна у меня не было всю неделю. Уроки у Северуса были еще те: он спокойно сопел в две дырки, а я смотрел в потолок и пытался хоть как-то отвлечься от неприличных фантазий.

Но это не отменяло занятий! Вот и сегодня я застрял в библиотеке, выискивая информацию по приемам магического взаимодействия.

— Вадим, — приветливо кивнула мне Грейнджер и уткнулась обратно в книжку.

— Что изучаешь? — без интереса спросил я, только чтобы поддержать разговор.

Книги, которые я заказал, искала мадам Пинс, и нужно было чем-то занять паузу. Почему бы и не поговорить с Гермионой? Но к моему удивлению, на вполне безобидный вопрос она вздрогнула и напряглась.

— Да так, — неестественно беззаботным тоном ответила она. — Литература для легкого чтения.

Я внимательно посмотрел на толстенный талмуд, заглядывая ей через плечо. Правда, даже учитывая то, что ее никогда не пугали толстые фолианты без картинок и староанглийский, содержание книги заставило меня поднять брови.