Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

— Сейчас, секунду… — сдавленно сказал Гарри и вынырнул на белый свет. — Держи.

Я повертел в руках потрепанный томик, пролистнул страницы. Всё было в порядке.

— Хорошо, — расслабился я и протянул свой учебник. — В качестве компенсации.

Гарри отреагировал на подарок без энтузиазма и вообще, кажется, он на меня обиделся. Ну и хрен с ним. Зато Сектумсемпру не выучит.

Я бросил учебник в сумку, стянул с гриффиндорского стола бутерброд и, насвистывая, пошел во двор. Дождь кончился, да еще солнышко выглянуло. И небо такое синее-синее. Золотая листва на деревьях. Холодный воздух. Темная громада замка так красива в закатных лучах.

Непривычно серьезный, повзрослевший Драко с его серебряными глазами. То же лицо, та же улыбка, та же любовь к осени…

Я вышел во двор, сел на скамейку, дожевал бутерброд и, откинувшись на фигурную спинку, уставился в небо. Из груди вырвался вздох.

— Поэтому я и не хотел сюда возвращаться, Малфой.

Тоска, которую я старательно гнал весь прошлый год, забивал работой и учебой, нахлынула с новой силой. Хватило всего лишь одного упоминания. Он придет в этот мир, вернется ко мне, но это будет еще так нескоро! Я жду, но дождусь ли?

Тихие всхлипы так вписались в пейзаж, что не сразу дошли до моего сознания. Я оглянулся. В закутке между окном и колонной, прикрытая пожухлой травой, калачиком свернулась девушка и самозабвенно ревела. Сначала меня кольнуло раздражение, что она не нашла другого места. Затем нахлынул стыд. В конце концов, пришел я сюда после неё. Потом совесть напомнила о репутации защитника обиженных и отвесила мне пинка, направив в сторону плаксы. А подойдя поближе, я увидел знакомые светлые волосы и не придумал ничего лучше, чем ляпнуть:

— Чего ревешь? А, Лавгуд? Поделись, и тебе станет легче.

Луна повернула ко мне опухшее лицо, и до меня дошло, что у неё всё гораздо хуже, чем смерть отца. В её глазах застыло не просто горе — панический ужас, какой бывает лишь у загнанного в ловушку зверя.

Бечено

Для того тебя беру я в жёны,

Для того лишь на тебе женюсь я:

Все мужчины женятся, Ведява,

Девушки в свой час выходят замуж.

Только мы с тобой вдвоём несчастны,

Только мы с тобой вдвоём бездольны.

— Отца убил Гермес Гамп, мой дядя, — заявила Луна, выбравшись из своего закуточка. — А теперь он получит надо мной попечительство и, скорее всего, вынудит выйти за него, чтобы получить моё наследство и покрыть долги. Он заберет меня из Хогвартса после ужина, а я… Я несовершеннолетняя… — её голос снова задрожал, она всхлипнула и хрипло закончила. — Нейт в реанимации, крестная пропала. Единственный выход — замужество, но Тео отказался жениться без одобрения отца… Ты представляешь? Отказался! А я ведь его почти полюбила…

Луна говорила и говорила, путаясь, сбиваясь. Я шел рядом, молча сжимая тонкую девичью руку. Рука была ледяной и мелко дрожала. Глаза у Луны были пустыми, словно смотрящими внутрь — на те последние крохи силы, что не давали снова распсиховаться. Мы гуляли по берегу озера до наступления сумерек. Пару раз Луна не выдерживала и снова начинала плакать. Тогда мы останавливались, и я притягивал её в объятья, поглаживая тонкие серебристые волосы. Я ничего не знал о Гампе, но состояния Лавгуд мне вполне хватило.

Если по-другому ей никак не выкрутиться… А мне всё равно как-то организовывать наследников… В конце концов, мы земляки… Почему бы и нет?

Я выпрямился, обвел взглядом озеро, возвышающийся над ним замок, алый закат и выпалил:

— Послушай, Лавгуд, если уж тебе настолько нужно замуж, а Тео зассал, то выходи за меня!

От неожиданности она даже плакать перестала. Глаза округлились, делая свою обладательницу похожей на ошалевшую сову.

— Эм… За тебя?! А ничего, что ты… Ну, что тебе…

— Ничего, — прервал я неловкое блеяние, которое намекало на толстые обстоятельства. — Я должен завести наследников, хотя бы одного мальчика. У меня договор с предками, так что они все устроят.

Судя по лицу, Луна попыталась лихорадочно обдумать и плюсы, и минусы предложения, и пути организации свадьбы, и возможность отказа, и альтернативный выход из положения одновременно. На выходе получился один-единственный вопрос:

— А это точно будет свадебный обряд?

— Да.

Я хищно глянул на озеро. Обряд будет самый что ни на есть свадебный. В лучших языческих традициях. Никто и придраться не посмеет, что Лавгуд вышла замуж по обычаю моей страны. А то, что им уже тысячу лет никто не пользовался, это мелочи. Законным брак от этого быть не перестанет.

— Ты согласна объединить два рода?

Луна была настолько погружена в себя, что, подозреваю, вопроса не расслышала. Но ответ дала:

— У меня не так много вариантов… Так что я согласна.

— Вот и чудненько, — обрадовался я. — Пошли.

— Сейчас?! — в шоке воскликнула она.

— Времени у тебя, как я понимаю, почти не осталось, — заметил я и пояснил, сжалившись над её растерянностью. — Сейчас закат, луна уже виднеется, можно начинать. Сейчас быстренько пробежимся вокруг озера — главное, рук не расцеплять, а потом закрепим брак. И как раз успеем на ужин. Здорово я придумал?

— Да… Наверное… — жалобно протянула моя будущая супруга, явно не совсем поняв задумку.

Может, она просто не знает о таком обряде? Не все же в школе были задротами по истории. Решив провести разговор потом, я цапнул её за руку и потащил вдоль берега. Лавгуд покорно пошла следом.

— А договор?

— Окстись, Луна, какой на хрен договор? Или ты про что?

— Я про то, как мне продолжить свой род. Я последняя. Ты же мне позволишь?.. — пояснила Луна.

— Да не вопрос! Считай себя свободной после рождения ребенка, — отмахнулся я свободной рукой.

— Волхов, ты меня просто спасаешь… Спасибо тебе. Если бы не ты, не знаю, что бы я делала. У меня просто не осталось другого выхода.

— Не стоит благодарности.

Держась за руки, мы бежали по берегу вдоль озера. Под ноги то и дело попадались коряги, камни и поваленные деревья. Пару раз мы чуть не угодили в заболоченные участки. Когда солнце окончательно опустилось за горизонт, брести по лесу стало совсем весело. Темень, вокруг сплошные дебри и в кроссовках мокро. Да, это вам не красивости сказать, в бумажке расписаться. Тут серьезность намерений доказать нужно.

В какой-то момент наши руки окутались бледно-голубой дымкой, и с каждой минутой она всё больше оформлялась в два браслета. Или знак бесконечности. Засмотревшись на сияние, Луна споткнулась и чуть не вписалась лбом в ствол дерева. Я еле-еле успел её поймать.

— Все у меня получается через одно место: и помереть толком не смогла, и вселиться пришлось в чужое тело, и свадьба дурацкая, — пробурчала она.