Патрик Уайт - Фосс

Назначенный день настал очень быстро. Ожидая в холле мисс Тревельян и нанятый экипаж, Мэри Хебден в прелестной гофрированной шляпке подумала, что ее вот-вот вырвет прямо на мокрые плитки. Впрочем, она сидела весьма прилично, ведь хотя лучшая ее накрахмаленная юбочка безжалостно впивалась в колени, подобная жертва вполне стоила того, чтобы попасть на прием к миссис де Курси.

Миссис де Курси, ведшая вольготное и безбедное существование, и сама была в предвкушении, хотя будоражил ее вовсе не предстоящий прием, поскольку развлекалась она предостаточно. Скорее ее волновало присутствие кузена, полковника Хебдена – высокого загорелого джентльмена с чертами лица типичного англосакса, который совершил храброе дело, отправившись в буш по следам пропавшего исследователя, – на ее взгляд, человека недостойного, к тому же иностранца.

– Ты на редкость немногословен насчет своей экспедиции, – попеняла она полковнику, которому велела прийти пораньше, чтобы как следует его рассмотреть и услышать то, чего не услышат другие. – Неужели вы ничего не нашли?

– Пуговицу под деревом, – ответил полковник, не имевший обыкновения воспринимать очаровательных женщин всерьез.

Более того, некогда он позволил себя убедить, что его кузина – самая очаровательная из всех женщин.

– Пуговицу?! Будто я такая уж дурочка! – возмутилась миссис де Курси. – Хьюго, ты просто невыносим! Ладно, раз уж я не из тех, кому можно доверить важные сведения, я перестану тебе докучать.

– Нельзя ожидать от мужчины, едва вернувшегося из буша, что он будет одержим важными сведениями больше, чем взбитыми сливками, – заметил полковник Хебден, желая польстить хозяйке.

– Нет, все же ты одержим, – проговорила миссис де Курси.

Будучи женщиной весьма неглупой, она с ранних лет принялась скрывать свой ум из уважения к требованиям Света и из любви к мужскому обществу. Подобная безжалостность к себе отчасти оправдывалась успехами в качестве хозяйки, карьерными достижениями ее покойного супруга, которым она способствовала без устали, и неизменным восхищением всех джентльменов. Если большинство леди держались с миссис де Курси холодно, ее это вполне устраивало, поскольку для них в ее планах отводилось строго определенное место, не выходившее за рамки обмена банальными любезностями.

– Ты одержим, – повторила она, поглаживая бант на платье, которое, как чувствовала она сама, больше ей не идет.

– Я утратил навыки цивилизованной жизни, – пояснил полковник.

– Ты влюблен в эту страну! – вскричала миссис де Курси нарочито пронзительно, уподобляясь попугаю, затвердившему новую фразу.

Однако сегодня ее искусность его не радовала.

– Родись ты мужчиной, Эффи, могла бы стать исследователем. Упорства тебе не занимать. Твоя жажда завоеваний с лихвою пересилила бы самую неистовую жажду.

– Может быть, характер у меня и правда не сахар, но исследователем я стала бы скорее от скуки, – заявила миссис де Курси.

– По-видимому, Фосс был по-настоящему увлечен своим делом.

– Ах, Фосс-Фосс-Фосс! А как же ты? Только не говори, что к тебе это не относится!

– Я лишь попробовал себя в роли исследователя, – скромно признал полковник, не желая присваивать себе незаслуженные лавры, – или даже менее того: я прошел по чужим следам, не столько для того, что найти его живым, сколько для удовлетворения собственного любопытства.

– Ты – честен, – вскричала его собеседница, – и потому я люблю тебя!

«Только ты больше не любишь меня, мне же не хватает честности это признать», – подумала, однако так и не сказала вслух она. Миссис де Курси изо всех сил напрягла связки и прощебетала юным голоском:

– У меня для тебя сюрприз!

Полковник преисполнился благодарности, хотя и не чаял удивиться по настоящему.

– Клубника? – с готовностью предположил он.

– Конечно, клубника. Но есть кое-что и погорше. По крайней мере, так меня заверили. Молодая женщина, которая была знакома с твоим немцем. Насколько близко – неизвестно. Все знают, что они состояли в переписке.

– Эффи, это просто грандиозно! – вскричал полковник, наконец позабыв про игры с кузиной.

– О да, – кивнула Эффи. – Грандиозно. Тогда мне причитается награда! – не преминула заявить она и тут же ее получила.

Вскоре вошла старая горничная, служившая у миссис де Курси много лет, и объявила о прибытии первых гостей. Хозяйка ничуть не смутилась, ведь Марджери, хоть и справлялась со своими обязанностями прекрасно, давно была почти глуха и слепа, к тому же умела ничему не удивляться.

– Тогда пойдем в сад, – предложила хозяйка полковнику Хебдену, не забыв бросить страстный взгляд в зеркало, – и пусть почтенные гости уничтожат все, что еще от него осталось. Между прочим, – добавила она, – у этой молодой женщины создалось впечатление, что за ней послал именно ты.

– Будь это действительно так, она попала бы в неловкую ситуацию.

– Не сомневаюсь, что ей и так несладко.

Следуя за кузиной, полковник Хебден аккуратно пригнулся, чтобы не удариться о дверной проем, и потому не попытался продолжить разговор.

Гости все прибывали. Более солидные из них стояли между клумбами на пружинистых лужайках и с преувеличенным интересом рассматривали великолепные кустарники, которыми славился сад миссис де Курси, в то время как другие делали вид, что вовсе не глядят на накрытые столы, расставленные под сенью плакучего вяза. Не считая огромного серебряного кофейника, украшенного ракушками, венками и мифологическими фигурками в разно- образнейших позах, угощение надежно укрыли от мух и от глаз сетки, унизанные гирляндами из мелких хрустальных бусинок так щедро, что складки-долины позеленели от таинственности, снежные их пики восхитительно обнажились. Пока одни гости предавались восторгам, которые обычно пробуждает в душе подобный сад, а другие переживали, правильно ли застегнуты у них пуговицы и следует ли им здороваться с Джонсами, миссис де Курси относилась ко всему с неизбежным юмором, расхаживая между гостями в дорогом платье и отказываясь мириться с разделением полов, будь то леди, занятые беседой о шляпках и домашних заготовках, или джентльмены, желавшие обсудить шерсть и погоду. Таково было мастерство хозяйки, что вскоре все перемешались, самых же немногословных она мигом настроила поиграть в крокет.

– Я не переживу, если нам не хватит молотков! Может быть, мистер Рэнкин поищет в маленькой беседке позади чайных кустов? Я вижу, что он человек толковый.

Юные девушки заржали как лошадки.

Со всем своим опытом за плечами и прохладным южным бризом ей в помощь, хозяйка не могла не преуспеть. Людям простым, вроде достойных торговцев с супругами и деревенских джентльменов-скотоводов, их простота не давала задуматься над тем, не слишком ли миссис де Курси аморальна, в то время как люди ее круга всегда были чересчур заняты собой, чтобы это заметить. Таким образом, ее принимали по неведению и по сговору, что ее вполне устраивало. И все же порой она замирала в рамках условностей подобно надменной лилии и, ловя на себе восхищенные взгляды любителей бисера и блесток, знала, что скорее предпочла бы летний coup de grace.