Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

Сергей Медведев: Можно ли этим биткойном заплатить за чашку кофе?

Сергей Чернышев: Можно, только в том случае, если тот, кто продает кофе, тоже признает биткойн и пользуется им. Но акт присоединения к системе – это его добровольный акт, который на сегодня не требует никаких подтверждений, кроме тех, которых требует сама система. Вы вошли, зарегистрировались, и с этого момента все, что вы туда положили, у вас никто не украдет, но и вы ничего не подделаете. С этого момента вы – неуничтожимый, неподделываемый, несертифицируемый собственник той части собственности, которую вы биткойнировали.

Сергей Медведев: Эта собственность реальна или эфемерна? Чем она обеспечена?

Сергей Чернышев: Идею обеспеченности надо обсуждать с экономистами. Она относится, скорее, к архаической или отчужденной системе так называемых денег, где считалось, что есть натуральный банан, а есть бумажка, которая его символически отображает. Но биткойн позволяет делать самореализующийся контракт. То есть если я вам электронным образом ссудил автомобиль, то тем самым этот автомобиль фактически уже стал вашим, и когда вы к нему подойдете, двери его откроются, вы в него сядете и уедете. В этом смысле сама идея обеспечения умирает вместе с деньгами.

Но ведь смерть денег провозгласили давно. Например, книжка Трауинна Эггертссона, классика институционализма, которая даже у нас переведена лет 15 назад… Он говорит, что если люди в реальном проекте договорились между собой, то деньги им не нужны – это странное обременение, вместо этого нужна система многостороннего клиринга. Считайте, что многосторонний клиринг – это архаический предшественник биткойна, то есть его голая идея, еще не обретшая адекватной материальной реализации.

Сергей Медведев: То есть речь идет о радикальном сокращении трансакционных издержек?

Сергей Чернышев: Если вы мне или я вам должен сто долларов, то радикализма в этом нет.

Сергей Медведев: Я имею в виду именно трансакционные издержки. Здесь радикальная прозрачность ведет к радикальному доверию.

Сергей Чернышев: Радикальна здесь только возможность, потому что начинается очень большая и интересная эпоха, которая по содержанию абсолютно эквивалентна всему, что было до момента появления биткойна. Открывается новый мир, когда шаг за шагом исчезают трансакции. Но они не исчезают сами, они исчезают, если мы добровольно решили избавиться от трансакций, состоящих в том, что кто-то должен удостоверить своим присутствием, печатью. Мы избавляемся только от этого посредника, только в отношении этого акта. А дальше, если мы будем двигаться, выяснится, что там возникают препятствия содержательного характера. Если мы делаем совместный проект и мы не в силах договориться между собой, как мы учитываем долю каждого, то нам придется сначала заняться содержательной работой по установлению долей, а потом уже это фиксируется, и отныне и навеки в проектах такого типа все остальные посредники не будут париться, и сразу будет ясно, как считается доля каждого. Но это эпоха, то есть радикальная возможность, и она огромна.

Сергей Медведев: Здесь, мне кажется, ключевое слово – это «вера», «доверие». Это система, основанная на доверии. В конце концов, деньги тоже стоят на доверии. Об этом писал еще Фукуяма.

Сергей Чернышев: Для меня вера – это просто один из трех аспектов. Еще есть воля и знания, и все это вам потребуется. Вам потребуется воля для того, чтобы распространять волну блокчейна, а также некоторые новые свободы, ответственность и, конечно, вера, потому что, когда вы начинаете применять технологии, вы должны верить, что программисты там все правильно напрограммировали. Наконец, вам требуются знания, потому что, какая бы ни была технология, как бы вы ни верили во все остальное, но знание, как устроена клавиатура компьютера, тоже нужно. Я, например, никогда не видел, как устроена материнская плата, но я верю, что она там где-то есть. Я не занимался программированием, но слышал, что есть программисты…

Сергей Медведев: Может быть, лет через пять-десять на технологии блокчейна будет стоять вся банковская система, а мы об этом и знать не будем. Мы же не знаем, что существует протокол, на котором стоит весь интернет. Зачем нам знать, что существует технология блокчейна?

Сергей Чернышев: Что-нибудь знать придется. Давайте посмотрим на конкретном примере, что сейчас возникает вместо банков. Так называемые платформы простейшего типа уже возникли. Например, Prosper или Lending club… Они обе делают одно и то же – заменяют в банках функции посредника между лицами, у которых завелись лишние деньги, и они хотели бы их пристроить, вложить, и лицами, у которых не хватает денег, и они хотели бы взять. Сейчас, предположим, вы хотите их дать, я хочу их взять, а между нами находится банк, и он ласково говорит: да, Сергей, с удовольствием, дадим целых десять процентов, а может быть, десять с половиной. Берут ваши деньги, а мне радостно говорят: да, конечно, сейчас мы проверим вашу кредитную историю. Если все в порядке, то за каких-то 20, может быть, 30 они мне дадут… А куда девается разница между двумя цифрами – это великая тайна.

Сейчас точно так же работает платформа. Во-первых, благодаря тому, что она прозрачна, вы лучше понимаете, как она работает. Во-вторых, платформа Lending club дала бы вам не десять, а четырнадцать процентов, у меня взяла бы восемнадцать, забрала бы себе меньше четырех, и при этом понятно, на что: они заводят статистику на всех, кто пришел за деньгами. Они пока не спрашивают, зачем им деньги, они спрашивают, есть ли кредитная история.

В Штатах есть какой-то аналог кредитной системы – я знаю аббревиатуру FICO. Исходя из того, какая у меня имеется история, мне присваивается рейтинг. И дальше, если вы принесли десять тысяч долларов, то эта платформа говорит: мы можем ваш кредит дать десяти тысячам людей – по одному доллару. Вы напишите нам, какой вы хотели бы получить процент и какие риски вы готовы понести, потому что за риски мы не отвечаем. Статистически, если вы хотите столько, то примерно три, пять или восемь процентов тех, кому вы дали, денег не вернут. Они испортят себе кредитную историю.

Банк в этой части, в части розницы начинает исчезать на глазах. Причем они растут с бешеной скоростью. Lending club в последнем квартале выдал 12 миллиардов долларов кредитов. Эти платформы на сегодня охватывают менее одного процента запросов рынка, растут и в США, и в Европе на сто пятьдесят процентов, а в Китае и в Индии – на триста процентов.

А дальше начинается более серьезная вещь. Если, например, мы захотели бы узнать, зачем человеку деньги, давайте внимательно спросим, чего он хочет. После этого нужно, чтобы эта платформа приобрела некоторые черты интеллекта. Для того, чтобы она их приобрела, аналитики должны рассказать, как они рассматривают проект. Например, мы идем в США, просим SBA позвать десяток, а лучше сотню товарищей, которые там сидят, и просим их рассказать нам подетально, как же они мистическим образом правильно отбирают проекты малого бизнеса.